— Вот и вся помощь, — с досадой произнёс Малыш. — Зря мы отправились их спасать.
— Может и зря, — согласился Митя. — А только со своими мы потом сами разберемся.
На споры времени не осталось. Бриг неожиданно начал поворачивать на прежний курс. Неужели возобновляет преследование, бросив стычку с атакующей шхуной? Выход из боя выглядел нелепо.
Бриг, однако, не встал на курс преследования, а увалился ещё дальше под ветер.
— Они поворачивают к нам правым бортом! — догадался Пулька.
Он-то такие трюки видел в Средиземном море, пусть и смотрел на врага через орудийный порт гондека.
— Вот, дьявол! — взревел Чеснишин. — Семён, право руля!
Он не столько испугался бортового залпа, сколько того, что не получив полноценный ответ, на корвете поймут, что шхуна вооружена слабо. И тогда пиши пропало. В такой ситуации правильнее было бы продолжать сближение.
Барахсанов всё понял и поворачивал так, чтобы держать противника строго по курсу. Паруса, однако, были набиты слишком туго и при малейшем порыве ветра грозили положить шхуну на борт.
— Надо бы приспустить шкоты, — произнёс Митя.
Малыш Тек кивнул и отправился к парусам. С ним побежал Сарапул. Как раз в этот момент раздался ещё один вражеский залп. На этот раз ядра прошли высоко над головой. Порвало одну пару грот-вант, пострадал стаксель, грот, а из фок-мачты на высоте выше человеческого роста выбило большой кусок дерева. Мачта, однако устояла, а паруса отделались небольшими дырами.
— Может всё же пальнуть? — спросил Пулька.
Митя наскоро оценил положение. Бриг уходил дальше на подветренную сторону. Чтобы вернуться ему потребуется время.
— Пальни, только не забудь зарядить потом, — разрешил он, а сам побежал к штурвалу.
Пулька быстро поправил карронаду и поднес фитиль. Орудие выстрелило.
— Отставить травить шкоты! — крикнул на ходу Митя. — Лево руля. Ложимся на прежний курс.
Выстрелило второе орудие. Митя даже не посмотрел, попал ли Пулька хоть куда-нибудь. Сейчас это не имело значения. Бриг больше не отвечал и продолжал уваливаться под ветер. Опасность на время отступила. Команда переводила дух.
— Готовимся к повороту, — крикнул Митя, добежав, наконец, до помощника.
Он решил воспользоваться передышкой, чтобы оторваться от брига и подойти ближе к шхуне-беглецу. Желают там принимать участие в сражении или нет, пусть хотя бы маячат рядом, сбивая противника с толку.
— Почему испанцы повернули? — спросил Барахсанов, передавая ему штурвал.
— Не знаю. Возможно не успевали перезарядить орудия левого борта, возможно там молодой и неопытный капитан. Причин может быть много.
— Быть может он испугался гипотетического корабля, которому мы сигнализировали ракетами? — предположил Барахсанов.
— Гипотетического корабля? — не понял Митя. — Призрачного что ли?
Барахсанов прочел раз в десять больше книг, чем Митя и частенько выдавал непонятные слова.
— Вроде того.
— Возможно. Отправляйся к передним парусам. Пойдём на норд.
Бриг не отступил совсем, лишь отошел в сторону и теперь двигался параллельно прежнему курсу. Он словно наблюдал за дальнейшими действиями двух шхун.
Шхуна-беглец, однако, отказалась от рандеву и рванула дальше. Её команда даже не подумала достать плавучий якорь, а просто обрубила канат. Такое расточительство разозлило Митю.
— Давайте-ка догоним земляка и посмотрим, что это за фрукт.
Теперь все три корабля шли одним курсом, точно стая китов. Они шли в галфвинд, строго на север, а где-то за горизонтом скрывались Галапагосы.
Глава 6Бланка
Догнать шхуну оказалось не так-то просто. «Незевай» требовал срочного ремонта. К счастью течи они не обнаружили, форпик был сух, а спущенный на беседке Сарапул не нашёл в носу никаких пробоин. Но проблем всё равно хватало. В и без того истерзанном гроте теперь зияла дыра, одна пара грот-вант болталась над палубой, словно щупальца гигантского кальмара, о каких рассказывали бывалые моряки. Две дыры, как глаза чудовища, светились в стакселе, а подбитая фок-мачта грозила рухнуть при первом же сильном порыве ветра.
Поврежденная мачта и отсутствие нескольких вант не позволяли увеличить парусность (например, отдать рифы на фоке или поднять второй кливер), поэтому «Незевай» отставал. Бриг, возможно подозревая хитрость, не спешил тоже.
Прежде чем начать ремонт команда убрала палубу от остатков баррикады и следов боя — обломков, разбросанной тут и там солонины и разлитого бурого рассола. Затем поужинали кашей с мясом, открыв стеклянную консерву (на жестяную у Мити не хватило средств). И только потом приступили к ремонту, не забывая посматривать на ушедшую вперёд шхуну и идущий к западу от них бриг.
Начали с мачты. От неё отбило здоровенную щепку трех футов длинны и в полтора-два дюйма толщины. Митя, Барахсанов и Пулька по очереди изучили скол пальцами и потом свайкой. Трещины в месте удара, однако, не обнаружили, что сильно облегчило дело. Пулька подравнял выбоину плоским скобелем, выстрогал из запасного древа накладную дощечку, которая аккуратно ложилась на выбоину. Густо намазав обе поверхности варом, он прикрепил дощечку к мачте, а потом туго обвязал чем-то вроде вулинга. Его он тоже обмазал пахнущей скипидаром смесью. Это походило на то, как в госпитале накладывали шину на перелом, перед тем, как замуровать руку или ногу гипсом.
Единственная проблема заключалась в том, что фок теперь не убирался полностью — усы гафеля не могли пройти вулинг, утолщение просто не пропускало ни его, ни латунные кольца — сегарсы, удерживающие переднюю шкаторину, а значит пятке гафеля предстояло висеть на высоте около трёх футов. Митя решил, что беда не велика, как-нибудь сойдёт, а если уж приспичит, то бейфут можно развязать или перебросить вручную. В любом случае новую мачту им своими силами не поставить, даже если на островах найдётся подходящее дерево. Менять мачту малой командой без портовых кранов — то ещё удовольствие.
Они перешли ко второй важнейшей задаче — заведению вант. Толстого каната достаточной длинны среди запасов «Незевая» не осталось. Последний крупный кусок ушел на новый форштаг ещё на Оаху. Зато леерного троса, который был втрое тоньше нужного, имелась целая бухта. Ладить из него ванты было бы слишком большой наглостью, которую море не простит, разве что свить в более толстый трос. Митя поделился этой идеей с командой.
— Эдак мы провозимся до утра, — заметил Барахсанов. — Уже темнеет, если ты не заметил.
— Без вант мы все паруса не поставим, — возразил Митя. — А если не поставим, то и нашего беглеца не догоним.
— Что если использовать фордуны? — предложил Барахсанов. — Те, что сняли на Нука-Хива.
— А как же стеньга?
— А что стеньга? У нас грот всё равно зарифлен. И до ремонта мы его не поднимем. Если хочешь, можем прикрепить стеньгу прямо к мачте вместе с топселем.
— Не не хочу. Это будет выглядеть отвратительно. Но фордуны доставай.
— Вот и чудно.
Барахсанов полез в трюм за снастями. Между тем стемнело так, что они больше не видели ни брига, ни шхуны. Не было видно и Галапагос.
Уже в темноте команда завела новые ванты, но шкипер не спешил отпускать людей, хотя многие их них были на ногах с восьми утра.
— Давайте понемногу нагрузим мачту, — сказал Митя. — Посмотрим, как она себя поведет? Если сломается, то лучше прямо сейчас. Пока нас не видят. А если выдержит, мы за ночь нагоним шхуну и оторвемся от брига.
В его словах имелся резон и команда подчинилась, ответив всего лишь парой ругательств.
Сперва на фоке отдали все рифы. Парус быстро, с хлопком, забрал ветер, но мачта выдержала. Затем осторожно подняли второй кливер, сперва не выбирая полностью шкоты. Пулька стоял под фок-мачтой, положив ладонь на вулинг. Потом прислонил ухо, пытаясь видимо уловить среди привычного скрипа звуки рвущихся древесных волокон.
— Выдержит, — заверил он.
Несколько минут боя, даже не боя а короткой перестрелки, а с последствиями за остаток дня не управились. Мелкий ремонт, как то разбитый фальшборт и дырявые паруса, команда оставила на утро. Лишь Барахсанов, собираясь уходить, поинтересовался:
— Раз уж мы все равно использовали фордуны, то может быть пустим на латки топсель?
— Вот доберемся до островов, тогда и поговорим.
Из-за стычки и долгого ремонта всё вахтенное расписание пошло прахом. Команда вымоталась и Митя заступая на ночную вахту, оставил при себе только Сарапула.
Когда рассвело брига на горизонте не оказалось. то ли отстал, то ли прекратил преследование. Зато к шхуне «Незевай» оказался совсем близко. Так близко, что они смогли прочесть название на транце: «Blanca».
Такого имени никто из них припомнить не мог. Да и не писали у них названия латинскими буквами. Барахсанов, который знал куда больше прочих о торговом флоте Виктории, тоже покачал головой.
— Нет у нас такой шхуны.
— Но она нашей постройки, — заметил Митя.
— Определенно, — не стал спорить Барахсанов. — Но мало ли кому их продавали? На Филиппины, в Кантон, на Камчатку, пиратам в Тайваньский пролив, во Вьетнам.
— Э, нет, — возразил Митя. — У неё перекрывающий стаксель, какой ставят только наши мореходы.
— Как скажешь, шкип.
Митино заключение было не бесспорным. Парус есть парус. Его могли продать вместе с шхуной, а могли сладить свой из подражания или ради маскировки. Последняя версия ему не понравилась. Кто может выдавать себя за моряков Виктории? И главное — с какой целью?
Но гадать не имело смысла. Шхуны понемногу сближались и разгадка приближалась вместе с «Бланкой». Приближалась, пока на «Бланке» неожиданно не подняли грота-топсель, а человек в шляпе, что возился с фалами, появился у гакаборта и помахал спасителям рукой.
— Что за чёрт! — воскликнул Барахсанов.
Расстояние ещё некоторое время сокращалось, а потом начало расти. Человек в шляпе ненадолго ушел и вернулся на корму с медным рупором. Он что-то прокричал в него, но слова унесло ветром.