— Горе с тобой, — сказала девушка, аккуратно срезая жир с мяса. — Но ты вроде сам жениться хотел?
— Потому на чужих свадьбах и сплю.
— Это месть.
— За что же? За мои тайные желания?
— Вот-вот.
— А чего тогда люди в метро засыпают? Хотят шахтерами стать?
Она пропустила мой вопрос мимо ушей. Я бросил ковырять стейк, вытянул из кармана рубашки сигарету и закурил.
— Короче, — сказала она чуть погодя, — ты всю жизнь хочешь быть ребенком.
Мы молча съели шербет из черной смородины и принялись за горячий эспрессо.
— Хочешь спать?
— Еще спрашиваешь, — ответил я.
— Мой кофе будешь?
— Спасибо.
Я допил вторую чашку, выкурил вторую сигарету, зевнул тридцать шестой раз, а когда поднял голову — обнаружил, что висевшее над столом облачко белого газа куда-то исчезло.
Так всегда.
Как только это газовое образование испаряется, официанты начинают раздавать коробки с пирожными. И весь сон как рукой снимает.
Неужели комплекс?
— Может, поедем искупаемся? — предложил я.
— Сейчас?
— А что? Солнце еще высоко.
— Ладно, поехали. А купальник я где возьму?
— Здесь, в гостинице, и купим.
С коробками пирожных в руках мы прошли по коридору и заглянули в магазинчик. Было воскресенье, вторая половина дня. В вестибюле толпились приглашенные на свадьбу гости и родственники новобрачных.
— Послушай, а в слове «Миссисипи», если по-английски писать, в самом деле — четыре «s»?
— Спроси что-нибудь полегче, — ответила она. От ее волос на затылке приятно пахло духами.
Вампир в такси
Неприятности имеют свойство сыпаться на человека одна за другой.
Недаром же говорят: пришла беда — отворяй ворота. Ну а если и впрямь все идет наперекосяк? Тогда это уже не просто народная мудрость. Все как назло: договорились встретиться с подружкой, а она не пришла, на куртке пуговица оторвалась, столкнулся в электричке со знакомым, которого меньше всего хотел бы видеть, зуб заныл, пошел дождик, сел в такси, а дорога забита — где-то авария. Сказал бы мне кто-нибудь в такой ситуации: отворяй, мол, ворота, я бы точно накостылял ему по полной программе.
Да и вы бы наверняка сделали то же самое.
В этом и есть народная мудрость.
Потому-то у меня с людьми не очень получается. Иногда подумаешь: хорошо бы превратиться в коврик у входной двери. Лежать бы всю жизнь где-нибудь в прихожей…
Но ведь в мире ковриков тоже своя мудрость и проблемы свои. Хотя это уже не мое дело.
Короче, ехал я в такси и попал в пробку. По крыше стучал осенний дождь, и каждый щелчок счетчика застревал в мозгу, словно выпущенная из ружья пуля.
Эх!
Вдобавок я три дня как бросил курить. Хоть бы что приятное пришло в голову… Как бы не так! От безысходности я стал раздевать в уме свою подружку. Все по порядку… сначала снимаем очки, потом часы, массивный браслет, дальше…
— Извините. — Я уже добрался до первой пуговицы на блузке, как вдруг услышал голос таксиста. — Как вы думаете, вампиры в реальности существуют?
— Вампиры? — Я ошарашенно посмотрел в зеркало заднего вида, где отражалось лицо водителя. — Какие вампиры? Те, что кровь пьют?
— Те самые. Существуют они или нет?
— Вы вообще кого имеете в виду? Людей, которые по жизни как вампиры, вампиров в переносном смысле, летучих мышей-кровососов, а может, упырей из ужастиков? Или настоящих?
— Настоящих, конечно, — сказал таксист. Машина продвинулась вперед на полметра.
— Тогда не знаю, — ответил я. — Не в курсе.
— Нет, так не пойдет. Вы скажите: верите в них или нет.
— Не верю.
— Значит, не верите?
— Не верю.
Я достал из кармана сигарету и, не закуривая, перекатывал ее во рту.
— А в призраков верите?
— А вот призраки, мне кажется, существуют.
— Кажется… Вы скажите: «да» или «нет».
— Да, — только и осталось сказать мне. — Верю.
— В призраков, значит, верите?
— Верю.
— А в вампиров — нет?
— Не верю.
— И чем же призрак от вампира отличается?
— Призрак — антитеза физического сущего, — ляпнул я наобум. У меня такие штуки здорово получаются.
— Хм-м.
— А вампир — это смена ценностей на оси плоти.
— Выходит, антитезу вы признаете, а смену ценностей — нет?
— Стоит раз признать какую-нибудь ахинею — потом уже не остановишься.
— Вы образованный человек!
— Семь лет в университете отучился, — рассмеялся я. Глядя на бесконечную вереницу машин впереди, таксист сунул в рот тонкую сигарету и закурил. По салону поплыл запах ментола.
— А что бы вы сделали, если б и вправду увидели вампира?
— Наверное, растерялся.
— И все?
— А что, нельзя?
— Нельзя, конечно! Вера — великое дело. Представишь себе гору — и вот она, пожалуйста. Подумаешь, что горы нет — ее и не будет.
Прямо как в старой песне Донована.
— Ах вот вы о чем!
— Да-да.
Я вздохнул, не выпуская изо рта незажженную сигарету:
— А вы сами-то верите в вампиров?
— Верю.
— Почему?
— Что значит «почему»? Верю и все.
— Ну а доказать можете?
— Вера и доказательство — совсем разные вещи.
— Пожалуй.
Я решил больше не углубляться в эту тему и вернулся к пуговицам на блузке. Одна, вторая, третья…
— Но могу и доказать, — заявил таксист.
— Серьезно?
— Вполне.
— И каким же образом?
— Да я сам вампир.
Мы немного помолчали. Машина проползла еще метров пять. Дождевые капли все так же барабанили по крыше. На счетчике уже полторы тысячи с лишним.
— Зажигалку не дадите?
— Пожалуйста.
Я чиркнул белой «биковской» зажигалкой и закачал в легкие порцию никотина. Впервые за три дня.
— Ну и пробка! — посетовал водитель.
— Да уж, — сказал я. — Кстати, о вампирах…
— И что?
— Вы что, в самом деле вампир?
— Конечно. Какой мне смысл врать?
— И давно вы так?
— Девять лет уже. В тот год как раз была Олимпиада в Мюнхене[4].
— Остановись мгновенье, ты прекрасно.
— Вот-вот. Точно!
— Еще спросить можно?
— Валяйте.
— А почему вы это… таксистом работаете?
— Не люблю я все эти вампирские штучки. Кутаться в плащ, разъезжать в карете, жить в замке… Ничего хорошего. У меня все как положено: плачу налоги, лицензию имею. Хожу на дискотеки, в патинко[5]. Что? Странно?
— Да нет. Просто… как бы это сказать… до меня никак не дойдет.
— Так вы не верите?
— М-м?
— Что я вампир — не верите?
— Конечно же, верю, — поспешно заверил я таксиста. — Представишь себе гору — и вот она.
— Ну ладно.
— Вы и кровь пьете иногда?
— А как же? Я же все-таки вампир.
— Кровь, наверное, разная бывает — вкусная и невкусная?
— Ясное дело. Но ваша не подойдет. Слишком много курите.
— Бросить хотел, но вот не получилось.
— Самая подходящая — у молодых девушек. Это что-то!
— Кажется, я вас понимаю. А у артисток кровь как — ничего?
— У Каёко Касимото[6] — просто супер! У Кимиэ Сингёдзи[7] — тоже ничего. А вот у Каори Момои[8] — не очень. Совсем что-то на нее не тянет.
— Значит, и в этом деле толк надо знать?
— Еще бы!
Через пятнадцать минут мы расстались. Открыв дверь квартиры, я включил свет, достал из холодильника банку пива. Выпил и позвонил подружке, с которой в тот день так и не встретился. Ее послушать, так для этого была причина. Вот такие дела.
— Да, советую тебе не садиться в черные такси с номерами Нэрима[9].
— Почему? — спросила она.
— Там один водитель — вампир.
— Неужели?
— Точно.
— Беспокоишься за меня, что ли?
— А то как же!
— Черные с номерами Нэрима?
— Ага.
— Спасибо.
— Не за что.
— Ну тогда спокойной ночи.
— Спокойной.
Ее городок, ее овцы
Над Саппоро — первый в этом году снег. Возникает из дождя, снова превращается в дождь. Снег в Саппоро — явление не самое романтическое. Что-то вроде вредного родственника.
23 октября, пятница.
Из Токио я улетел в одной майке. Сел в Ханэде[10] на 747-й, не успел прокрутить в «уокмане» одну полуторачасовую кассету и вот, пожалуйста, — снег.
— Ничего не поделаешь, — говорит друг. — Он всегда в это время начинается. И приходит зима.
— Холодина какая!
— Зима и должна быть очень-очень-очень холодной. На то она и зима.
Мы с ним выросли в маленьком тихом городишке, недалеко от Кобэ. Дома наши стояли в пятидесяти метрах друг от друга, и учились мы в одной школе. Вместе путешествовали, вместе на свидания с девчонками бегали. А как-то раз так перепили, что из такси вывалились. После школы я поступил в Токийский университет, а он — в университет Хоккайдо. Женились на однокурсницах, моя была из Токио, его — из Отару[11]. Такова жизнь. Все мы бесцельно скитаемся по земле, как семена растений, которые носит капризный ветер.
Наверняка в жизни все сложилось бы по-другому, если бы в Токийский университет поступил он, а я учился на Хоккайдо. Быть может, я бы пошел работать в турфирму, ездил по миру, а он осел в Токио и сделался писателем. Но в результате случайного стечения обстоятельств получилось то, что получилось: я романы пишу, он в турфирме работает. А театр «Орион» и сейчас сверкает огнями, как прежде.
У друга — сыну шесть лет. В отделении бумажника, где сезонка, всегда лежали три его фотокарточки. Хокуто играет с барашком в зоопарке Маруяма. Хокуто, наряженный к детскому празднику. И Хокуто верхом на ракете в парке аттракционов. Я разглядываю фотографии и отдаю другу. Мы пьем пиво и закусываем мороженой рыбой, холодной как лед.