[7] от нечистого по носику, ямб от хорея, настоящую курагу от химии, а добро – от зла.
Двадцать лет назад его не стало. И мне очень грустно думать об этом, потому что там, во мне, кроме скорби есть еще стыд и вина. Вина, что меня было так мало с ним в его последние годы, стыд – что я не вывозила тогда его состояние после инсульта… Я избегала лишний раз к ним ездить, старалась уйти быстрее и отводила глаза, когда видела деда совсем другим человеком.
Это то, что останется со мной навсегда. Память о том, что нужно быть с близкими, пока они есть… когда мы нужны им… когда мы еще можем уделить им время… и еще есть возможность попросить прощения за свою невнимательность, слабость и трусость…
Глава 2. Недостаточно
– Да я просто не знаю, с чего начать, – говорит мне Татьяна, аккуратно поправляя и без того идеально уложенные волосы. Сейчас она искренне верит, что это и есть единственная причина отсутствия действий в ее блоге.
Это наша первая встреча, и мы изучаем друг друга – исподволь, не нарочито ведем наблюдение, подмечая детали, мимику, жесты…
– Наверное, это не к вам вообще, – продолжает Татьяна после паузы. – Это больше маркетинговый вопрос… Я просто не знаю, с чего начать писать сторис, о чем говорить, как делиться результатами клиентов… Но со мной самой все в порядке, вопрос не в этом, – зачем-то поспешно добавляет она и умолкает.
– М-м-м! – поднимаю бровь я. – А почему мы тогда встретились?
Татьяне около пятидесяти. Она ухожена, интеллигентна, с прямой спиной, спортивной фигурой и быстрой речью.
Она краснеет от моего вопроса и молчит.
– Просто у вас написано, что вы с психологами и коучами работаете… – начинает после паузы она, листая какую-то тетрадь, а затем убирает ее. – А я-то уже прокачанная, хотела обсудить, как вы строили практику с точки зрения маркетинга…
Татьяна выпрямляет и без того прямую спину и будто вытягивается в струнку, защищаясь.
– А, поняла, – бегло отвечаю я, нарочито пряча важность следующего вопроса. – А давайте представим, что маркетингом заниматься не нужно?! Представьте, что я звоню вам и говорю: «Татьян, зашиваюсь, заберите 10 моих клиентов, чек 500 евро в месяц!» Как вам такое? Что в теле?
Она резко отстраняется от экрана в Zoom и замирает. Ее тело становится абсолютно скованным, а лицо превращается в застывшую маску.
– Дышите, – мягко улыбаюсь ей я. – Вдо-о-ох-вы-ы-ы-ы-дох. Так что в теле?
– Дышать не могу, будто парализует. И в груди все белое…
– Это страх? – спрашиваю я, зная ответ.
– Нет, это ужас! Ужас, что все эти люди придут и раскроют меня!!!
Киваю, моя догадка подтвердилась.
– Дышите, Тань… можно называть вас Таней? Дышите, все хорошо.
– Да, конечно, – машинально отвечает она. – Таня и на «ты». Выходит, что я в чем-то недостаточна? Я все-таки еще недостаточна… – с отчаянием произносит она и откидывается на спинку белого кресла в своей идеально белой комнате где-то в Европе.
Я спрашиваю ее, относительно кого или чего она недостаточна. Напоминаю, что людям с высокими стандартами всегда будет казаться, что они «недо». Потому что мы всегда смотрим наверх и равняемся на тех, кто сильно выше. Видя ее психотип, я предполагаю, что она не любит пустопорожних разговоров, не приемлет сплетен и чуждается людей, которым не интересны развитие и рост.
– Таким, как мы с тобой, Тань, всегда будет мало знаний. Потому что это наша потребность – изучать, трансформироваться через новый опыт, привносить свои знания и выдавать клиентам абсолютно уникальный инструмент. И если сравнивать себя с доктором Ситниковым, например, то да, меня недостаточно. Но у меня точно больше экспертности, чем у тех женщин, которые приходят ко мне, видя, что я обладаю тем, что нужно им. Что из этого тебе откликается, Татьян?
– Да все! – выпаливает она и будто сдувается в кресле. – И как много в этом эго! – Она смеется, и первая улыбка за встречу делает ее лицо абсолютно прекрасным. – Не держать фокус на своей недостаточности, а уже начать помогать людям в этот момент – тем, для кого я уже эксперт! Вот что мне всегда помогало развернуться! – облегченно вздыхает она и спрашивает, в каких подходах я работаю с метапрограммами.
– Приятно иметь дело с профессионалом, – улыбаюсь я. – Но сначала я хочу вернуть тебя к одной из твоих основных ценностей, Тань. На что ты можешь опираться, когда сталкиваешься с мыслью о том, что тебя «недостаточно», и не идешь в практику?
Татьяна молчит, перебирая в голове свои ценности.
– Честность? – спрашивает она и расплывается в широкой улыбке. – Я буду помнить о честности и, если снова подумаю, что я «недо», то, наоборот, пойду в практику, чтобы добрать ее и стать более уверенной!
Я удовлетворенно улыбаюсь. Недостаточно просто получить инсайт и порефлексировать. Помогающие практики в целом самые рефлексирующие люди. Важно, чтобы и в реальной жизни наступили изменения. И тогда нужно будет учиться идти против привычных действий. Тех, что когда-то были полезными, спасали и оберегали: не высовывайся, не будь выскочкой, не хвались. Это больше не работает, когда мы хотим роста и реализации. И тогда, когда хочется спрятаться и не проявляться, можно, опираясь на то, что для нас важно и ценно, на свои стремления и миссию, начать делать действия, которые приближают нас к цели.
Даже когда страшно.
А зачастую нам очень выгодна эта «маленькость». Можно поныть у мужа на плече и слопать мороженко. Можно избежать неприятных эмоций, не идя в новое и не проявляясь (а вдруг и правда клиенты придут и узнают, что мы «недо»).
Я все это проходила на себе и знаю каждую бо́льную фразу, которую сейчас скажут клиенты. Но всегда мне помогала всего одна вещь – принятое решение.
Принятое решение стать взрослой. Взрослой для себя, взрослой в бизнесе. И тогда я понимаю, что нет вариантов выйти или не выйти в блог – это моя работа, и я там деньги зарабатываю.
Решение видеть свою «маленькость» на каждом этапе роста и считать это признаком того, что я иду в нужном направлении. А это для меня важно.
Сталкиваться со страхами, с мыслями о себе, от которых хочется все бросить и спрятаться. Но я иду. Потому что уже прокачана мышца эмоциональной выносливости.
Иду в зоны, где сложно, но которые нагружают мозг и дают мне расти как личность.
Иду туда, где дорого, но это способствует моему профессиональному развитию.
Я изучаю новые, более эффективные и доказанные методы, современные исследования в области психотерапии и психологии и применяю их в работе, давая быстрые результаты своим клиентам. И от этого тоже чувствую рост. Рост самоценности и своего «размера». Я уже не маленькая. Я – важная часть этого мира.
Глава 3. Аделя
Я не знаю больше никого, кто настолько же раним и так же болезненно реагирует на неприятие и критику.
Никого, кроме себя.
Только в этом году, диагностировав у себя СДВГ[8], я прочла, что у высокочувствительных людей (а многие среди них – с нейроотличиями) боль из-за отверженности чувствуется буквально на физическом уровне.
Раньше я думала, что она преувеличивает, когда говорит, что «сейчас сердце разорвется от боли». Каждый раз, когда ее предавали, бросали подруги или буллили в классе, она вновь и вновь сталкивалась с этим опытом. И каждый раз страдала так, будто чувствовала, что отмирает частичка ее души.
К счастью, у нее есть я и мои инструменты для работы с болью, травмой, утратой. А эмоциональная выносливость качается, как мышца. Научившись проживать эмоции, давать им место и принимать их, с каждым разом переносишь эту боль все легче, потому что уже есть понимание, что с тобой все окей. Ведь люди разные, и каждый из них – уникален.
Но иногда, когда я гладила ее волосы и утирала слезы на распухшем лице, я думала о том, что люди часто поступают одинаково жестоко.
Я всегда буду рядом, чтобы научить ее быть выносливой и устойчивой в мире, где много несправедливости, жестокости и боли – того, что она очень тяжело переносит. И неважно, происходит ли это с ней, с другими людьми или животными.
Помню, первые 10 лет своей жизни она мечтала быть ветеринаром и волонтером.
– Собаки добрее людей, правда, мам? – заглядывала она мне в глаза, втайне надеясь на другой ответ.
– Добра всегда больше, чем зла, доченька. И такие, как ты, нужны этому миру. В жизни ты встретишь еще многих добрых, искренних и благородных людей, моя девочка. Потому что подобное притягивается к подобному.
Я обнимала ее, но порою чувствовала, что и мое сердце «сейчас разорвется от боли».
Родители всегда учили меня быть доброй и помогать людям. «Можешь помочь – помоги. Есть лишнее – поделись», – слышала и видела я и со стороны отца, и со стороны мамы.
Мне пришлось столкнуться с тем, что люди разные. Люди могут лгать, подставлять, плести интриги, выживать, как могут.
Каждый использует те стратегии поведения, которые когда-то помогли ему адаптироваться к условиям жизни. Кому-то – стать заметным, кому-то – добиваться целей. Одни люди забрали эти паттерны из семьи, другие – увидели в социуме и стали использовать.
Мне пришлось научиться отстаивать свое. Сначала убеждения и ценности, потом близких, детей… Стать неудобной – не хорошей, не покладистой мамочкой, а той матерью, с которой дети всегда чувствуют поддержку и свою правоту.
Это не умаляет их душевных переживаний по поводу обид в школе, но гарантирует, что они будут ощущать принятие и безусловную любовь обоих родителей. То, что создает опору на себя и навыки коммуникаций.
Я никогда не перестану быть для своих детей хорошим коучем. Я всегда возвращаю их к истине. Не к тем историям в их голове, о которые они ранятся, а к фактам. Пусть иногда и болезненным.
Малыши еще могут позволить себе думать, что кто-то плохой, но с детьми постарше мы разбираем их истории о том, что «училка меня ненавидит», на факты и интерпретации.