Однако фрахта не нашлось ни завтра, ни послезавтра, ни через день. Не то, чтобы здесь совсем не имелось товаров, предназначенных для Виктории. Напротив, основной товарный поток колоний не прерывался, а портовые пакгаузы были полны. Но большинство торговцев работали на долгосрочных контрактах. А те из мелких торгвцев, что искали возможность пристроить попутный груз, отказывали, едва взглянув на потрепанную шхуну.
— Она не доберется даже до выхода из Залива, — говорили они.
В друге время он обязательно бы дал команде отдых. Сосалито, вообще располагал к отдыху, но как только полученные в институте продукты закончатся им даже нечего будет есть. Лучше уж добраться пока есть возможность до дома.
— Продам в Виктории шхуну расплачусь со всеми, — пообещал Митя
Он, однако, решил испробовать ещё один вариант. Ведь помимо сонного Сосалито в Заливе имелся форпост колоний — Сан Франциско. А там должны стоять мушкетеры, у которых водились деньги и часто возникала надобность в небольших перевозках. Работа как раз для «Незевая». И повод имелся — предупредить гарнизон о войне.
— Пулька, Сарапул, приготовьте лодку, надо будет сплавать до Сан-Франциско и предупредить ребят о войне. Заодно может быть найдем какой-нибудь груз.
— Почему бы не отправиться туда прямо на шхуне? — спросил Барахсанов.
Помощнику явно не хотелось оставаться на рейде.
— Чтобы они увидели, в каком мы состоянии? — возразил Митя.
— Ну, они могут пожалеть нас.
— Жалостью мы ничего не добьемся.
— Это была шутка, капитан.
Южный форпост оказался меньше, чем Митя себе представлял. Возле мостков качались на волнах баркас и шлюпка, а выше по склону стояла небольшая бревенчатая крепость. Под её стенами были видны запущенные грядки. Судя по всему на них давно ничего не сажали, а использовали лишь для выпаса скотины. Вокруг стояло несколько сараев, внутри крепости казарма, офицерский дом, конюшня и единственное каменное здание — пороховой склад. Пожалуй, некоторые торговые станции меховой компании выглядели богаче.
В Сан-Франциско всем заправлял лейтенант Егор Кытманов. Был он старше Чеснишина на несколько лет, но Митя хорошо его помнил по мальчишеским ватагам на улицах Виктории. Несмотря на то, что отец Егора слыл богатеем, как-никак служил приказчиком в компании Бичевина, Егорка с детства любил вращаться среди босяков, как он называл выходцев из бедных слоев. Он любил драться, а потому считал улицу более полезной, чем школа.
Возможно, именно такой подход к жизни привел его в конце концов, в мушкетерский полк. Уличные драки закалили в нем бойца, а домашнее обучение добавило задиристому характеру немного ума. Так что Егора быстро произвели в офицеры.
Как ни странно Митю Кытманов признал, хотя Чеснишин в драках участвовал редко и держался портовых мальчишек, которые имели несколько иные интересы. Пока Пулька и Сарапул общались с бойцами, Митя одни на один поведал лейтенанту о войне России с Испанией.
— Спасибо, что предупредил, шкипер, — сказал Егор, доставая из шкафчика бутылку рома «Капелька». — Мы ведь тут фактически сидим в западне. С испанцами у нас граница по суше, и не то, чтобы имелась хоть какая-то определяющая её бумага. А помощи ждать особенно не откуда. И отступить мы не можем, потому что форт запирает путь к береговой батарее, а она защищает Золотые ворота. Благо, что испанцев здесь тоже немного. Однако, раз началась война, могут прислать войска.
Он налил ром по стаканам. Митя ром не любил, но из вежливости сделал маленький глоток.
— Разошлю наших индейцев, чтобы узнали, не умышляют ли испанцы что-то против нас?
— В городе никому нет дела до этого, — посетовал Митя.
— Люди привыкли к соседству, — лейтенант пожал плечами. — И пока что обходилось без стычек. Но вообще на той стороне испанцев, солдат я имею в виду, не больше роты. И они знают, что нас здесь тоже не больше. Вряд ли кто-то захочет изменить положение дел. Война не нужна никому.
Последнее замечание Егор сделал с некоторым сожалением.
Они посидели ещё немного, вспомнили старые деньки. Прозвучало имя Сашки Загайнова, который в отличие от Мити уличных драк не избегал и Кытманов его помнил даже лучше чем шкипера. Тогда Митю точно прорвало. Он рассказал о гибели друга, о стычке с испанским корветом, о крушении «Бланки», промолчав лишь о ларце с тайным грузом. А раз уж они настолько сошлись с лейтенантом, то пожаловался на состояние «Незевая» и спросил, нет ли у мушкетеров какого фрахта в Викторию?
— Денег у меня в обрез, — развел Егор руками. — А если, как ты говоришь, пахнет войной, то тем паче поберегу ротную казну. По той же причине и фрахта у меня не будет. Если бы не война, пристроил бы к тебе пару парней пассажирами. Но теперь никаких отпусков!
Он улыбнулся, увидев Митину грусть, добавил в свой стакан пойла.
— Однако, помогу с деревом и парусиной. Пошли.
Ром на лейтенанта кажется совсем не действовал. Шагал он уверенно, говорил много и язык не заплетался при разговоре. Они миновали амбар с воинскими запасами, возле которого стоял часовой, а затем к удивлению Мити и вовсе покинули крепость.
— Есть старая большая палатка из парусины, — пояснил Кытманов. — Если отпороть от неё торцовые стороны, то останется ровный квадрат примерно двадцать на двадцать футов.
Выйдя за пределы крепости ни подошли одному из старых сараев. Покосившемуся, посеревшему от ветров и солнца и никем не охраняемому. Егор с трудом опер ржавый замок и они вошли внутрь. Хотя на них пахнуло затхлостью, сыростью и грибами, снятый с полки сверток оказался чистым. Ни пятнышка плесени, ни истлевших нитей. Палатка явно хранилась в достойных условиях. Большой парус из неё не выкроить, но если пустить на латки или смастерить кливер…
— Палатку просушивали и проветривали каждое лето, но на солнце долго не держали. Так что ткань сохранила прочность и плотность.
— Тебе не дадут по шее за казенное добро? — поинтересовался Митя из вежливости.
— Добро не наше, — отмахнулся Кытманов. — Раньше сюда присылали колонистов для обучения всяким новым методам земледелия. Но теперь от этого отказались. А палатки, в которых обычно размещали переселенцев, лежат без дела. Ещё что-то нужно? Говори, не стесняйся. Мы тут гостей редко видим.
— Мачта у нас треснула. Страшно паруса ставить.
— С деревом помогу, — кивнул Кытманов. — Отсюда и до самых Золотых ворот выбирайте любое, что помечено белой краской. Мы давно уже выкупили у индейцев часть леса, но пока в древесине нет надобности, предпочитаем держать дерево на корню, так оно меньше гниет.
Чуть позже вместе с матросами Митя выбрал небольшое деревце, которое хоть и не являлось идеальным для починки мачты, имело то преимущество, что росло на склоне и его легко можно было скатить к воде. На то, чтобы срубить дерево и очистить от веток, у них ушел весь следующий день. А уже вечером, привязав очищенный ствол к лодке, они отправились к шхуне.
— С долгами дома разберемся, — объявил Митя команде. — А пока нужно привести в порядок шхуну.
Он вздохнул. Шансы на удачное завершение плавания убывали с каждым днем. Даже если они благополучно доберутся до Виктории, ему придется продать шхуну и пойти работать по найму. Причём вряд ли его сразу возьмут шкипером, скорее предложат походить несколько лет помощником. А значит он вылетит из клуба капитанов, его не будут приглашать на ежегодный бал в Адмиралтейство, он потеряет место в Морском совете. Кроме того, лишившись своего дела он также вылетит из Складчины, ибо она состоит из владельцев доходных предприятий, а не из наемных моряков. Потеря важных должностей и мест будет унизительной. И саму его судьбу долгие годы станут приводить, как пример скороспелого выскочки, который не справился с обузой взрослого человека. И все это терзало Митю чуть ли не больше, чем мысль, что придется расстаться с мечтой детства — собственным кораблем.
— Давайте возьмемся за дело, — сказал он.
Наладив тали и используя грот мачту в качестве опоры, они выдернули сломанную фок мачту и поставили на её место добытое в Сан-Франциско дерево. Оно оказалось короче и тоньше прежнего и конечно не имело такой прочности, как стандартные мачты Виктории, выщелоченные в холодной пресной воде. Зато теперь она могла нести весь положенный набор парусов, которые пришлось латать с помощью палатки и скудных запасов.
Всё это занял у них ещё уйму времени. Фрахта так и не нашлось. Им предстояло вернуться в Викторию без нормальной оснастки, без денег и без товара.
Глава 15Красная папка
«Олимп» произвел на Гришу сильное впечатление. Однако, как оказалось, визит являлся лишь прелюдией к серьезному разговору. На этот раз после утреннего кофе и чтения газеты Тропинин предложил секретарю пройтись пешком.
— Здесь недалеко, — сказал он. — На главной набережной.
Они прошли всего полсотни шагов и Алексей Петрович остановился у парапета, то ли разглядывая корабли, то ли Правый берег с домиками рабочих его фабрик, то ли наслаждаясь свежим воздухом, который в отличие от Торговой гавани здесь оставался свежим даже в безветренную погоду.
Тропинин молчал несколько минут прежде чем задал вопрос.
— Как вы полагаете, господин Смородин, кто и как управляет всеми нашими колониями, поселениями, островами и городами? — спросил начальник.
Гриша и сам часто размышлял об этом, когда писал статьи для Энциклопедии. Получалось, что никакой стройной системы управления в колониях не имелось. Раньше всем управляла Компания и вс1 подчинялось её интересам. А что теперь? Складчина не имела ни четких границ, ни перечня территорий, которые могла назвать своими. Виктория являлась городом, но часто так называли всё пространство, где её жители имели экономический интерес. С другой стороны, даже Остров далеко не полностью находился под контролем Складчины — в его северной части властвовали воинственные квакиутли.