Из всех обитателей «Незевая» только Раш и Вэнь бывали здесь раньше, и только Мамун жил на острове довольно долгое время. Все трое буквально остолбенели от увиденного. Города на месте не оказалось. Даже развалин.
Чума? Война? Набег пиратов? Кто мог уничтожить крупнейшее поселение в этой части моря? Но глаза не обманывали тихоокеанцев. Некогда процветающий остров, азиатская Тортуга, как называл его господин Тропинин, пребывал в абсолютном запустении. Там где шумел оживленный порт, где рыбаки выгружали улов, а купцы груз, теперь торчали из воды лишь отдельные сваи. Там, где находился не менее оживленный базар, где контрабандисты со всего света предлагали любой самый редкий товар, а пираты сбывали награбленное, теперь виднелись только старые проплешины на земле. Ни улиц, ни площадей, ни питейных и веселых домов, ни рядов с амбарами и сараями, ни султанского дворца, ни особняков его вельмож. Город Танджунг Пинанг исчез полностью.
Митя вытер лицо углом шейного платка. Несмотря на близость экватора и духоту, сильной жары он не ощущал и предположил, что это из-за дождя, хотя Мамун утверждал, что здесь почти всегда так, независимо от времени года, дождей или ветров.
— Пулька, Сарапул! Натяните брезент над полуютом.
И морякам, и пассажирам хотелось побыстрее ступить на твердую землю, но мрачный вид пустоши на месте крупного города заставил их обождать с высадкой. Брезент был призван закрыть людей от дождя, а также собрать дождевую воду в бочки. Ведь вместе с высадкой откладывалось и пополнение свежей водой.
Некоторое время все сгрудились под натянутым брезентом и наблюдали за берегом. Прежде всего они опасались засады или, возможно, какого-то мора, сделавшего остров безлюдным. Но сколько ни всматривались, никаких свидетельств бойни или чумы не заметили. Ни трупов, ни костей, ни множества могил. Ни следов от погребальных костров, ни пожаришь на месте домов. Конечно, затяжные дожди могли смыть любые следы, а высокая трава скрыть остатки. И всё же создавалось ощущение, что город просто покинули.
— Танджунг означает мыс на малайском, и его я вижу, — задумчиво произнесла Галина Ивановна, рассматривая остров. — А пинанг это какая-то ореховая пальма, насколько я помню, но не кокосовая. Надеюсь, Мамун, вы нам её покажете.
— Это пальма с орехом бетель, — сказал Мамун.
— Разве бетель это не листья, которые жуют? — удивился Митя.
— Бетель это и листья, и орех. Обычно их готовят вместе.
— Вон там виден дымок, — сообщил вдруг Сарапул, показывая рукой на север, чуть в стороне от города.
Только он смог разглядеть за завесой дождя клочки белесого дыма и отличить их от остатков тумана.
— Что ж, — произнесла Галина Ивановна. — Кончик ниточки у нас есть.
— Зимин, возьми Аляпу, гляньте, что там? — распорядился Раш. — Шкипер, не одолжите нам лодку?
Митя приказал спустить шлюпку. На весла уселись Пулька с Сарапулом. В несколько минут ни достигли той части берега, где расположился небольшой пляж. Высадив гвардейцев моряки сразу же вернулись назад.
Дождь закончился неожиданно, точно кто-то перекрыл кран. Сумрачная стена отошла к востоку, облака растаяли, в полную силу засветило солнце, а духота усилилась. Галина Ивановна решила больше не ждать.
— Не возвращаться же нам в Викторию, правда?
На воду спустили баркас и вместе со шлюпкой они начали перевозить людей и вещи на сушу. Гвардейцы собрали байдарку и отправили разведку в одну из южных проток.
Начальство вместе с Митей осмотрело берег. Всюду стояли лужи, а земля раскисла настолько что ноги часто скользили. От города мало что осталось. Они прошлись по прежним улочкам и увидели лишь гнилушки, угольки очагов да остатки угловых столбов. Туземные жилища легко разбирались и собирались на новом месте. И похоже, что жители прихватили дома с собой, куда бы они не отправились.
— Лагерь поставим вон там, — Галина Ивановна указала на поросший пальмами холм. — Там должно быть посуше.
Стараясь не поскользнуться они поднялись на холм, что поднимался рядом с останками города. Сверху открывался отличный вид на три стороны — широкий пролив Риау на западе, где стояла на якоре шхуна; узкий залив на севере, за которым расположилась китайская деревня; и мелководную протоку на юге, прикрытую от моря небольшим островом. За этим островом лежал еще один с руинами голландской крепости. Выстрел пушки или винтовки мог достать отсюда до каждого из трех берегов, а пушка калибром побольше могла держать под огнем и часть акватории.
— Неплохо! — одобрил Раш.
— Тогда давайте обустраиваться, полковник, — сказала Галина Ивановна.
И всё завертелось. Почти все пассажиры и большая часть команды пожелали заняться делом, всем хотелось ступить на сушу. Брахсанов добровольно согласился командовать погрузкой. Быть не как все ему даже нравилось.
Из трюма доставали тюки, ящики, кипы парусины, сбитые в щиты доски. На суше все это раскладывалось, превращаясь в палатки и домики. Оставалось лишь удивляться, как много всего можно разместить в трюме обычной шхуны.
— Надо бы окружить лагерь валом, — сказал Раш.
— Мы не собираемся ни с кем воевать, — ответила Галина.
— Мы нет. Другие могут решить за нас.
— Неужели кто-то рискнет напасть на военных и корабль с пушками?
— Бережёного бог бережёт.
— Поступайте как знаете, полковник.
Гвардейцы вернулись из разведки уже через час.
— Деревня — пара дюжин хижин на сваях на берегу длинной бухточки или речной дельты, её отсюда не видно, — доложил Зимин. — Живут там китайцы. На малайском говорят плохо, я ни чёрта не понял.
Не удивительно. Он и сам на малайском почти не говорил. Требовалось направить кого-то, кто понимает местные языки. Мамун только что отправился на поиски дерева для костра, но сейчас в нем и не было необходимости. Китайцы ведь говорят не только на малайском.
— Вэнь, отправляйтесь туда, выясните, что к чему? — распорядилась Галина Ивановна.
— Зимин, проводи, — сказал Раш.
— Заодно прикупите в деревне свинью и каких-нибудь фруктов. Нам лучше приберечь консервы. Неизвестно, насколько затянется ожидание.
— Всё это мне не нравится, — сказал Раш.
— Схожу с ними, — сказал Афанасий Титыч и побежал вдогонку за гвардейцами.
— Да уж… — вздохнул секретарь. — Ни султана, ни двора, ни купцов. И мы с кучей ненужных подарков…
— Возможно, завидев европейский корабль люди спрятались в глубине острова или в горах, — обнадежила его Галина Ивановна. — Если Ибрагим здесь, он узнает наш флаг и появится.
До сих пор план выглядел просто. Прибыть на остров, разыскать местного купца Ибрагима, их торгового представителя. А он уже поможет как с размещением, так и с выходом на нужных людей в окружении султана Махмуда, чтобы начать переговоры.
Однако Ибрагима на месте не оказалось, как и вообще столицы султаната. Некогда процветающий густонаселенный остров с обширной торговлей, гаванью полной кораблей разных наций совершенно опустел. Они даже не знали, жив ли ещё Махмуд Риаят Шах, или правит кто-то из его наследников, а возможно трон захватил какой-нибудь дерзкий вельможа, как не раз случалось в истории. Передел государств и перекройка границ происходили прямо сейчас по всей юго-восточной Азии.
— Что мы здесь делаем? — спросил Раш.
Вопрос был риторическим. Н даже не зная, что делать в целом, Раш знал, что следует предпринять прямо сейчас. Едва поставив первые палатки, лагерь тут же принялись окапывать. Митя подумал, что это не столько поможет против возможного противника, в которого он, как и Галина Ивановна, не верил, сколько позволит отвести воду. Дождь уже дважды пытался возобновить своё мокрое дело, но ветерок пока отгонял тучи к западу. Воды и без тог хватало повсюду. Ноги скользили, чавкали в жиже. Из-за пропитанной влагой земли вал у Раша получился, мягко говоря, не идеальным. Он попросту не держал форму, расползался точно кисель.
Раш махнул рукой и начал возводить габионы. Готовые плетни из ивовых прутьев, которые они прихватили с собой из Виктории, теперь сворачивали в туры, скрепляли края, а потом наполняли землей и камнями. Между габионами оставляли бойницы для пушек. В качестве настила, чтобы пушки не утонули в грязи, Раш использовал дощатые щиты, предназначенные для строительства домиков. Из-за этого у него вновь возник спор с Галиной Ивановной.
— Если уж делать крепость, то надежную, — сказал Раш и начальница экспедиции вновь махнула рукой.
— Делайте, что хотите.
— Отлично, потому что я собираюсь поднять из трюма пушки, что предназначены для султана.
— Зачем?
— Мне будет спокойнее, если на каждом фасе будет заряженное картечью орудие.
— Но у нас есть свои пушки.
— Они плохо подходят для картечи.
Новоизобретенные пушки Тропинина имели небольшой калибр. Они стреляли мощными разрывными снарядами, способными разворотить борт военного корабля, но выстрел картечью получался слишком слабым. Те же пушки, что предназначались для подарка султану Махмуду по сути были обычными пушками, с той лишь разницей, что в Эскимальте их сделали из стали, отчего орудия имели меньшую толщину ствола, а значит и вес. Если английские чугунные тянули на тонну с лишним, завод Тропинина выпускал их весом в половину тонны. Стрельба из них требовала меньше пороха, меньше людей.
Впрочем людей у Раша не хватило бы и на облегченные орудия. Поэтому он собирался выстрелить из каждой лишь по одному разу.
— Как же мы будет потом дарить использованные орудия?
— Мы почистим их, когда придет время, — ухмыльнулся полковник. — И потом проверенные в бою орудия должны цениться вдвойне. В любом случае, я бы хотел использовать всё, что мы имеем.
Получив добро от Галины Ивановны, пушки тоже начали перевозить с «Незевая».
В разгар фортификационных работ вернулся Вэнь с гвардейцами и Афанасием. Они привели на веревке упирающуюся свинью. Местная порода не походила на тех упитанных свинок, что разводили в окрестностях Виктории. Она выглядела дикой, худой и заросшей шерстью. К тому же пока животное тащили от деревни, оно явно успело опробовать не одну грязную лужу.