Я серьёзно посмотрел на Рыбакова:
— Ну, если так… Я не против. Буду только рад вашей помощи и профессионализму.
Князь пожал мне руку и расплылся в довольной улыбке.
Это был не просто союзник. Рыбаков действительно мог сейчас пригодиться, а ещё у него была мотивация, что поднимало ценность такого компаньона.
На следующее утро мы поехали смотреть корабль.
Погода была серой и унылой, словно сама природа знала, что мы собираемся забрать игрушку из её лап.
Когда подошли к обрыву, перед нами открылся вид, от которого у инженеров буквально перехватило дыхание.
Корабль оказался в ловушке между двумя скалистыми берегами, в узком водном бассейне, который когда-то явно был глубже. Теперь уровень воды упал настолько, что судно намертво застряло в единственном глубоком месте. Рядом обрыв, крутой склон, покрытый корнями и валунами, — никакого фарватера.
Вытащить его по воде невозможно.
— Господа, ума не приложу, как вы собираетесь его поднимать, — мрачно констатировал Рыбаков, скрестив руки на груди.
Спустившись вниз, мы детально изучили корпус, осмотрели двигательную часть и осадочную линию.
А Сергей Иванович, как бывший флотский офицер, рассказывал нам о каждом узле, каждой шахте, каждом повреждении:
— «Стриж» весит триста тонн, шестьдесят метров в длину, семь с половиной в ширину. Паровой двигатель с двумя паровозными котлами. Мощность у него три тысячи пятьсот лошадей.
Он говорил о корабле как о живом существе.
— Три тысячи пятьсот лошадей⁈ — Ефим Черепанов присвистнул. — Да это же бешеная мощь!
— Для охоты на монстров, — пояснил Рыбаков. — Быстрых, но хрупких тварей нужно было догонять и расстреливать, пока они не добрались до гражданских кораблей.
— Паротурбинный двигатель, — начал размышлять вслух инженер. — Мощный, но капризный. Если его запустить, рванёт на рельсах как чёрт.
Глаза мужчины блеснули. Он уже начал строить планы.
— Вот это задачка! — Ефим потёр руки. — Переделать морской двигатель для железной дороги… Это же вызов!
— Да, Ефим Алексеевич, — кивнул я. — Это задача, которая ждёт только вас. И думаю, она вам по плечу. Только сейчас нужно решить, как вытащить его отсюда и поставить на рельсы.
Мы собрались в тени скалы, разложив карты и чертежи.
— Вариантов два, — начал Лунев. — Либо строим насыпь и тащим корабль лебедками, либо поднимаем кранами.
— Краны не выдержат, — покачал головой Бадаев. — Триста тонн — это слишком даже для самых мощных.
— Тогда насыпь, — я постучал пальцем по схеме. — Но склон крутой, грунт неустойчивый.
Сомнений быть не должно. Нужно действовать быстро, но осторожно.
— Значит, укрепляем, — заключил Лунев. — Сваи, подпорки, временные рельсы и тащим понемногу.
Он уже представлял процесс.
Рыбаков хмыкнул:
— Вы сумасшедшие, господа. Но скажите, чем могу помочь?
Ефим ещё раз взглянул на корабль:
— Главное делать всё плавно, не спеша, чтобы не порвать корпус. Если треснет — пиши пропало. Хотя он и сделан из специальных сплавов, устойчивых к воздействию монстров, но может не выдержать сильной деформации.
Я посмотрел на корабль, потом на инженеров. Они были готовы.
— Значит, так. Черепанов отвечает за двигатель. Лунев и Бадаев — за подъём и укрепление склона. Рыбаков консультирует по корпусу.
У каждого была своя роль. А мне предстояло всё это координировать. А ещё следить за тем, чтобы дорогу к порталу и «Стрижу» построили вовремя и не дай бог не опоздали на день.
— А какой срок? — спросил Бадаев, сжав чертёж в руках.
— Два месяца. Максимум.
Не так много. Но и не мало. Они переглянулись.
— Справимся, — буркнул Черепанов, потирая подбородок.
Я усмехнулся. Такое чувство, будто мы уже начали свой бой за Балтийск.
Через месяц напряжённой работы «Стриж» наконец высвободился из каменных объятий скал. Мы установили его на массивные стальные катки — три дуги, каждая диаметром в человеческий рост.
Теперь корабль возвышался над землёй как мифический левиафан, готовый сменить стихию.
Ефим Черепанов провёл в машинном отделении три недели, не выходя наружу.
Его можно было найти только по тонкому аромату масла и пота, смешанному с запахом горячего металла, непрекращающемуся матерному бормотанию, доносившемуся из глубины, и по его упрямству. Мужчина был таким же упрямым, как двигатель, над которым он сейчас колдовал.
Однажды инженер вылез на свет грязный, растрёпанный, тряся передо мной засаленной схемой:
— Он просто не для этого создан! — выкрикнул Ефим. — Видите? Паротурбинная установка рассчитана на постоянные обороты, а нам нужно переменное тяговое усилие!
И в этом была вся проблема. Корабельный двигатель должен был работать на воде, где течение и инерция играли свою роль. Но теперь мы требовали от него движения по суше, где каждый уклон мог стать фатальным.
Работник исчез, оставив после себя лишь:
— Но если мы перенастроим регуляторы давления и модернизируем трансмиссию…
Это были слова человека, который уже нашёл решение, но ещё не успел его реализовать.
Когда через месяц двигатель наконец ожил, это было похоже на рождение нового существа: первые обороты — хриплый кашель. Через час — ровное урчание. А к концу дня — мощный рёв, от которого дрожала земля.
Звук был такой, словно сама стихия обрела голос.
— Девяносто километров в час! — Черепанов, чёрный от мазута, сиял как ребёнок. — По рельсам будет ехать лучше, чем некоторые паровозы!
Пока Ефим возился с двигателем, «Стриж» преображался.
Броня была из двухслойных стальных листов: внешний — закалённая сталь, устойчивая к ударам, внутренний — вязкий сплав, поглощающий деформации.
Орудия: все семь пушек сохранились. Теперь они установлены на поворотных платформах, чтобы стрелять с любого борта.
Амбразуры: двадцать четыре бойницы по каждому борту, с бронезаслонками, которые открывались за секунды.
Вес: сняли 45 тонн лишнего (винты, якорные механизмы, часть палубных надстроек). Лишняя масса ушла.
Рыбаков, наблюдая за работой, провёл рукой по свежей броне:
— Красавец! — довольно констатировал он, почти каждый вечер делая контрольный обход. В голосе князя не было сожаления, только гордость.
Лунев и Черепанов разработали систему, достойную восхищения:
1. Хвостовые платформы: двадцать вагонов с рельсами и шпалами. Самый дальний — мобильный склад материалов.
2. Конвейерный механизм: автоматическая подача материалов через весь корабль. Не нужно останавливаться ради загрузки.
3. Носовой выброс: гидравлический трап для укладки пути. Он позволял «Стрижу» не ждать дороги, а создавать её самому.
— Это гениально, — Бадаев смотрел на чертёж с благоговением. — Он сам будет строить себе дорогу!
Я лишь усмехнулся:
— Именно так. Отныне «Стриж» не зависит от путей — он сам их создаёт. Он же всё-таки корабль. Значит, должен сам выбирать, куда идти.
Параллельно с технической доработкой начал формировать экипаж. В этом мне помогал Сергей Рыбаков. Его опыт и связи в военно-морском ведомстве оказались бесценными.
Магов и стихийников мы смогли набрать из числа морских отставников. Благодаря Рыбакову многие согласились служить и на суше. Их задача — наносить точные удары через амбразуры, не распыляя силы.
Артиллеристы. Вот где возникла главная проблема. Орудия «Стрижа» были не простыми полевыми пушками, а морскими двенадцати- и шестифунтовыми орудиями. Для их обслуживания требовались настоящие профессионалы.
И тут Сергей снова пришёл на помощь. Он нашёл опытных артиллеристов, которые знали, как обращаться с этим оружием. Буквально за неделю до штурма на борт поднялись бывшие морские артиллеристы, почти все седые, суровые, с руками, иссечёнными шрамами от множества морских сражений.
Они проверили механизмы, почистили стволы, сделали пробные выстрелы и стальные чудовища ожили, грохнув так, что с ближайших скал посыпались камни.
— Ну что, адмирал? — один из них, коренастый унтер с татуировкой в виде якоря на предплечье, хрипло рассмеялся. — Дадим жару этим тварям?
Он явно не из тех, кто боится смерти. Я даже не стал его поправлять.
— Дадим, — ответил я.
С корабельными механиками проблем не возникло, их хватало. Многие остались без судов, но не без опыта. Они мне в будущем пригодятся и в обычных поездах. Черепанов лично проверил каждого, убедившись, что никто не растерял навыков.
— Если двигатель заглохнет под обстрелом, будет плохо, — мрачно заметил он. — Так что пусть лучше всё десять раз перепроверяют.
За пять дней до назначенной даты штурма команда тренировалась занимать позиции у орудий.
Маги отрабатывали совместные заклинания, чтобы усиливать удары через амбразуры.
Рабочие сновали по палубе, проверяя крепления и смазывая механизмы.
Внизу что-то кричал Черепанов, Лунев спорил с Бадаевым, а Рыбаков разговаривал со старшинами орудий, делая последние замеры.
Всё шло по плану.
Оставалось только дождаться дня штурма.
За два дня до назначенного срока последние рельсы были проложены прямо к телепорту «Новоархангельска».
По ним уже шли эшелоны с солдатами, которых везли сюда в открытых вагонах мои первые поезда. Подкрепление. Показатель того, что империя начала действовать всерьёз.
А я стоял на капитанском мостике «Стрижа» и смотрел, как между телепортационными столбами медленно открывается портал, в который мы должны зайти.
Глава 6
Интерлюдия
Резкий стук в дверь заставил Сергея Качалова вздрогнуть.
Он тихо вытащил из ножен саблю и осторожно открыл щеколду.
— Войдите!
В проёме показался Лев Уваров, его слуга. Лысый худощавый тридцатилетний мужчина выглядел ужасно.
После двух с лишним месяцев пути его лицо казалось ещё более впалым, лоб был испещрён новыми морщинами.
Слуга быстро зашёл, закрыл за собой дверь на засов и, тяжело дыша, опёрся плечом о стену.