— И опять прозвучало странно, — заметил Хаширама серьёзно. — Неужели я настолько ограничил твою свободу, что помимо меня у тебя другой жизни нет?..
— Хаширама, не беси меня! — прикрикнула Мито, хватив кулаком по земле и оставив вмятину.
— Милая, неужели я тебе настолько не нравлюсь?..
Занятная была картина: основатель Конохи, со смехом убегающий по всей деревне от доведённой до белого каления супруги.
С ней Хаширама позволял себе быть весел и беспечен, на работе же представая в совершенно ином образе — образе Первого Хокаге, великого шиноби и правителя Деревни, Скрытой в Листве. Он был внимателен к каждому из подчинённых и по-своему мудр, умел расположить к себе любого на переговорах, но и становиться жёстким и непоколебимым, когда нужно.
Мужа Мито любили и почитали. Его начали, вначале тихо, а затем в лицо, называть Богом Шиноби.
Однако рядом с этим исполином всегда шли две его тени, тёмная и бледная. Мадара и Тобирама.
Мадара был неистовым, как гроза и огонь, резким в словах и суждениях, нетерпимым и нередко жестоким. Тобирама, в противоположность ему, — всегда идеально собран и отстранён, словно покрыт ледяной бронёй. Мито не могла сказать, что до конца разобралась в них, оба оставляли после себя какой-то осадок в душе… Однако два этих человека были неотъемлемой частью её новой жизни, братьями Хаширамы: Тобирама — по крови, Мадара — по духу. Зная, как оба важны для её мужа, Мито со временем научилась и сама воспринимать их, как братьев — со своими странностями, но членов семьи, от которых нельзя отказываться, отворачиваться. Поэтому когда Хаширама проникновенно смотрел на неё и просил помочь…
— Тобирама-сан, у вас найдётся минута?
Тобирама поднял голову от свитка с донесением, который просматривал.
— Проходите, Мито-сан, — произнёс он как всегда хладнокровно. — Чем обязан?
Подойдя ближе к его столу, Мито опустилась на татами напротив и без предисловий заговорила:
— Беспокоясь о вашем благополучии, Хаширама поручил мне предложить вам на рассмотрение несколько кандидатур подходящих невест.
— Весьма прямолинейно, — заметил Тобирама.
— Я знаю, что вы заняты, и не хочу лишней дипломатией отнимать ваше время, — вежливо ответила Мито.
Он сложил на груди руки и свёл на переносице светлые брови.
— Я уже имел подобный разговор с братом пару лет назад и чётко высказал тогда ему своё мнение. Не знаю, зачем он попытался впутать вас — своего решения я не изменю.
— Ну, раз уж впутал, объясните мне свою позицию, Тобирама-сан, — попросила Мито.
— Как угодно. Моя цель в жизни — процветание этого селения, и она единственная. Мой характер мало какая женщина сможет даже просто вынести в аспекте совместной жизни до смерти, о счастье речи вовсе не идёт. Кроме того, я рождён с очевидным изъяном и не намерен распространять в следующее поколение дефектные гены.
— Очень… откровенно, — проговорила Мито, от его слов растерявшись.
— С вами я могу позволить себе быть откровенным, — ответил Тобирама всё так же хладнокровно. — Мой брат считает вас достойной абсолютного доверия, и я полагаюсь на его мнение в этом вопросе.
В этом вопросе… Мито на ум пришло кое-что.
— А что Мадара-сан? — серьёзно спросила она. — Хаширама доверяет и ему, но вы — нет.
Ни единый мускул на лице Тобирамы не дрогнул, но взгляд потяжелел.
— Ситуация с Мадарой слишком сложна и неоднозначна, чтобы обсуждать её так просто, — отчеканил он. — Если вы позволите, я бы хотел вернуться к работе.
— Да, разумеется, — Мито поднялась. — Благодарю за уделённое время, Тобирама-сан. Я постараюсь переубедить мужа.
— Оставь ты его в покое, — говорила Мито тем же вечером за ужином. — Тобирама — одиночка, тебе придётся с этим смириться.
Хаширама тяжело вздохнул.
— А я так надеялся, что ты его переубедишь… — он подцепил палочками ломтик рыбы и тоскливо на него посмотрел. — Знаю, Тоби предпочитает быть один, но мне кажется, он просто не знает, что на самом деле хочет, чтобы рядом был другой живой человек. У него ведь с детства не было друзей, только катана и кодекс шиноби — поэтому он стал таким, и характер отсюда… Я всего лишь хочу, чтобы мой младший брат был счастлив.
— Своё видение счастья не навяжешь, — устало возразила Мито. — Он вполне доволен своей жизнью, и только в его собственных руках её изменение в ту или иную сторону.
— Хм… — когда у Хаширамы случалось такое выражение лица, это означало пришествие в его голову нового гениального замысла. — Знаешь, если бы у нас с тобой родился малыш, и Тобирама понянчился бы с ним, он бы наверняка понял, как это здорово, и захотел бы своего…
Не удержавшись, Мито прикрыла глаза ладонью.
— Ками-сама, ты каким местом вообще это сгененировал?..
Спустя пару недель у неё начала всё чаще болеть голова, а вскоре стали, к огромному ужасу куноичи, отекать ноги, да так, что даже простая утренняя пробежка вокруг деревни больше не была простой. Забив тревогу, Мито бросилась медикам.
— С вами не происходит ничего страшного, Мито-сама, — мягко уверила её Юи-сан, главный ирьёнин клана Сенджу.
— Правда, да? — с ноткой истерики хмыкнула Мито. — У меня ноги, быть может, отказывают, а вы!..
— Вы беременны.
Она села обратно на кушетку, с которой начала было подниматься, и часто заморгала. А потом расхохоталась, чем очень напугала Юи-сан, явно решившую, что у Мито случилась истерика из-за неожиданной новости.
На самом же деле Мито подумала о том, что у её супруга дар претворять в жизнь собственные безумные идеи.
— Хаширама.
Её строгий тон муженька явно насторожил. По крайней мере, отложил все дела и подошёл к ней он мгновенно.
— Да, милая? — осторожно проговорил он, только что голову в плечи не втягивал — кажется, опасался разборки. За что? Неужели успел что-то натворить?.. Ладно, сейчас это не имеет значения.
— Я беременна.
Наблюдать зависшего Хашираму было одно удовольствие; на его лице медленно сменялась целая палитра чувств, и каждое было такое яркое и неописуемо забавное, что хотелось смеяться.
— Ты… — пробормотал он, наконец. — Но… Как?..
— А то ты не догадываешься, — поддела Мито и, прищурившись, посмотрела на мужа. — Ну что, дорогой, так и будешь блеять или всё-таки поцелуешь меня?
Мотнув головой, Хаширама вдруг подхватил её на руки и закружил по кабинету Хокаге, заливаясь восторженным хохотом, а потом, остановившись, принялся целовать.
— Мито, родная! Я так… Я просто!..
— Что здесь происходит? — в кабинет заглянул Мадара, привлечённый шумом, и иронично вскинул бровь. — Я всё понимаю, но лобзания на рабочем месте — перебор даже для тебя, Хаши.
— Нет, Дара, ты не понимаешь! — аккуратно поставив жену на пол, Хаширама подлетел к другу и опустил руки ему на плечи, с силой сжал. — Я буду отцом, представляешь, отцом!..
— В самом деле? — из голоса Мадары даже пропала обычная язвительность. — Поздравляю. И вас тоже, Мито-сан, — добавил он, выглянув из-за плеча Хаширамы.
— Благодарю, — кивнула она, улыбаясь ему — сегодня хотелось улыбаться всем и каждому.
— Это надо отметить! — заявил Хаширама воодушевлённо. — Дара, собирай всех, мы будем веселиться!
— Кого «всех» и кто «мы»? — хмыкнул Мадара, возвращаясь к привычному образу.
— Всех-всех! Сенджу, Учих, Узумаки, Хьюг, Сарутоби, Яманака, Хатаке, Нара, Акимичи, Ину…
— Стоп, хватит перечислять кланы. Общий посыл я понял.
— Тогда вперёд! — напутствовал Хаширама и буквально вытолкал его за дверь, которую тут же и захлопнул.
Он развернулся к жене, лучась улыбкой такой искренней и светлой, что у Мито на глаза невольно навернулись слёзы. Раньше она и не представляла, что способна сделать кого-то настолько счастливым.
— Мито, ты что, плачешь? — Хаширама спешно подошёл ближе. — Тебе нехорошо? Что-то болит?
— Я просто… — она не нашла слов, чтобы продолжить. — Я просто.
— Я тоже, — веско сказал Хаширама и обнял её, нежно прижал к себе. — Я люблю тебя.
Мито улыбнулась, уткнувшись носом в его широкую грудь.
— И я тебя.