– Так давайте скинемся, купим акций на пару процентов и… – говорит Голицын с привычной бесящей ухмылкой.
– Это не магазин, где можно купить недостающий кусок фирмы, – уже раздраженно пресекает его речь Андрей Григорьевич, и Ник сразу стихает.
Круто. Я будто впервые вижу Аполлонова в деле. Р-раз – и он совсем другой человек. Настолько, что даже Голицын мигом затыкается, а это казалось мне почти нереальным.
Ник поворачивает ко мне голову и делает вид, что присвистнул, а я краснею, вспомнив, что десять минут назад он вообще-то мне плечи массировал. Хотя… мне, откровенно говоря, не стыдно, потому что я к нему правда ничего не испытываю. Считай, на массаж сходила.
– В общем, это все, что я хотел сказать. Вы свободны.
– А корпоратив? – тонким голосом пищит Машенька, и остальные тут же перестают собираться, прислушиваясь к ней.
– Не знаю, насколько это уместно… – Аполлонов, похоже, слегка в замешательстве.
– Уместно! – решительно заявляет Маша. – Еще как уместно! Во-первых, вы обещали Алинке. – Она смотрит на Андрея Григорьевича так серьезно, что его лицо меняется и в уголках глаз появляются морщинки, будто он молча смеется. – Во-вторых, давайте отдохнем, прежде чем заявится этот ваш Игорь! Мы так долго готовились, базу искали. Да я потратила неделю, чтобы выбить нам скидку! И погоду хорошую обещают на выходных! Ну пожалуйста, пожалуйста!..
Аполлонов молчит, обдумывая ее слова. Никто, кажется, не дышит.
– Ладно, раз уж погода хорошая… – вздыхает он все еще без особой радости на лице. Вздыхает, но соглашается. Бросает беглый взгляд на нас с Ником: – Практиканты, вы тоже приглашены. Я ушел.
Он встает, надевает черные солнцезащитные очки и так стремительно покидает кабинет, что я даже не успеваю попрощаться. А Голицын ловит мой взгляд и качает головой, будто посылает сигнал расслабиться.
Расслабишься с ними тут!
После таких новостей – плохих и хороших – все больше языками чешут, чем работают. Вот и нас отпускают домой со словами, что мы перевыполнили план (Голицын и правда разболтал всем о моих достижениях с картоном). Я плетусь пешком с мыслью, что могла бы полезнее провести этот день. Как минимум поработать, а дома… Удивительно, но никого.
Нет, правда, я очень редко бываю дома одна. Почти никогда, если говорить откровенно. У нас всегда полно народу: кто-то или ночует, или временно живет, или гостит. Студия родителей устроена на чердаке, бабушка и дедушка периодически приходят, потому что им становится скучно в собственном доме, а тетя Таня вообще отжала землю под огород, так как он законным владельцам неинтересен. Но сегодня удивительный день. Я одна на сто восемьдесят квадратов жилой площади.
Родители готовят художественную выставку к гастролям, а это три бессонные ночи в галерее, просто чтобы проконтролировать рабочих, которые снимают картины. Бабушка и дедушка еще утром уехали навестить родственников в деревню. Оксана, как она заявила, будет сегодня работать до часу ночи (это после трех внеплановых выходных). А так как на следующее утро у нее назначен клиент, она (конечно, чтобы сэкономить на такси) останется ночевать прямо в студии. После долгих загулов моя подруга часто работает без отдыха и перерыва, чтобы потом снова тусоваться и ни о чем не думать, так что ей даже писать бесполезно: пока не закончит со всеми заказами (и если не уснет), не ответит. Все остальные родственники разбрелись кто куда. Все-таки мои родители – магнит в нашей семье, без них дом пустеет.
Я бесцельно таскаюсь по комнатам, сую нос в мастерскую родителей и долго рассматриваю триптих с моим лицом. Правую часть писала мама, и я там выгляжу как супергероиня из вселенной «Марвел»: скуластая, с горящими глазами и решительно сведенными бровями. Левая часть папина – нежная девочка-ромашка с небесного цвета взглядом. Центральная часть – это психоделическая абстракция: руки, губы, волосы, яркие пятна. Две картины соединяются вместе, и я не знаю, чьей кисти что здесь принадлежит.
Я спускаюсь в гостиную к телевизору и бездумно минут десять листаю фильмы. Потом все-таки сдаюсь и кидаю пульт в кресло.
– Надо почитать, – велю я сама себе и тащусь в спальню на втором этаже, заперев перед этим входную дверь. Родители точно не вернутся сегодня, а я, скорее всего, усну через пару часов, так и не спустившись.
Я расхаживаю перед стеллажом с потрепанными экземплярами самых любимых историй и яркими, броскими обложками еще не читанных книг. Ненавижу попусту терять драгоценное время, когда могу заниматься чем-то полезным и совершенствоваться, но я и правда давным-давно не зависала с книгами. Может, все же попробовать?
Дважды пробежав глазами по корешкам, зажмуриваюсь и хватаю первую попавшуюся под руку книгу. Так… Восемнадцать плюс. Дерзкий гонщик, который по полной проехался по чувствам влюбленной в него девушки. Обещают скорость, любовь и горячие сцены… Куда без них. Откуда она вообще у меня? Я точно не покупала. Может, Роксана оставила?[7]
Присев на кровать, быстро листаю уголки с изображением машины, которая оживает словно в анимации и «проезжает» по страничкам. Цепляюсь за фразу «хочу тебя» и пытаюсь сосредоточиться, но строчки расплываются, потому что из головы не идет чертово «домашнее задание», будь оно проклято! Голицын запудрил мне мозги! Сидя с открытой на той самой сцене книгой, я ищу логику в словах сексперта и никак не нахожу. Ну как связано то, о чем он меня попросил, и уверенность в себе? При чем тут работа, практика и это?
Я думаю. Много думаю, пока от всех этих мыслей мне не становится жарко. Ладно, я заинтригована. Просто потому, что я никогда ничего подобного не делала и понятия не имею, может мне это понравиться или нет. Я не знаю. Возможно, это мое нераскрытое хобби? Суперсила? Вот попробую разок и потом буду гадать, как раньше-то жила. Или нет? Или да? Фу! Голицын правда дьявол и проник ко мне в голову!
Я падаю на подушку и накрываю голову книгой, чтобы остудить прохладными страницами пылающие щеки. Пошел. Он. К черту. Этот. Николай.
Но пока лежу, скрывая горящее лицо даже от самой себя, ясно понимаю, что с очень большой вероятностью – да почти наверняка! – я сделаю это. Просто попробую. Вдруг и правда поможет? Сажусь повыше в кровати и смотрю по сторонам. Понятия не имею, куда идти и что делать. В ванную? В кино я такое видела; наверное, это удобно, но у нас только душ. Просто в кровати? Взять и начать?
Я что, и правда решилась? Во мне борются ангел и демон. Первый не понимает таких похабных методов, а вот доводы второго гораздо более убедительны: это все во имя искусства. Многие знаменитые художники занимались вещами и похуже, тот же Гоген… Ладно, черт с ним. Захожу в браузер телефона, потому что боюсь трогать рабочий ноутбук. Будто Аполлонов, проверяя в следующий раз мой проект, точно узнает, чем я занималась, и с укором покачает головой: «Ай-ай-ай, плохая-плохая девочка!» Открываю первый попавшийся в поисковике сайт, гляжу на категории и… какой ужас! Понятия не имею, что выбрать.
Наугад пролистываю несколько роликов и в недоумении морщусь. Ничего не колышется, вот совсем! Хотя, может быть, мне нравится что-то более романтичное… о, романтическая эротика, например. Определенно! Мне нужно понимать, кто и зачем решил заняться сексом, чтобы как-то подключить воображение.
Раздел про нежный секс почти попадает в яблочко, я даже досматриваю до середины десятиминутный ролик, но… после все опять скатывается в какую-то пошлятину, и я закрываю страницу. Лежу, гляжу в потолок и думаю, что, наверное, я какая-то сломанная. Ничего у меня не получается. Ничего не хочется. Может, я фригидная? Роксана пару раз обзывала меня так, когда я игнорировала парные свидания, куда она пыталась меня затащить. Я не придавала значения, но что, если со мной и правда что-то не так?
Через четверть часа я прихожу к выводу, что безнадежна. Даже тут подхожу к дурацкому заданию слишком серьезно. Сексперт пошутил, а я спешу выполнять еще и со всей ответственностью. И отчет, наверное, буду сдавать в виде таблицы? Предпосылки. Ход работы. Заключение. Итоги. Под подпись учителю. Садись, Иванова, ставим тебе тройку, но это авансом, в следующем семестре отработаешь.
Я накрываю голову подушкой, потому что становится смешно, а смех и секс, кажется, несовместимы. Интересно, а на эту тему есть учебники? Учебники, методички… уроки. Уроки! Когда Ник сегодня соблазнял меня (или что он там делал?), у меня же что-то в животе затрепетало – бабочки или гормоны, но какая разница. Или о таком фантазировать нельзя? Пожалуй, нельзя, Оксана не одобрила бы. Но они ведь даже не встречаются? Да и мне он не нравится. Я просто попробую. Черт!
«Ладно, Ник, бери дело в свои руки. Во всех смыслах. Я просто закрою глаза, а ты там сам разберись».
И стоит мне мысленно послать его в задницу, как я во всех красках представляю, что он улыбается в ответ и начинает выдавать одну пошлость за другой. А потом… подходит… разворачивает меня к себе спиной… склоняется к моему уху…
«Хорошая девочка, Санта-Анна…» – щекочет соблазнительным шепотом мне шею.
М-м-м.
И вдруг я вижу его стоящим прямо передо мной. Ник подмигивает мне. Но как он… он что, научился телепортироваться? Или я сплю? Щиплю себя за руку и ничего не чувствую.
«Ник, я сплю», – отмахиваюсь от него, но он ловит меня за руку.
«Сто процентов. А значит, можно перестать стесняться и продолжить занятие с того места, на котором мы закончили».
И то, что он не сделал в подсобке, происходит, потому что мне не мешает боль в ноге и внезапно ворвавшийся Аполлонов: губы Голицына прижимаются к моей шее, и мне становится очень жарко. Как будто кровь в теле подогрели до температуры кипения. Я и правда горю изнутри. И уже не лежу на кровати. Я определенно уснула, но меня устраивает такое положение вещей. Особенно когда чьи-то – определенно не мои – пальцы ныряют за резинку белья и застывают, едва прикоснувшись к сверхчувствительной коже. Мне нужна. Ровно. Одна. Секунда. Об этом ведь никто не узнает, так?