– Не помню, – буркнул Мойрон.
– Сказал, что отвезет того на какой-то там суд… Так, может, туда и едем?
– Может, и так, – согласился сэр Рэй.
К столу снова подошла та самая служанка и опять, откровенно выпятив свои достоинства (возможно, единственные), выставила на стол с большого подноса кружки с пивом и промурлыкала на ухо капитану:
– Это наше лучшее, господин. Выпросила у хозяина.
Мужчины опрокинули в себя напиток.
– Хорошее… Вот это нормальное пиво, я понимаю! – похлопал себя по животу объевшийся гвардеец. – Так что там насчет этого Уильяма?
– Да он графский отпрыск, – негромко заметил второй.
– Нет, – возразил захмелевший сэр Рэй, в голову которому ударило крепкое пиво. – Он сын жреца, сам мне рассказывал.
– Да может, недоговаривает, капитан. Вы видели, как с ним наш граф нянчится? – поднял палец Мойрон.
– Ничего он не нянчится, – покачал головой первый.
– Нянчится, я тебе говорю! Если б сэр Рэй не подошел первым помочь этому Уильяму, когда тот висел под пузом, там бы граф подскочил самолично! Он уже ноги из стремени доставал. Я видел! – Второй гвардеец допил кружку и отставил.
– Ну да, он так за родным сыном не следит, – закивал другой конник.
– Леонард неродной сын, как и Йева. – И сэр Рэй улыбнулся, вспомнив очаровательное личико дочери графа. – Наш лорд привез их из Филонеллона, и они приемные.
– Так у господина нет детей? – удивился первый конник.
– Уильям – его отпрыск, – прошептал уверенно второй.
– Да не сын он!.. – начал выходить из себя сэр Рэй.
– Сы-ы-ын, – возразили в один голос несколько гвардейцев.
– Да чтоб черти вас подрали за углом! – разозлился сэр Рэй и уже захотел было встать, чтобы уйти, но снова подошла та служанка и склонилась к его уху.
– Господин, как вам наше пиво? Понравилось? – шепотом, ласково, с хрипотцой поинтересовалась она.
В который раз взглянув на практически нагую грудь, подвыпивший сэр Рэй уже пожалел, что поселился вместе с графским семейством.
– Замечательное пиво, эм, то, что ты принесла последним, моя дорогая, – негромко ответил он, а потом добавил еще тише и вкрадчивее: – Я бы еще много что испробовал у вас, но, боюсь, мне пора возвращаться на постоялый двор. А там яблоку негде упасть…
– Ой, господин рыцарь. Постоялый двор у нас хиленький… – заявила служанка, и ее глазки хитро блеснули в свете освещавших таверну ламп. – А у меня папенька как раз заночевал в домике лесорубов. Это далековато отсюда, в небольшом лесочке подле болотца.
– О, дорогая моя, ну что же… Покажи мне тогда, какие еще яства у вас имеются! – радостно протянул рыцарь.
Служанка ловко проскользнула меж столов, задевая их пышными бедрами, и вышла под дождь. Последовал за ней и сэр Рэй, предвкушающий дегустацию местных блюд. Вернулся он на постоялый двор уже ближе к полуночи, причем вернулся весьма и весьма довольным. Открыв дверь в комнатушку, он обнаружил сидящего в темноте Уильяма с книгой в руках.
– Вы в темноте читаете? – удивленно спросил он.
– Я просто проверял, не испачкалась ли она от падения в грязь, – соврал Уильям.
Он подвинулся, чтобы сэр Рэй добрался до кровати.
– Уильям, вы что, решили ночевать на лежанке?
– Да. Я привыкший, так что могу и внизу поспать.
– Благородный вы человек. И за это нравитесь мне все больше и больше!
С веселой усмешкой капитан рухнул на кровать, чтобы выспаться. Раздался треск – деревянная ножка переломилась пополам, а сама кровать покосилась, отчего ошарашенный сэр Рэй скатился к стене.
– Дрянь, да какого Ямеса в этом клоповнике такие рухляди! – воскликнул он, а потом, вспомнив, что в соседней комнате спят две дамы, покраснел. – Уильям!
– Что такое? – спросил тот, улыбаясь.
– Я тоже, кхм, как человек благородный, готов поступиться своим комфортом. Предлагаю вам лечь на кровать. А я же, в свою очередь, готов пострадать на лежанке внизу.
– Благодарю вас, сэр Рэй, но я откажусь. – Уильям тихонько рассмеялся и отвернулся к стене.
Не желая всю ночь созерцать эту жалкую комнатушку, вампир погрузил себя в дремоту. Сэр Рэй Мальгерб тоже повертелся, покрутился в перекошенной кровати, уткнулся лицом в стену, представляя, что это девичья грудь, и провалился в забытье, где ему снились местные блюда Уплиша, – как оказалось, весьма аппетитные и съедобные.
Глава 3. Тарантон, мой дивный конь
Поутру, когда дождь закончился, сэр Рэй снова столкнулся нос к носу с сияющей и, похоже, уже безнадежно влюбленной служанкой. За пробу местной кухни ее наградили десятком даренов. Однако на этом, похоже, все и закончилось, потому что больше на девицу даже не взглянули. Гвардейцы быстренько расправились с остатками вчерашнего мяса, свежей кашей и, залив в себя по кружке отвратительного пива, пошли седлать коней. Проверив подпругу еще раз – на всякий случай, – Уилл вскочил на Серебрушку и последовал за отъезжающим отрядом.
– Ну что ж, мы уже пятый день в пути, – потянувшись в седле, произнес довольный сэр Рэй. – Вы готовы, Уильям, сегодня драить моего Тарантона?
– Я все помню, – ответил тот с легкой улыбкой. – А на нашем пути будет сегодня поселение?
– Вроде нет, – задумался сэр Рэй. – Завтра должен быть какой-то поселок… Завтра или все-таки послезавтра? Мы взяли фуража с запасом.
– Послезавтра, – негромко подсказал Филипп, поравнявшись с ними. – Нам еще два дня месить эти болотистые луга, а потом прибудем в Черные Тельи.
– Вы названия всех поселений знаете, господин! – восхитился капитан.
– Конечно, сэр Рэй. Это ведь моя земля… – с иронией ответил граф.
Пока все обсуждали вчерашнее гадючье мясо, Уильям бросал сочувственные взгляды на Йеву. Она ехала одиноко, ни с кем не переговариваясь. Зябко кутаясь в теплый плащ, она все равно мерзла и дрожала как осиновый лист. Рыбак не выдержал, снял со своих плеч отороченный белкой черный плащ, что ему выделил граф, и накинул на девушку поверх ее собственного.
– Не стоило… но спасибо, – поблагодарила она синими от холода губами и тут же плотнее завернулась в два плаща, потихоньку отогреваясь. – Из меня никудышный путешественник, отчего-то постоянно мерзну.
Тут же на паре скрестились взгляды всех: и тех, кто ехал позади, и тех, кто был впереди. От этого Уильям оробел: понимал, что каждое их слово ждут, чтобы раздуть в сплетни. Именно поэтому он лишь ласково-смятенно улыбнулся.
Йева тоже все поняла, она спряталась поглубже под большой капюшон и взглянула оттуда на Уилла с нежностью. И пусть без накидки ему было весьма зябко, однако этот ответный жест так согрел его сердце, что весь остаток дня он ехал, ничего не замечая. Не замечал он и вонзающегося в него, как нож в спину, взгляда Леонарда. Леонард двигался как бы в стороне от всех, молчаливый, угрюмый. И только пальцы его ласкали усыпанные яхонтами ножны.
– Смотрите, смотрите! – вдруг воскликнул, указывая в небо, гвардеец.
Путники задрали головы. Под низкими тяжелыми облаками, прибиваясь к земле, летели с десяток темно-коричневых птиц. Все бы ничего, однако размером птицы были с коня. Они летели, мерно размахивая огромными крыльями, и вокруг них будто бы расходились в испуге тучи. Их полет был спокойным, величественным… Все остановились, с уважением глядя на их цепкие острые когти, на эти гордо посаженные головы, на глубокую, широкую грудь, – и восторженно вздыхали.
– Ну что ж, – в восхищении сказал Филипп. – Значит, в нашем Брасо-Дэнто уже зима. Они так каждый год перелетают на юг – теплолюбивые существа.
– А кто это? Драконы?! – спросил Уильям.
– Нет, что ты, какие же это драконы. Драконы давно вымерли… Это торуффы, или, как их называют ближе к югу, – рух.
– Они опасны?
– Нет. Они гнездятся в горах к северу от Брасо-Дэнто и питаются баранами да козлами. К нам спускаются крайне редко. Всю жизнь проводят в небе… – И граф вздохнул. – Благородные создания.
– Я никогда не видел их раньше, – ответил Уильям, завороженно наблюдая за приближающейся стаей.
– Так их мало осталось. Вероятно, это потомки тех причудливых созданий, что родились из кровавых обрядов после слияния миров. Может быть, даже родственники драконов, кто знает.
Между тем Леонард нащупал лук и стал быстро разматывать его, не сводя глаз с птичьей стаи. Завидя под собой людей, рух начали медленно набирать высоту, уходя в кучевые облака, но ловкие пальцы графского сына уже потянулись за стрелой в колчан.
– Не смей! Убрал лук, я сказал! – рявкнул Филипп, да так, что весь отряд испуганно подскочил на конях.
– Что? Почему?! – воскликнул его сын, но стрелу все-таки задержал в колчане. – Это же такой трофей, отец! Над Брасо-Дэнто они никогда так низко не пролетают, как здесь. Позволь хоть один выстрел!
Тем временем демонические птицы уже поднялись слишком высоко, и теперь их было видно только в редких оконцах между тучами. Они спокойно пролетели над отрядом в сторону юга.
– Опоздал… – с раздражением выдохнул Леонард.
– Они не для того живут, чтоб их убивали ради пера в уздечку. – Филипп гневно посмотрел на сына, а его вороной конь, чувствуя злость хозяина, нервно пританцовывал на месте. Не желая лишний раз сердить отца, Лео отвернулся и уставился на бескрайние болотистые луга.
К вечеру отряд остановился у быстрого прозрачного ручья, который змеей извивался среди сгнившей травы. Шириной в два васо, глубиной по пояс, он не сулил никаких опасностей. Слуги, понюхав воду, убедились в ее чистоте и набрали котелки для жарки мяса и готовки супа из настрелянной дичи. Кто-то из гвардейцев уже чистил коней, кто-то устанавливал навес, если вдруг бредущая над землей туча решит излиться дождем.
Йева вернула уже порядком продрогшему Уильяму его плащ, виновато поблагодарив. Леонард с Эметтой, у которых не было ни шанса уединиться посреди ровного, как лежащий на столе лист бумаги, луга, сидели на лежанке, пока их лошадьми занимались остальные.