На протяжении нескольких веков испанского господства восстания филиппинского населения не прекращались. В первое время после завоевания во главе восставших часто становились вожди племен и феодалы, лишенные прежней власти.
После того, как потомки прежней феодальной и племенной верхушки находили себе место в колониальной системе и превращались в низшие звенья колониального аппарата, стихийная борьба филиппинского крестьянства продолжала идти своим чередом.
Почти до конца XVIII века политика испанского абсолютизма в отношении филиппинского народа оставалась неизменной.
Но былая мощь и величие испанской монархии уже давно были поколеблены. В Европе Испанию оттеснил голландский, а затем английский капитал. Вынужденная отступать перед натиском более развитых стран, Испания пыталась защищать свое монопольное положение в колониях, стремилась оградить хотя бы их от иностранного вторжения. Но иностранные товары проникали обходными путями под испанскими флагами и испанскими фирмами. В американских колониях Испании Англия и освободившиеся от английской зависимости Северо-Американские Соединенные Штаты завоевывают все более крепкие позиции.
Развитие капитализма в Европе и рост потребления колониальных продуктов меняют формы эксплуатации колоний. Колонии превращаются главным образом в рынки сбыта готовой продукции фабричной промышленности, в источники колониального сырья. Испанское правительство, теряя почву в своих американских владениях, впервые пытается использовать как источник колониальных продуктов Филиппины. В конце XVIII века создается привилегированная королевская компания, большая часть капитала которой принадлежит королю. Компании предоставляется исключительное право ведения торговли между Испанией и Филиппинами. В самой колонии испанский абсолютизм пытается, сохраняя монопольные формы эксплуатации, развивать производство таких продуктов как кофе, тростниковой сахар, какао, хлопок, табак. Вводится табачная монополия, основанная на принудительной культуре табака крестьянами определенных районов. Крестьяне в провинции Изабелла и Кагайан обязаны сеять на своих полях табак и сдавать его правительству по низкой цене. Табак вытесняет рис, крестьяне голодают. Но и на Филиппины, в свою последнюю колониальную цитадель, Испания вынуждена открыть доступ капиталу более развитых стран. В начале XIX века первые английские и американские фирмы получают разрешение на организацию торговых контор на Филиппинах. Порт Манилы впервые открывается для торговых европейских и американских судов, хотя им еще не разрешено ввозить товары европейской и американской промышленности.
С проникновением новых экономических отношений в колониальных владениях создается своя национальная буржуазия. В американских колониях Испании буржуазия и переходящие к производству на мировой рынок помещики представлены главным образом метисами и креолами. Эти слои играют решающую роль в экономической жизни колоний — они жестоко эксплуатируют коренное население и ввезенных из Африки рабов. Но они вступают в острые противоречия с господствующим испанским абсолютизмом, мешающим развитию производства и торговли, отстраняющим их от участия в управлении колониями. Освободительная борьба Соединенных Штатов и Великая Французская буржуазная революция служат толчком и примером для освободительного движения в американских колониях. Начало XIX века отмечено подъемом национально-освободительного движения, постепенным отпадением американских колоний от Испании.
На далеких Филиппинах процесс возникновения национальной буржуазии начинается позже и идет гораздо медленнее. Однако к половине XIX века и на Филиппинах создается уже довольно значительный слой туземной, главным образом метисской буржуазии. Под влиянием проникновения на острова иностранного капитала, ограниченного здесь в своей деятельности и передвижении рядом мероприятий испанского правительства, усиливается связь филиппинских помещиков с внешними рынками. Американские и английские фирмы, не имея возможности создавать собственные плантации, финансируют филиппинских помещиков, способствуют переходу к производству конопли, сахарного тростника, кофе. Многие крупные и мелкие помещики и арендаторы уже не сдают свою землю мелкими участками издольщикам, а переходят к организации своих плантаций, где работают наемные, закабаленные долгами, батраки.
Создание и укрепление филиппинской буржуазно-помещичьей верхушки сопровождается ростом и собственной интеллигенции. Имущие классы филиппинского общества впервые получают наряду с испанцами доступ в монашеские коллегии и манильский университет св. Фомы. Многие богатые филиппинцы, не довольствуясь узко клерикальным образованием своих сыновей в колониальных школах, посылают их за границу. Здесь филиппинская молодежь получает возможность приобщиться к либеральным идеям передового общества и знакомиться с революционным движением Европы XIX века.
Первые представители филиппинской интеллигенции — метисы, выходцы из буржуазно-помещичьих, полуфеодальных и бюрократических слоев, впервые выступают с робкими требованиями реформ.
Кровно связанная с колонизаторами и находящаяся в привилегированном положении по сравнению с основной массой народа молодая метисская интеллигенция еще не выступает поборником национального освобождения филиппинцев. Самый процесс формирования общенационального самосознания филиппинцев — еще в зачаточном состоянии. Почти нетронутая феодальная замкнутость отдельных районов и островов в первые века испанского господства сохранила к XIX веку разобщенность многочисленных народов, населяющих Филиппины. Население архипелага говорит на различных языках и диалектах. Наиболее крупными народностями являются тагалы в южной и центральной части Люсана, висайя — в центральной части архипелага, илокане — на западном побережье Люсана, Помланга и другие.
На первых порах филиппинская интеллигенция, выступая с требованиями реформ, мечтает лишь об уравнении филиппинского населения с колонизаторами-испанцами, о распространении на Филиппины испанского законодательства. Даже отсталый политический строй испанской метрополии кажется филиппинцам заманчивым. Выступления филиппинской и испанской интеллигенции на островах перекликаются с прогрессивным движением в самой Испании.
Еще в начале XIX века, во время борьбы Испании против наполеоновских войск, филиппинец Варела, публикуя памфлет, в котором призывает Филиппины поддержать «своего короля Фердинанда VII», настаивает вместе с тем на уравнении в правах филиппинцев и испанцев, на праве архипелага посылать своих делегатов в испанские кортесы (парламент).
В 1812 году либеральные кортесы испанской революции принимают буржуазную конституцию. В ней впервые свободному населению заокеанских владений Испании предоставляются равные с населением метрополии права. В принятии конституции участвует и первый депутат от Филиппин в испанских кортесах купец-испанец Рей, выбранный в 1810 году пятью «выборщиками» (генерал-губернатором, архиепископом и тремя самыми именитыми представителями филиппинских испанцев). Обнародованную на Филиппинах конституцию 1812 года верхушка метисов и филиппинцев воспринимает как заманчивое обещание равного с испанцами участия в управлении и эксплуатации колоний. Широкие трудовые массы понимают конституцию как отмену бесплатных барщинных повинностей в пользу колонизаторов, с радостью слышат о реформе суда, об упразднении инквизиции.
Но прежде чем новая конституция успела как-нибудь сказаться на колониальной политике Испании на Филиппинах, она была упразднена в самой метрополии. Возвращение на испанский престол Фердинанда VII означало торжество реакции и в Испании и в колониях. Во время разгула реакции на Филиппинах преследованиям подверглись даже умеренные и верноподданные проповедники реформ, как Варела, Рохас, Хуго и другие. Но преследования не могли остановить нараставших требований реформ, так же как реакционная экономическая политика Испании не остановила роста национальной буржуазии. На фоне углубляющейся стихийной борьбы масс формируются требования интеллигенции, которую в XIX веке представляют наряду с метисами значительно более, широкие слои филиппинцев. Стихийные вооруженные восстания филиппинского народа вспыхивают повсеместно. Они вызываются различными поводами, но в основе всех их лежит общий протест против колониальной эксплуатации и произвола, против непосильных налогов, национального угнетения.
Отмена конституции 1812 года и возвращение к принудительному труду вызывают массовые восстания в провинции Илокос. Народные массы поднимаются против правительства и помещиков. Восставший народ осаждает окружные центры. На площадях пылают костры из земельных реестров и налоговых книг. Крестьяне жгут и грабят имения помещиков. Колониальные власти с большим трудом подавили восстание при помощи гражданской гвардии и регулярных войск. В 1820 году во время холерной эпидемии волна восстаний охватывает ряд провинций. В 1821 году на острове Себу народ восстает против жестокой эксплуатации монахов, непрерывно повышавших арендную плату и налагавших непосильные повинности. В 1823 году в Маниле возникает заговор, вызванный недовольством офицеров-метисов и испанских резидентов. Испанская монархия, напутанная национально-освободительным движением и отпадением своих американских колоний, не доверяет даже филиппинским испанцам. Правительство начинает назначать офицеров и чиновников непосредственно из Испании и заменять ими уроженцев Филиппин. Во главе заговора становится офицер Андрее Навалес, в восстание вовлечено более восьмисот туземных солдат. Восставшие захватывают большую часть Манилы, губернаторский дворец. Движение было подавлено, и «зачинщики» казнены на Багумбаянском поле.
В 1844 году на острове Негрбе восстало крестьянское население, доведенное до отчаяния непосильным барщинным трудом на землях испанского губернатора. Губернатор был убит восставшими, но вооруженная экспедиция регулярных войск подавила движение.
Очень часто крестьянские движения принимали форму религиозного сектантства. В сороковых годах филиппинец Аполинорио де ла Крус пытался вступить в один из монашеских орденов, но испанские монахи никогда