— Идёмте, я продрогла, — позвала нас Вилма, цепляясь за руку Хельги, она, с трудом передвигая ногами, повернула к поселению.
— Да, пора, — кивнула, с ободряющей улыбкой взглянув на Анни, добавила, — Нел присмотрит за нашими сорванцами.
— Ох, Эви на неё одна надежда, — хмыкнула та и заразительно захохотала, — удумали, тащить мать на драккар силком.
До самого замка мы посмеивались, вспоминая, как здоровый сорокалетний детина, тащил на руках старушку Анни и ругался, когда прилетали оплеухи от сопротивляющейся матери. Не знаю, что в итоге изменило решение сыновей моей подруги, но те, сжав мать в своих медвежьих объятиях, долго ей что-то шептали, а после не оглядываясь взошли на драккар.
Заходить в поселение было немного жутко, тёмные окна домов и тишина. Только изредка раздавалось мычание коров, пасущихся на лугах и блеяние овец в овчарнях. К сожалению, всех животных уместить на драккары оказалось невозможным.
— Сколько Эирик сказал, осталось в долине? — спросила Анни закашлявшись.
— Человек тридцать, если нас не считать
— Много, — хмыкнула Вилма, — и на что надеяться, драккаров нет, чтобы покинуть долину.
— А вон, поживиться пошли, — с усмешкой бросила Хельга.
— И зачем им это, — вполголоса, будто размышляя, проговорила Анни, — к Одину не возьмёшь.
Наблюдать дальше не стали, запершись в замке, мы ещё долго сидели на кухне. Пили отвар и молчали, всё было давно сказано. А ближе к полуночи мы разбрелись по своим комнатам, напоследок каждая из нас долго вглядывалась в лица друг друга, как будто прощаясь.
Укладываясь спать, я неожиданно почувствовала небывалый прилив сил и умиротворение. Засыпая, на краю сознания до меня донёсся родной и знакомый голос, обещающий скорую встречу... — Апчхи!
Меня разбудил ужасно противный писк, от неприятного звука я поёжилась. В глаза непривычно слепило солнце, а странный запах раздражал слизистую носа. — Апчхи!
— Очнулась! — кто-то громко выдохнул, раздался стук закрываемой двери и снова тишина, остался лишь надоедливое пиканье.
— Не узнала голос, на Анни непохож. Нда… а сил-то совсем нет, — пробормотала, с трудом поднося руку к глазам, они совсем не хотели открываться, — этот газ скоро меня доконает.
— Как вы себя чувствуете? — раздался над моей головой мужской голос, напугав меня до ужаса.
— Плохо, — ответила, чуть приоткрыв глаза, я тут же их быстро зажмурила, и сиплым голосом, прохрипела, — я в больнице?
— Да вы в больнице, Элина мне нужно проверить ваше состояние, позже я отвечу на все ваши вопросы, — произнёс всё тот же мужской голос.
— Угу, — промычала, от потрясения я не могла вымолвить и слова, а мысли в голове судорожно метались.
— Мы вызвали вашу маму, она скоро прибудет, — продолжил, судя по всему, врач.
— Мама? — беззвучно прошептала, тут же застонав от дикой разрывающейся боли в голове. Воспоминания о жизни Элины бурным потоком обрушились на меня, вытесняя воспоминания Эвелин. «Нет»! мысленно воскликнула я, схватившись за голову.
— Тихо, тихо. Вам нельзя сейчас делать резкие движения, — произнёс мужчина, осторожно опуская мои руки на кровать, — подождите, сейчас вам станет легче.
Не знаю, что он мне дал, но вскоре я погрузилась в сон, без сновидений. И не знаю, сколько времени я проспала, но открывать глаза было страшно. Противный писк исчез, но запах больницы и забытый звук проезжающих машин за окном, сообщали, что я всё ещё жива и нахожусь в своём мире. А в своём ли?
— Эли, доченька, — прошептал женский голос, и я почувствовала, как мою руку сжали, — как же долго ты спала.
— Мама? — просипела я, чувствуя, как по щекам бегут слёзы, — мама, я так соскучилась.
— Всё хорошо доченька, теперь всё будет хорошо, — повторяла мама, гладя меня по голове, — теперь всё будет хорошо.
Из больницы меня выписали только через месяц. Меня долго обследовали, откармливали и помогали привести мышцы в порядок. Живя этот месяц в палате, я ни разу не подошла к окну, мне было страшно… страшно увидеть другой мир.
Я словно улитка, спряталась в домик и боялась его покинуть, но время пришло и вцепившись в руку мамы я, зажмурив глаза, сделала первый шаг.
— Сейчас домой приедем, я тебе твоих любимых сырников приготовлю, — говорила мама, поддерживая меня под руку.
— А лепёшка дома есть? И мясо? — спросила, удивлённо осматриваясь, вокруг было одновременно всё знакомое и нет.
— Купим, тебе сейчас нужны силы.
Проезжая по улице вдоль высоток, я чувствовала себя букашкой — маленькой. Огромные дома нависали над спешащими куда-то людьми, давили своей мощью. Куда не посмотришь всюду серые здания и очень мало света и зелени.
— Ну вот, приехали, — бормотала мама, придерживая дверь такси, — сейчас провожу тебя в квартиру, а сама в магазин схожу, лепёшек куплю и мясо.
— Не надо, пусть будут сырники, — сказала, вздрагивая от рёва включённой сигнализации, — пойдём домой.
В квартире я долго ходила по двум небольшим комнатам и крошечной кухне, трогала вещи, вдыхала запах хлеба. Отрешённо смотрела в телевизор, привычным и быстрыми движениями включив компьютер, набрала пару фраз в текстовом редакторе, изумляясь памяти тела. И очень долго смотрела в окно, с высоты восемнадцатого этажа с удивлением разглядывала крохотных человечков, снующихся внизу.
— Эли, к тебе в больницу Дима рвался, да я не пустила, — сказала мама, с тревогой посмотрев на меня, — вот звонит снова.
— Дима? — с недоумением проговорила, а вспомнив, ободряюще улыбнувшись продолжила, — пусть приходит.
— Он женился три месяца назад, — сердито ответила мама, украдкой поглядывая на меня, — ну его.
— Мам, нам надо поговорить, не переживай всё хорошо
— Да? — с сомнением пробормотала, взяв телефон, она скрылась на кухне, плотно затворив за собой дверь.
Через час Дима уже сидел в кресле с прямой спиной, он неловко мял в руках салфетку, а на меня смотрел с видом побитой собаки. Мне надоели эти гляделки, и я решила покончить с этим неприятным для него разговором, мне же было всё равно.
— Дим, я знаю, что ты женился и совершенно не держу на тебя зла, — произнесла, стараясь, как можно добродушнее улыбнуться, — я искренне желаю тебя счастья.
— Эли… так вышло, она…, — пролепетал мой бывший жених, отводя от меня взгляд
— Не нужно объяснять, — прервала парня, — просто будь счастлив.
Провожая его до двери, я некоторое время смотрела ему вслед и удивлялась, как я могла полюбить такого. Мои дети Эирик и Вальгард в пятнадцать лет были больше мужчинами, чем этот в свои двадцать пять.
Мои дети… с того времени, как очнулась, я старалась не думать об Эвелин и Хальгорде, о долине, детях, внуках. Я разделила воспоминания, приняв историю Эви, как когда-то просмотренный фильм, очень красочный и захватывающий.
— Это Дмитрий привёз тебя в больницу, — буркнула мама, присаживаясь рядом со мной на диван.
— Мам, его не было в квартире, когда я поскользнулась в ванной, — прервала обеспокоенную женщину, — и нет, я не защищаю его, Дима правда уходил в магазин.
— Но женился он больно быстро, — настояла мама, — не дождался, когда ты очнёшься.
— Прошло больше полугода, — напомнила ей, — я могла не очнуться.
— Могла... на комоде в твоей спальни лежит приглашение, оно пришло три месяца назад, — произнесла мама, переводя разговор на другую тему, по сердитому лицу женщины, было заметно, что она осталась при своём мнении.
— Приглашение? — удивлённо переспросила, я прошла в свою комнату, взяв конверт, вытащила плотный лист бумаги, на котором было написано: «Элина Новикова! Благодарим вас за статью о предотвращении экологической катастрофы, связанной с выработкой природных ресурсов. Приглашаем вас посетить конференцию, которая пройдёт пятнадцатого сентября в Дублине, Ирландия».
Глава 54
— Может, не поедешь? — в который раз произнесла мама, помогая собирать мой немаленький скарб.
— Мама, всё будет хорошо, — улыбнулась, продолжая складывать вещи в чемодан, — прошло почти полгода, я прекрасно себя чувствую и когда мне ещё удастся побывать в Ирландии!
— Далась она тебе, — буркнула обеспокоенная женщина, — сюда положу и не спорь.
— Хорошо, — кивнула, пытаясь утрамбовать тёплую куртку и шапку в уже полный одеждой чемодан, — хотя в Ирландии она мне не понадобится.
— Пусть лежит и мне так спокойнее.
Прошло полгода с того дня, как я прочла приглашение. В первые секунды потрясённо уставившись на строчки, перечитывав его несколько раз, я, не замечая ничего вокруг, рванула к компьютеру и принялась читать свою статью. С каждой строчкой понимая, что мой разум сыграл со мной злую шутку и Эвелин, и Хальгорд — это всё просто сон…
В тот день, когда умудрилась поскользнуться в ванной, неудачно ударившись головой о край тумбы, я наконец отправила в университет свою работу, которой посвятила целый год. Попавшаяся статья в журнале об экологической катастрофе в связи с неверной выработкой природных ископаемых почему-то болезненно отозвалась в моей и душе. И перелопатив невероятное количество информации, я по пунктам расписала все действия, чтобы предотвратить ужасные последствия.
И, видимо, моё изучение сведений об Ирландии странным образом переплелись в необычный и очень реальный сон. Я не знаю, почему так загорелась посетить эту страну, наверное, удостоверится, что долины такой не существует, ведь ничего похожего я не нашла на просторах интернета. А, возможно, просто эта поездка поможет принять, что это был всё лишь только сон, плод моей фантазии.
— Я буду осторожна, мама, — поцеловав на прощание, я села в такси, ощутила, как сердце часто-часто забилось в предвкушение чего-то необыкновенного, улыбнувшись, прошептала, — Халь…
Полёт прошёл быстро, приземление было мягким, и вообще страна встречала меня и радовала тёплыми и солнечными деньками. Конференция, на которой мне довелось побывать, закончилась два дня назад, а уезжать мне совсем не хотелось, и я решилась остаться ещё на неделю.