— Это так, — признал Тропинин. — Когда там появятся китобойные корабли это сыграет свою роль. И если нам понемногу удастся вовлечь в экономику туземцев, это будет и рабочая сила и рынок сбыта.
— Почему вы не поставите станцию на архипелаге Галапагос? — спросил Митя. — Туда уже сейчас заходят китобои.
— А так же испанцы. Мы не хотели дразнить гусей попусту. Острова слишком близко к материку. Но теперь, раз уж само провидение забросило туда наших людей, пожалуй, подумаем и о станции.
Тропинин замолчал.
— Каковы ваши издержки? — неожиданно спросил он.
Сперва Митя не понял. Затем у него возникло желание преувеличить потери, показать, что ему нелегко пришлось. Так сказать, набить себе цену. Но ещё работая мальчишкой то тут, то там, он взял за правило вести дела честно. Неважно, с кем и какие. Честность оказалась отличным вложением в будущее, она позволяла быстро найти работу, когда он лишался прежней. Репутация человека слова облегчила его поступление в Морское училище, когда он еще не собрал нужную сумму на обучение. Митя знал многих людей, что пытались жить обманом, а в результате остались ни с чем. Он решил не повторять их ошибок. Однако вопрос Тропинина поставил его в тупик. Как вычленить действительные издержки из череды собственных глупостей, приведших его в пустынные области океана?
Пауза затянулась.
— Галина Ивановна говорила, что вы потеряли мачту и паруса? — решил уточнить Тропинин.
— Потрепало нас основательно, — признал Митя. — Фок мачту поломало, мы её поправили в Сосалито, спасибо Егору Кытманову. Он же нам старую палатку подарил на заплатки. Хватило, чтобы вернуться домой. Но сейчас и правда, от снастей одни клочья остались. И корпус налево кренит, а причину я так и не узнал…
— Понятно.
На столе перед Тропининым появилась папка и письменный набор. Тропинин достал из папки лист бумаги с водяными знаками и тиснением. Обмакнул перо в чернильницу, задумался. Потом быстро написал что-то и приложил к листу пресс-бювар.
— Вот записка на Старую Верфь, — сказал он, передвинув лист по полированной столешнице в сторону Мити. — Заведете завтра вашу шхуну в сухой док. У них, я знаю, есть свободное место. Вам сделают полный ремонт. Поставят новую мачту, снабдят парусами, исправят такелаж. Корпус тоже осмотрят, почистят. Всё за счёт Компании Южных морей. Если возникнут вопросы, сошлитесь на меня.
У Мити сразу поднялось настроение. Всё же не зря он верил в справедливость. И вот оно вознаграждение за труды. С обновленной шхуной он скорее получит фрахт, а там…
— Вы вернулись без груза, — сказал Тропинин. — Зачем вы вообще отправились в эту дыру?
— Ну, мы собирались наловить на Галапагосах ящериц и черепах, а также набрать серы и гуано. Однако поспешили обратно, а в Сосалито попутного груза не нашли. Да… вернулись пустые.
Алексей Петрович достал еще один лист. На этом имелись не только водяные знаки и тиснение, но и нечто вроде бледного цветного рисунка.
— Вот вексель от Складчины на Банк Виктории или любое его отделение. — Тропинин поставил подпись и вновь промокнул чернила прессом. — Получите по нему тысячу астр компенсации. Надеюсь это возместит все издержки.
У Мити захватило дух. Складчина и правда платит по счетам и своих не бросает. Сразу же исчезла тревога за будущее. Он вновь остался на плаву. Вернее останется, как только поправят его кораблик.
Однако чудеса на этом не закончились.
— Есть ещё один вопрос, господин Чеснишин. — сказал Тропинин с улыбкой. — Мы маленькая страна, мы не можем себе позволить содержать большой флот и армию. Но зато мы страна первопроходцев и каждый из нас способен при необходимости встать в строй. А вы и ваша команда очень достойно повели себя в сложной ситуации. Атаковать испанский корвет, имя на борту пару карронад и пять человек, на такое не каждый решится. И даже если принять, что это была всего лишь короткая перестрелка, у нас мало кто имеет даже такой опыт боя с настоящим противником. Поэтому задам вопрос прямо. Не желаете ли вы, господин Чеснишин, поступить в Морской Резерв?
В третий раз Тропинину удалось застать его врасплох. Всё что Митя знал о Морском Резерве сводилось к синему с желтой звездой вымпелу на грот мачте. Предполагалось, что резервисты в случае войны пополнят со своими кораблями и командами флот Виктории. Станут каперами, вспомогательными судами или военными транспортами. А в мирное время это было всего лишь почетное звание, хотя… Ходили слухи, что иногда торговцы отправлялись в плавание, не желая говорить, ни о цели, ни о грузе, который взяли на борт.
Не исключено, что услуга, оказанная «Незеваем» большим начальникам станет началом взлета. Ибо Складчина ничего не забывает. И как только в очередной раз возникнет нужда в молодом, смелом и верном шкипере, о нём непременно вспомнят, призовут. А тогда… было бы неплохо отправиться В Кантон или в Калькутту. Или выполнить какую-нибудь секретную миссию, вроде той, что выпала «Бланке». Это был другой мир, и перед Митей теперь если не распахнулись двери в него, то приоткрылась широкая щель.
— Можете не спешить с ответом, — добавил Тропинин. — Господин Береснев расскажет подробности и ответит на вопросы. После списания фрегата, он как раз и возглавил резерв. А мне, извините, пора.
Тропинин пожал Чеснишину руку и вместе с секретарем покинул кабинет.
— Если хотите, можем переговорить завтра, — предложил Береснев.
— Боюсь завтра будет много дел, — ответил Митя. — К тому же мне бы хотелось рассказать команде, что нас ждет? А я сам ничего толком не знаю.
— Отлично, — сказал командор и начал рассказ.
Стратегия обороны Острова предполагала, что патрули и морской резерв начнут действия против вражеского флота пользуясь своими знаниями местных вод. Моряки патруля и резерва изучали коварные проливы, фьорды, каналы, устья рек. Тысяча верст того, что называлось Внутренним морем и прилегающими водами от Олимпии до Ситки, представляла собой сложный лабиринт, зная который можно было пройти почти все расстояние так и не появляясь в открытом океане. Это давал возможность скрываться от противника, неожиданно его атаковать, перебрасывать войска по всему побережью.
Без знания местных условий соваться в проливы и фьорды не рискнул бы ни один капитан. Даже имея на руках подробные лоции местные шкиперы то и дело терпели бедствие. Когда судно между островками внезапно подхватывает сильное течение и тащит на камни, предпринять уже ничего невозможно. Офицеры патрулей и резерва изучили каждый канал и залив на зубок. Его норов с учетом погоды, времени года, приливов и ветров.
Помимо обороны предполагалось наносить и удары по наиболее уязвимым местам противника. А они на Тихом океане имелись у каждой нации. Никто не мог надежно защитить столь протяженные пути. И если вооруженной шхуне не по зубам были манильские галеоны или хорошо вооруженные караваны «индийцев», то множество мелких судов, занимающихся местной торговлей или промыслами могли стать легкой добычей каперов.
Помимо шхун и их команд, в резерв записывали волонтеров из горожан и целые индейские отряды. Часть из них составляла абордажные и десантные партии, часть артиллерийскую обслугу. Добровольцы резерва как и моряки продолжали жить обычной жизнью, а по выходным тренировались недалеко от Виктории на пустыре. В случае необходимости их предполагалось придавать вооруженным шхунам, вместе с оружием и боеприпасами. И тогда шкипер превращался в настоящего флотского офицера.
— После определенных испытаний вы тоже получите офицерский патент Виктории, — заверил Береснев. — Само собой, наши патенты пока вряд ли где-то признают. Тем не менее, это повысит ваш статус, как в случае переговоров с европейскими кораблями, так и в случае плена.
Для получения лейтенанта вам следует изучить некоторые предметы. Мы снабжаем резервистов нужной литературой, а также проводим специальные курсы на базе Морского училища, чтобы обучить навыкам боя и десантных операций. А до сдачи испытаний вы будете числиться мичманом резерва.
— Ясно, — Митя кивнул.
Всё это следовало обдумать, посоветоваться с товарищами.
— Вот собственно и всё, — улыбнулся Береснев. — Имейте в виду, с этих пор вам будет проще получать фрахт и нанимать людей. Складчина помогает тем, кто служит стране.
Возможно это последнее перевесило всё остальное. Мите надоело побираться крохами со стола более удачливых шкиперов. Пара хороших контрактов обеспечит его средствами. Можно будет подумать… да много о чем можно будет подумать.
Он покинул особняк Ивана Американца глубоко за полночь. К счастью, жизнь в Виктории не прекращалась и ночью.
На верфях Кузьмы когда-то построили первые корабли Виктории. Сейчас там занимались все больше корабельным ремонтом, строительством небольших судов — баркасов и лодок, выпуском мебели, оконных и дверных блоков, производством всяких пиломатериалов. Время от времени городские богатеи предлагали Кузьмичу (старшему сыну покойного мастера) продать верфи, чтобы на их месте построить роскошное жильё, возвести ещё одну набережную с гостиницами и ресторанами на первой линии, с газовыми фонарями, променадом и мостовой. С точки зрения развития города идея выглядела неплохо. Корабельная набережная, в соединении с двумя другими, обрамляла Главную гавань. Застройка придала бы Старому городу законченный вид, вид европейский, буржуазный.
Но Кузьмич упирался. А поскольку верфи приносили хорошую прибыль, просто так согнать с земли владельца никто не мог. Складчина же блюла интересы всех предпринимателей. И даже шхуны Тропининской компании часто ремонтировались у конкурента, так как в Эскимальте не всегда имелись возможности. В общем оплата Складчиной ремонта шхуны на Старой верфи Митю не удивила.
На следующий день на пике прилива «Незевай» загнали в док. Пожелав друг другу удачи, команда разошлась по домам. А Митя задержался ещё на несколько часов. Он наблюдал, как рабочие затворили ворота дока и вместе с отливом начали откачивать воду. Со стороны казалось, будто шхуна погружается в пучину. Некоторое время оставались видны лишь её мачты, но корабелы вскоре приступили к работе и первым делом выдернули мачты краном.