— Если делать сцену, то обязательно с акустическими панелями из резонансного дерева, — говорил Илья Артурович, водя пальцем по скатерти. — И с амфитеатром. Чтобы даже с последних рядов всё было видно.
Он оживал с каждым словом.
— А вот здесь, — граф ткнул в воображаемую точку, — можно устроить зимний сад. Чтобы после спектакля гости могли прогуляться среди цветов под звуки камерного оркестра.
Я слушал, кивал, и в голове уже складывался образ будущего вокзала. Не просто транспортного узла. А настоящего культурного центра.
Когда я наконец вышел из ресторана «Золотой якорь», на востоке уже алело небо.
Колония «Павловск» просыпалась под первыми лучами солнца, игравшими на крышах домов.
Где-то вдалеке кричали чайки.
Сел в машину и одним глотком выпил энергетическое зелье.
Горькое, обжигающее, как ледяной душ после пыток. Но оно подействовало мгновенно: мысли прояснились, тело наполнилось силой.
Я рванул в путь, не теряя ни секунды.
Я должен успеть на торжество к младшей сестре.
На её первый шаг во взрослую жизнь. На её бал. Её день рождения.
Дорога пролетела почти незаметно.
Не потому, что я ехал быстро, а потому, что не видел ничего вокруг. Ни пейзажей за окном, ни поворотов, ни даже тех, кого обгонял.
В голове сначала крутилась только одна мысль: «У меня теперь есть боевой корабль».
Она стучала как метроном.
И следом пришла ещё одна: «Осталось только поставить его на рельсы и доставить к порталу в Новоархангельске».
Я мчался по пустой дороге и не мог сдержать дикой ухмылки. В этот момент я чувствовал себя безумцем, гением, триумфатором — всем сразу.
Глава 2
Особняк, арендованный для торжества, сверкал огнями как дворец перед коронацией.
Я подъехал, когда бал был в самом разгаре.
Высокие окна, мраморные колонны, широкая лестница у входа, уставленная кадками с розами, — всё это создавало ощущение праздника.
Это было посвящение Таси в светскую жизнь, её официальное появление.
Несмотря на то что мы находились в центральной колонии, я чувствовал себя так, словно попал в самое сердце имперской столицы.
Странное чувство. Но ничего более нарядного и помпезного я не видел ни в этой жизни, ни в прошлой.
У подъезда толпились слуги в ливреях, ожидая своих господ.
По обочинам дороги стояли многочисленные кареты и несколько автомобилей. Это признак того, что среди гостей были не только аристократы старой закалки, но и те, кто не боится прогресса.
Из открытых двухстворчатых дверей лилась музыка.
«Как тут могла поместиться столичная филармония?» — мелькнула у меня мысль.
Но стоило переступить порог особняка, как я понял: оркестр разместился на хорах, так называемых балконах, расположенных вдоль стен. Такой приём использовался только в залах высшего класса. Только так всё пространство дома могло звучать.
Вальс исполняли потрясающе. Скрипки, виолончели, флейты сливались в едином порыве, заполняя зал волнами чистого, почти осязаемого звука.
Не просто музыка. Это была магия. Искусство.
Первой, кого я увидел среди танцующих на паркете людей, была мама.
Она вальсировала с ректором военно-морской академии Кировым. Мама кружилась в голубом платье из парижского ателье. Оно делало её моложе, элегантнее, словно возвращало на десятилетие назад, во времена, когда отец был ещё жив, а наш род не знал ни бедности, ни унижений.
Чувства боролись во мне.
Радость — потому что она счастлива. Я видел, как легко мама скользит в танце, как смеётся, забывая обо всём.
Настороженность — потому что адмирал Киров слишком часто наведывался к нам в «Новоархангельск» под благовидным предлогом. А теперь… предмет его интереса стал ближе. Гораздо ближе.
Я понимал, что мама слишком очаровательна и мила, чтобы сидеть в четырёх стенах дома. Дети выросли.
Я патриарх рода.
Старшей сестре Варваре советы больше не нужны. Ей бы выйти замуж, но последние кавалеры оказывались проходимцами.
Что же касается младшей сестры Таисии, так сегодня был её день. День, когда девушка представлялась в обществе, и, судя по количеству гостей, которые откликнулись на приглашение, праздник явно удался.
Мама заметила меня буквально в самом конце танца.
Она извинилась перед кавалером и направилась ко мне.
Заметил, как на паркет вышел Амат.
Мой друг, здоровенный детина девятнадцати лет, с плечами, которым позавидовал бы любой грузчик, уверенно подошёл к моей младшей сестре.
Хрупкая, почти невесомая Тася положила руку на его ладонь, и они закружились, как только музыка зазвучала вновь.
Как кукла в руках медведя…
Амат, несмотря на свою мощь, танцевал удивительно бережно, будто боялся сломать девушку.
А Тася сияла как маленькое солнце.
Её глаза блестели, щёки раскраснелись, и, несмотря на всё напряжение столь ответственного дня, сестра лучилась непритворной радостью.
— Кирилл! — мама коснулась моего плеча. — Ты всё-таки пришёл.
В её взгляде был не просто упрёк за опоздание, но и облегчение от того, что я здесь, что цел, что жив.
— Прости, мама. Дела…
— Вечно у тебя дела, — вздохнула женщина, но тут же смягчилась. — Сегодня не будем о них. Посмотри, какая Тасенька красавица.
Я кивнул.
Мама взяла меня под руку, наблюдая за танцем дочери, которая кружилась в центре под восхищёнными взглядами гостей.
— Кирилл, — родительница внезапно понизила голос, — Анатолий Степанович спрашивал, не передумал ли ты. Он готов восстановить тебя на последнем курсе.
— Мама! — я резко повернулся, сдерживая раздражение. — Сначала ты рыдала, когда я перевёлся в военную академию. Теперь настаиваешь на возвращении?
— Я не настаиваю, — поправила она, нервно натягивая перчатку. — Просто ректор очень лестно отзывается о твоих способностях. Говорит, что у него давно не было таких курсантов и…
Я скривился, перебивая:
— У меня сейчас дел выше крыши. И я уже сто раз говорил: не вернусь к учёбе. Точка.
— А с Надеждой Кировой ты… — начала она.
— Ирина Владимировна, — холодно ответил я, используя полное имя, чтобы показать, что тема закрыта. — Может, хватит?
Мама пристально посмотрела на меня.
В её глазах мелькнуло что-то более глубокое, чем просто материнская забота.
Разочарование? Тревога?
— Мы расстались, — процедил я сквозь зубы. — И сейчас у меня есть дела поважнее девичьих вздохов.
— Тогда, может, в алхимический университет? — не унималась женщина. — Там тебя примут без экзаменов. С твоим уровнем магии будет достаточно рекомендательного письма.
— У меня нет времени, — вырвалось в ответ. — Да и чему там научат? Всё, что нужно, я давно вычитал в книгах.
— Верно, — признала она, немного смягчившись. — Но связи, Кирилл! Ты мог бы завести полезные знакомства. Поднять Пестовых выше.
Я криво улыбнулся. А мама вдруг замолчала, её взгляд скользнул по оркестру на балконе, потом по собственному роскошному платью.
— Поверь, связи у меня есть, — горько усмехнулся, вспоминая, во что обходятся мне «просьбы» Мити. — Кстати, кто-нибудь из моих друзей пришёл, кроме Амата?
Мама покачала головой:
— Пока нет.
— Жаль, — вздохнул я. — Хотелось бы обсудить кое-что со всеми. Придётся пока поговорить с одним Жиминым.
Танец закончился.
Тася и Амат направились к фуршетному столу, где уже собирались другие молодые люди. Я пошёл за ними: нужно было поздравить сестру, обнять её, сказать несколько тёплых слов. И узнать у Амата последние новости.
Я подошёл в тот момент, когда парочка выбирала десерты. Сестра заметила меня первой. Её глаза засияли, но тут же нахмурились с нарочитым недовольством, которое она не умела скрывать.
— Кирилл! Ты всё-таки пришёл! — воскликнула Тася, один в один повторив слова мамы. Потом шлёпнула меня по руке, а затем обняла. — Я уже думала, что ты пропустишь весь бал!
— Разве я мог пропустить твой день рождения? — улыбнулся в ответ. — Ты же знаешь, у меня были дела. Важные дела.
— У тебя всегда дела! — она надула губки, но в глазах светилась радость.
Амат стоял рядом немного напряжённый, переминаясь с ноги на ногу, как будто не знал, куда себя деть. Этот трёхсотлетний «юноша», обычно такой уверенный в себе, сейчас выглядел растерянным, как первокурсник на первом свидании.
Забавно. Ещё пару месяцев назад они с Тасей постоянно спорили и не выносили друг друга, а теперь вот так. Она смотрела на юношу как на героя. Он — как на свою слабость.
— Ты хорошо танцевала, — сказал я, наблюдая, как сестра краснеет от комплимента.
— Амат — прекрасный партнёр! — Тася восторженно посмотрела на великана, который, услышав это, словно смущённый медведь опустил взгляд.
Я приподнял бровь. Похоже, сестра уже по уши втрескалась в моего друга. Или просто повзрослела быстрее, чем я ожидал.
Перекусив парой канапе, продолжили светскую беседу, обмениваясь с Аматом ничего не значащими фразами. Мне нужно было поговорить с ним наедине. Но сейчас отпустить младшую сестру было невозможно, это выглядело бы как очередное пренебрежение.
— Тася, пойдём потанцуем, — неожиданно предложил я.
Её глаза округлились от удивления.
— Ты? Танцевать⁈
— Что, я так плох? — позволил себе лёгкую насмешку в голосе.
Мы вышли на паркет.
Вальс был медленным, идеально подходящим для разговора.
Тася напряглась в моих руках.
— Ну и как тебе Амат? — осторожно начал я.
— Он… он совсем не такой, каким казался, — прошептала Тася. — Амат столько всего знает, столько видел! И он так… бережно ко мне относится…
Если бы она только знала, сколько всего он на самом деле повидал… Но было не до шуток, нужно с ним поговорить насчёт сестры. Во-первых, она ещё слишком мала, а во-вторых, урою его, если обидит Тасю.
Танец закончился слишком быстро.
Мы направились обратно к столу, но по пути сестру перехватила стайка подруг — визжащие разодетые барышни утащили её прочь, оставив меня наконец наедине с Аматом.