– Где вы взяли этот платок? – спросила Илана.
– Это нортулдрский платок, – объяснил Райдер, подойдя к ним.
– Что? – растерянно спросила Анна.
Эта новость вызвала волну удивления в лагере, и нортулдры продолжили перешептываться, глядя на девушек с платком.
– Такие платки у нас дарят детям при рождении, – объяснила Ханимарен. – Этот принадлежит семье одного из наших старейших родов.
Эльза внезапно вспомнила о скульптуре девочки, державшей их отца на руках, той, которую им показал дух ветра. Она схватила Анну за руку и направилась туда, остальные пошли вслед за ними.
Мгновение спустя девушки стояли у ледяной скульптуры, внимательно разглядывая ее. Анна коснулась платка изо льда, удивляясь, что не заметила его раньше. Она осторожно, с благодарностью и уважением дотронулась до лица девочки.
Теперь они поняли, что точно смотрят на самый настоящий момент из прошлого. Платок был тому доказательством! Девочка-нортулдр, высеченная в скульптуре, должно быть, и была той самой причиной, по которой выжил их отец. Платок наверняка принадлежал ей. Их ошеломила мысль о том, что платок перешел к ним от той, кто спасла их отца. А мама берегла его не из-за красоты, а в память о том давнем отважном поступке.
Нортулдры и эрендельцы стояли поблизости, смотря на Анну, Эльзу и скульптуру перед ними. Они были поражены, что давних врагов связывало нечто настолько прекрасное. Они с трудом могли поверить, что в день ужасной битвы дети из разных народов оказались единственными, способными на мир и сочувствие.
Вдруг дух ветра снова возник среди деревьев, его дуновения издавали красивый мелодичный звон. Ледяные скульптуры заблестели и замерцали волшебным светом. Совы и остальные ночные птицы и звери закричали, создавая странную, но гармоничную мелодию.
Сначала тихо, потом все громче нортулдры начали подпевать чудесному мотиву. Солдаты Эренделла стояли вокруг вразнобой, насторожившись, а нортулдры положили руки на плечи друг другу, образуя большой треугольник.
Анна и Эльза смотрели на это, очарованные мягкой мелодией и движениями людей, качающихся в такт деревьям. Когда нортулдры взялись друг за друга и запели, казалось, лес начал отвечать им энергией, которую люди чувствовали кожей. Звук становился все напряженнее, наполняя воздух музыкой.
Олаф, который очень хотел поучаствовать, положил одну руку-веточку на Кристофа, а вторую на Свена и попытался подпевать.
Илана, которую потрясли эти прекрасные звуки, стояла перед своими людьми и вдруг с нежностью взяла Анну и Эльзу за руки. Глядя прямо в их глаза, она тихо произнесла:
– Когда природа говорит – мы слушаем. Наше имя – нортулдры. Мы – люди солнца.
Девушки кивнули.
– Мы сделаем все возможное, чтобы освободить этот лес, – сказала Эльза.
Анна мельком взглянула на Маттиаса, у которого на лице было написано сомнение.
– И чтобы вернуть мир в Эренделл, – добавила она искренне.
Старые солдаты переговаривались, а их глаза засветились надеждой.
– Мы выберемся отсюда! – радостно вскричал Райдер. – Что? – смутился он, когда остальные начали смеяться. Он повернулся к Кристофу, который стоял рядом, и пояснил: – Некоторые из нас родились здесь. Мы никогда не видели чистого неба.
Энтузиазм Райдера передался остальным, захватил и нортулдров, и солдат Эренделла.
– Я снова слышала голос, - с улыбкой сказала Эльза Илане и всем остальным. – Нам нужно идти дальше на север.
– Ночью на севере бродят земляные великаны, – сказал Маттиас.
– Днем они спят, – подсказала Илана. – Вы можете выйти с утра.
Эльза не хотела ждать – она была слишком взбудоражена. Но она не могла рисковать своей семьей или кем-то еще в этом лесу, поэтому согласилась. Она медленно кивнула, не зная, как ей переждать эту ночь.
Глава 11
Позже все собрались на ужин в лагере нортулдров. Горел костерок, и всем было весело. Каждый присутствующий наслаждался мирным временем вместе, едой и разговорами. Настроение было отличное – все верили, что присутствие Эльзы и то, что она родилась с магическим даром, означало, что скоро они смогут выбраться из Зачарованного леса. Она должна была быть той, кто освободит их после стольких лет, проведенных взаперти. Даже Илана и Маттиас старались не ссориться друг с другом.
Олаф играл с кучкой карапузов-нортулдров. Они окружили его, выдергивали и переставляли его ручки-веточки и нос-морковку.
– Эй, скажите-ка мне, – радостно начал Олаф, – как вы, ребята, справляетесь с возрастающей сложностью мышления, которая приходит с взросле...
Один из детей оторвал нос-морковку от лица Олафа и приставил его к своему носу. Все рассмеялись.
– Потрясающе! – заявил Олаф, тоже весело улыбаясь. – Общение с молодежью так освежает, – добавил он.
Один из детей присосался к ноге Олафа – ему нравилось ощущать деснами холодный снег.
– Нет-нет-нет, не жуй ее, – сказал Олаф, пытаясь отстраниться. – Ты же не знаешь, куда я ею наступал.
Анна стояла вместе с Маттиасом на краю беззвездной ночи, оба держали в руках миски жаркого. Находиться в волшебном лесу, где туман закрывал небо, до сих пор было странно для принцессы, но она заметила крохотные лучи лунного света, все-таки проникавшие сюда. Они дарили уголкам леса прекрасное голубоватое и серебристое мерцание.
Анне нравилось говорить с Маттиасом о ее отце и об Эренделле. Пока они болтали, лейтенант внимательно следил за тем, что происходило вокруг, оставаясь настороже. Он был солдатом так много лет, что это уже вошло у него в привычку. К тому же он жил в Зачарованном лесу достаточно долго, чтобы знать, что здесь часто происходят весьма неожиданные вещи. Хотя за последнее время самым неожиданным оказалась как раз встреча с новыми людьми. С другой стороны, познакомиться с волшебницей и говорящим снеговиком было бы странно в любом месте, хоть в Зачарованном лесу, хоть вне его.
– Он был примерно вашего роста, – рассказывала принцесса.
– Такой высокий, да? – удивился Маттиас, пытаясь представить юного принца взрослым.
– Вы много значили для него, – продолжила принцесса с улыбкой. – Каждый раз, когда нам приносили бисквиты с маслом из пекарни, он говорил: «Лейтенанту Маттиасу их всегда было мало». – Она засмеялась, вспомнив этот милый момент.
– Эти бисквиты... – сказал Маттиас, прикрыв глаза и вспоминая вкус потрясающего лакомства, тающего во рту. Затем он посмотрел на Анну.
– Эй, скажи-ка... Халима до сих пор живет в «Очаге Хадсона»?
– Да, – ответила Анна.
– Правда? Она замужем? – поинтересовался лейтенант.
Принцесса отрицательно покачала головой.
– Надо же, – сказал он с немного грустным лицом. – Почему-то я не чувствую облегчения.
– По чему еще ты скучаешь? – спросила Анна. Сама она скучала по Эренделлу, хотя и покинула его всего пару дней назад. Говорить о нем было приятно.
– По отцу, – сказал Маттиас, глядя вдаль. – Он покинул наш мир задолго до всех этих событий. Он был великим человеком. Он обеспечил нам хорошую жизнь в Эренделле, но учил меня никогда не принимать хорошее как данность. – Маттиас прокашлялся и продолжил, изображая голос отца: – Он говорил: «Будь готов. Как только ты решишь, что нашел свой путь, жизнь направит тебя по другой дороге».
– И что делать, если так случается? – спросила Анна.
– Не сдаваться, идти вперед шаг за шагом, и... – начал он.
– Делать то, что должен, – закончила за него принцесса.
Солдат кивнул:
– Да. Именно так.
Анна улыбнулась. Она подняла глаза и увидела, как мимо прошла Эльза, беседуя с Ханимарен.
Костер потрескивал и плясал, когда Ханимарен и Эльза сели рядом, освещенные его теплым светом.
– Расскажи мне про голос, – сказала Ханимарен, гладя маленького олененка, который бродил вокруг в поисках внимания. – Почему ты уверена, что он знает ответы?
– Потому, что он обратился к той части меня, которой никто никогда не мог достичь, – ответила Эльза, протянув руку олененку, чтобы тот ее обнюхал.
Ханимарен выглядела заинтригованной.
– К какой части? – спросила она.
– К магии, которая живет во мне, – сказала Эльза.
Ханимарен на секунду задумалась:
– Я хочу кое-что тебе показать. Можно?
Эльза кивнула, и Ханимарен взяла край платка, который принадлежал матери Эльзы и Анны, и показала на снежинки, которые его украшали. Она указала на символы на кончиках снежинок.
– Тебе известно про воздух, огонь, воду и землю, – сказала она, а затем привлекла внимание собеседницы к ромбу посередине, который соединял их все. – Но смотри: есть пятый дух, который, по легенде, соединяет нас с магией природы.
– Пятый дух? – заинтригованно спросила Эльза.
– Кто-то говорил, что слышал его зов в тот день, когда лес пал.
– Ты думаешь, это тот, кто звал меня? – Глаза Эльзы загорелись.
– Увы, это ведомо лишь Ахтохаллэн, – сказала Ханимарен.
– Ахтохаллэн. – Эльза легко улыбнулась. Она помнила, что мама говорила то же самое, когда они с Анной были детьми и засыпали ее вопросами: «Это ведомо лишь Ахтохаллэн».
Их мама пела колыбельную про Ахтохаллэн, когда укладывала их в постель по вечерам. Считалось, что эта загадочная река знает ответы на все вопросы о прошлом.
Ребенком Эльза мечтала найти эту реку, чтобы расспросить ее. Она хотела узнать больше о себе и своей магии, сколько себя помнила. Почему у нее есть волшебный дар? Есть ли еще такие люди, как она? И если да, встретится ли она когда-нибудь с ними? И вдруг Эльза поняла... Это было странно, но здесь, в Зачарованном лесу, она чувствовала, что приблизилась к ответам на свои вопросы.
Она покрепче прижала платок к груди. Эльза почти могла слышать, как ее мама поет ту успокаивающую мелодию. Повинуясь порыву, девушка сама начала петь, и Ханимарен, улыбнувшись, подхватила. Она была удивлена, что королева знает этот мотив.
– Почему в колыбельных постоянно поется об ужасных предупреждениях? – спросила Ханимарен.