Что-то гложило, не давало покоя, но я не понимал и не видел, что не так и это особенно нервировало. А волны продолжали с грохотом обрушиваться на берег, утаскивая за собой камни и топляк, который не успели собрать мальчишки. Сегодня океан был особенно суров, словно предупреждая, он снова и снова бросался на берег, оставляя после себя мокрые следы на песке.
Песок… надо же, придумала его греть, получая из него стекло. Недоверчивый и грозный Хакон теперь ей «в рот заглядывает», внимает каждому слову и верит безоговорочно. А Кьярваль, тот готов на руках носить, за подсказки. Да что там, Бруно, Эйнар, Свейн все они смотрят на мою Эви, как на сошедшую с небес богиню.
— Ну хоть прекратишь все ночи у порога дома Старой вёльвы проводить, — с усмешкой бросил Бруно, прерывая мои мысли, — а то совсем с лица спал, караулишь, чтобы не ломился к ней никто, да и мальчишкам отдых наконец дашь.
— Если бы не Хейда, я сразу по прибытии забрал Эвелин в свой дом, — сердито буркнул, вспоминая давний разговор с вёльвой.
В тот день она задержала меня в доме, сжав до боли мою ладонь, смотрела в глаза цепким немигающим взглядом и шептала: «Не спеши… Она другая… Завоюй её доверие, и она будет навеки твоя… во всех мирах». Казалось, тогда через Хейду вещал сам Один, так жутко горели глаза вёльвы.
— Так права же оказалась, — равнодушно пожал плечами Свейн, — Эви другая, ей требовалось привыкнуть к нам, к тебе. Да и в доме у тебя Гудрун хозяйничает, как они обе уживутся?
— Гудрун уже завтра к сестре уезжает, — хмыкнул Бруно, — девка совсем сдурела, спорить с самим конунгом.
— И как согласился взять её к себе дом Снор, — расхохотался Свейн, — помнишь, что Гудрун с сестрицей учудили, ярл до сих пор с содроганием вспоминает и клялся, что никогда не возьмёт к себе на постой эту особу.
— На неделю всего, а дальше выдаст её замуж, — бросил с усмешкой Бруно, — как раз пока идут священные дни.
— И есть желающие? — изумился Свейн.
— Есть, — улыбнулся ярл, забавляясь над удивлением Свейна, — один.
— А вокруг Эви кружат Ингвар, Лейв и этот Кнуд, — рыкнул я, отбросив от себя, держащий в руках, голыш, — что им неймётся.
— Ещё двоих забыл, — рассмеялся Бруно.
— Те не в счёт, — отмахнулся я, — Ингвар умеет красиво говорить, всегда больше нравился девушкам, а Кнуд — у него хорошие земли, Эви в его общине не будет знать голода. Лейв — он добряк и ему тоже есть что предложить Эвелин.
— Но выбрала она тебя, — подытожил Свейн, довольно улыбаясь.
— Ещё только завтра…
— Он её заставил! — рявкнул Кнуд, судорожно с надрывом, указывая рукой на Хальгорда, — вынудил выбрать его, она ни в одной общине не была, чтобы сделать верный выбор.
— Эвелин, ты сама сделала выбор? — строго спросила Хейда, нахмурив брови, она, не отрывая взгляд, взирала на меня, словно пыталась, что-то рассмотреть, только ей одной ведомое. Сейчас Старая Вёльва не была похожа на себя, а в её взгляде было что-то пугающее и властное.
— Да, я выбираю Хальгорда, — твёрдо произнесла, прежде судорожно сглотнув, я почему-то была уверена, что именно такой ответ будет правильным.
— Выбор сделан, — постановила Хейда глухим, не своим голосом.
Я же с облегчением выдохнула и сдвинулась ещё на один шаг в направлении к Хальгорду, сейчас как никогда мне захотелось спрятаться за ним и никого не видеть. Два дня до мероприятия были очень изнуряющими, а утро кошмарным, и теперь ещё и Кнуд со своим заявлением…
Подготовка к свадьбе в этом мире была странной. Два часа в жарко протопленной бане, меня натирали разными травами, скребли мелким песком, грели, парили. Анни и Вилма были неумолимы, со счастливыми и немного коварными улыбками, приговаривая, о скорой радости, готовили меня к священному таинству. Тело горело и стало красным, но это их не останавливало, и они продолжали натирать меня, каким-то жиром, с терпким запахом незнакомой мне травы.
Волосы тоже подверглись пыткам, их, наверное, раз сто ополоснули в разных по составу отварах, рассказывая о каждом, для чего и отчего он. А высушив заплели несколько тонких косичек, обмотав их вокруг головы, остальные волосы должны быть распущенными.
А после всей этой экзекуции, меня принялись в четыре руки наряжать. Нижняя рубаха, белоснежная как снег, со скромной вышивкой на рукавах, туфли из мягкой кожи с тупым носом и платье. Оно было… потрясающе красивым, ярко-красное, вышитое золотой нитью и невероятно мягкое на ощупь. Оно немного обтягивало грудь, расширяясь книзу.
Я хотела надеть диадему, подарок Хальгорда, но Вилма остановила меня. До официального выбора мужа, не положено отдавать предпочтения, итак, уже наговорила лишнего женихам — Ингвару и прочим, раньше времени.
Но и этого всего оказалось достаточно, чтобы у Хальгорда загорелись глаза при моём появлении, он неловко переступал с ноги на ногу, не отрывал свой взгляд от меня и, казалось, не дышал. Но стоило мне сделать всего один шаг к нему, как конунг шумно выдохнул, а его карие глаза вспыхнули счастьем.
— Молодая ещё, самой решать, — возразил Кнуд, прерывая мои воспоминания. Мужчина, недовольно зыркнув в мою сторону, требовательно уставился на Хейду и только открыл рот, чтобы продолжить, как вёльва резко оборвала настырного конунга:
— Боги дозволили! И не тебе спорить с богами! — после этого, мужчина, тут же чуть склонив голову, пятясь, скрылся среди толпы, в его след послышались ехидные смешки и нелицеприятные комментарии.
Но вот вёльва ударила в бубен, и как по команде женихи, выбранные девушками, устремились к нам. Два шага… всего два шага оказалось достаточно. Хальгорд осторожно, словно опасаясь, что я исчезну, еле касаясь, взял меня за руки и, не говоря ни слова, смотрел мне в глаза.
Я тоже молчала и слушала странное и не похожее на слова бормотание Хейды, её речитатив то усиливался, то ненадолго замолкал. Пары, стоящие вокруг костра, словно пребывали в трансе, я же с любопытством рассматривала происходящий обряд, впрочем, головой крутить поостереглась.
Через десять минут потока бессвязных для меня слов, Хейда снова ударила в бубен, гортанно выкрикнула, после пламя резко взметнулось к небу и народ, что пришёл засвидетельствовать обряд, радостно взревел.
— Всё, — прошептал Хальгорд, притянув меня к себе, в его глазах было столько нежности и восхищения, что моё сердце радостно забилось, — боги нас благословили, давно я такого высокого пламени не видел.
— Да? — удивлённо переспросила, я была уверена, что Хейда что-то бросила в огонь, отчего он сердито зашипел и взвился ввысь, но говорить об этом не решилась.
— Идём? — спросил теперь уже муж, потянув меня подальше от пылающего костра, — все ушли к праздничному столу.
Оглянувшись, заметила, что у костра действительно остались я, Хальгорд и Хейда, смотрящая на нас немигающим взглядом, в котором полыхал почему-то синий огонь.
— А Хейда? — растерянно спросила, показывая на враз сгорбившуюся бабушку, казалось, она стала ещё старее и выглядела сильно уставшей.
— Её проводят. После общения с богами, она несколько часов приходит в себя, — пояснил Хальгорд.
— Может я помогу?
— Иди, я справлюсь, — прохрипела вёльва, тепло улыбнувшись нам, снова став самой собой, — лес мне поможет, всегда помогал.
— Хорошо, — нерешительно кивнула, оглядываясь на старушку, которая шаркающей походкой, опираясь на двух мальчишек, направилась в сторону леса.
— За Хейдой присмотрят, под её любимым дубом уже готова лежанка с тёплым мехом и отвар, — успокоил меня муж, пряча в своих объятиях, — а Рауд через час принесёт для вёльвы горячей еды.
— Спасибо, — благодарно кивнула мужчине, восхищаясь такой заботе, хотя ведь Хейда вырастила его, не мог же он оставить бабушку как есть.
— Идём, нас уже давно ждут, — вновь напомнил о празднике Хальгорд.
А потом был пир, я никогда не видела таких огромных столов, они были расставлены по всей поляне. Птица, сыры, творог, овощи, ягоды, лесные яблоки, сбитень всё это и не только было расставлено на столах. А рядом над кострами, крутились на вертеле целыми тушками барашки и огромные куски ароматного мяса. Людей было много, по-моему, здесь собрались все люди из общины Хальгорда и приглашённые гости с других селений. Наше место было во главе центрального стола, там же сидел Бруно, Ингвар и остальные женихи, только лишь Кнуд исчез, но я совсем не расстроилась этому.
Пожелания сыпались со всех сторон: дети, достаток, здоровья, силы, мудрости… чего только я не услышала от гостей на этом празднике, удивительно, но пожелания не повторялись.
— И всё-таки ты везучий Хальгорд, — рыкнул Ингвар, стукнув кулаком по столу, спустя два часа застолья, — такую девушку забрал.
— Я тебя звал с собой, может, и ты бы ей приглянулся, — довольно улыбнулся муж, чуть сжимая мою ладонь.
— Сам знаешь, не ко времени твой поход был.
— Знаю, но у меня выбора не было, — кивнул Хальгорд, став в одно мгновение серьёзным, — а этой зимой пойдёшь со мной?
— Конечно, лето было хорошее, людей оставлю спокойно.
— Отлично, — радостно воскликнул Бруно, — знаем славное место, но люди нужны, самим не справиться.
— Хальгорд, ты снова хочешь идти в поход? — шёпотом спросила у мужа, с недоумением рассматривая довольные лица Эйнара, Бруно, Ингвара, Лейва и Хальгорда.
— Конечно, каждую зиму мы ходим за добычей, — равнодушно пожал плечами муж, подливая мне в кружку отвар, — и тебя с собой возьму.
— Зачем?
— Ну как… — растерянно произнёс Хальгорд, удивлённо взглянув на меня, принялся перечислять, — добыча, золото, ткани, специи, может, и овощи, какие будут, сама посмотришь…
— Я понимаю, — прервала мужчину, — можно всё это купить, продав стекло и железо.
— Эви, позже поговорим, — тихо ответил Хальгорд, недовольно нахмурив брови, он посмотрел на прислушивающихся к нашей беседе, конунгов и ярлов.