— Фу, — повторила я.
— Не хочешь учиться — будешь сидеть на голодной диете, а потом взбрыкнешь и сожрешь кого-нибудь без остатка. В этом мире за такое смертная казнь.
— В каком смысле «сожрешь без остатка»? — насторожилась я.
— Если суккуб переусердствует, то в зависимости от степени его партнер постепенно лишается разных чувств, а в конце либо умирает, либо от него остается лишь пустая оболочка. Иногда они способны на простые действия, но остаются душевнобольными. Иногда будто засыпают и не просыпаются, — «впадают в кому» перевела для себя я.
— Какой кошмар! Я хочу опять стать человеком! — я брезгливо запрыгала на месте.
— Тогда выполни свое желание, — демон развел руками и мне показалось, что он собирается сейчас уйти.
— Стой! — закричала я испуганно. — Убери мои рога и хвост.
— Сама убери, — фыркнул он.
— Но их не было до твоего прихода! Помоги мне! — заныла я.
— Я ничего не делал с тобой, они были сразу, как ты попала в этот мир. Но суккубы способны их скрывать, они не совсем материальные. Без этой способности вы не могли бы есть. Как и возможность менять форму под желания мужчин, это врожденная особенность. Просто скрой их, — бросил демон и просто исчез, как ни бывало.
— Гад! — ругнулась я, подпрыгнув на месте, но тут же заткнулась, заметив, как на меня покосилась какая-то идущая мимо дамочка.
Пока демон был рядом, на нас никто не обращал внимания, будто на нас было какое-то отводящее взгляды заклинание, а теперь я осталась одна и без прикрытия.
Глава 4
Учиться контролировать свои способности было тяжело, но постепенно я начала разбираться в происходящем и лучше контролировать свои порывы. Если я пугалась или была сильно голодна, то включались инстинкты: найти первого попавшегося влюбленного мужчину, стать копией его девушки, заставить мне помочь. Чтобы этого не случалось спонтанно, нужно было оставаться относительно спокойной и не доводить голод до сильной степени.
Еще я поняла, что эмоции у мужчин бывают очень разные, определяя их почти на вкус, отличая нежность и влюбленность, похожие на сладкое суфле, от действительно глубоких чувств, которым я даже не могла найти аналога, а вот страсть и желание обладать напоминало что-то очень перченое и вызывали у меня что-то вроде изжоги. Хотя и в последних тоже было что-то привлекательное, я старалась придерживаться более здоровой диеты. Чем дольше я находилась в компании влюбленного мужчины и чем сильнее было его чувство, тем более сытой я себя чувствовала, некоторых хватало на целые сутки-полутора. Легкая влюбленность давала сытость всего на несколько часов.
Я начала учиться тому, чтобы менять внешность по собственному выбору и считывать образ любимой с мужчин осознанно. Раньше этот процесс проходил у меня инстинктивно, теперь же приходилось себя тормозить. Лучше всего получалось, если я была сыта и просто следила за идущими мимо мужчинами, стараясь не перекладывать считываемый образ на себя, а потом меняла себя, используя вместо зеркал стеклянные ветрины магазинов.
Платье мое запылилось, пальто обрело менее презентабельный вид, так что изображать благородную леди становилось все сложнее, если не применять магию. К счастью, вопрос с одеждой решался с помощью моих способностей — как в первый день я, превратившись в простую девочку Лили, сменила дорогое пальто на дешевое, так теперь могла создать иллюзию более дорогой и качественной одежды. Это помогало мне находить пристанище — я выучила расположение всех центральных магазинов столицы и проводила в них дни до закрытия, иногда разглядывала ветрины и меняла свой наряд, чтобы сильно не примелькаться работникам.
Первые три ночи мне пришлось провести на улице, но я уже озаботилась тем, чтобы найти место для ночлега. Проблема была в том, что я плохо себе представляла, что здесь в мире вообще происходит, мужчины, с которыми я общалась, разговаривали в основном на тему: «какая же ты красивая, как я тебя люблю» и отмахивались от любых бытовых вопросов. Настаивать я не решалась. В качестве источника информации я использовала газеты, которые я получала любыми доступными мне способами: подбирала на улице или просила кого-то из встречных отдать ненужную, используя легкий приворот. В одной из газет я и увидела объявление о доходном доме для одиноких благородных работающих леди и решила сходить туда на удачу.
Это был небольшой аккуратный трехэтажный особнячок, притулившийся между более крупными постройками. Выглядело здание довольно неказисто: штукатурка кое-где облупилась, но несло на себе следы былой роскоши — было украшено лепниной и барельефами в виде атлантов, держащих балкон второго этажа.
Я позвонила в звонок, придав своей одежде самый аккуратный вид. Дверь резко распахнулась, и на пороге обнаружилась худая высокая женщина сером платье с серыми же в тон волосами, уложенными в пучок. Сверху на платье был передник, а на волосах — белая наколка без кружева.
— Да? — спросила она таким тоном, будто хотела крикнуть: «нищим тут не подают!»
— Я бы хотела поговорить с вашим хозяином, господином Фаром, — припомнила я текст объявления.
— По какому вопросу? — церберша не двинулась с места.
— По вопросу съема комнаты для одинокой леди, — я попыталась выдавить самую вежливую из своих улыбок, какими обычно приходилось встречать проверяющих из головного офиса.
— Тридцать серебряных в месяц, завтрак и ужин входит в цену, обедаете сами или платите отдельно. В комнате осветительные амулеты, зарядка — за ваш счет. Ванная одна на четыре комнаты, вода подается по трубам, зарядка амулета обогрева воды — за ваш счет. Деньги за постой вперед за месяц. Уборкой в комнатах занимаетесь самостоятельно или платите отдельно. — строго отбарабанила служанка. — Еще что-то?
— У вас принято потенциальных постояльцев держать на улице? — скептически подняла бровь я. — Я хочу осмотреть дом, познакомиться с хозяином и другими жильцами, еще не уверена, что это вообще приличное место, — добавила в свой тон капризных ноток.
Женщина поджала губы и все же посторонилась:
— А вы всегда без багажа путешествуете? — подозрительно осведомилась я, когда я повесила свое пальто на вешалку.
— Я не хожу по улицам с багажом, чтобы носить чемоданы существуют носильщики, — не смутилась я. — Я собираюсь осмотреть несколько разных пансионов и принять решение.
— У нас заведение для работающих леди, все скромно живут, но с нужным уровнем. Других в округе нет. Если вам нужны слуги и носильщики, лучше снимите апартаменты.
— Я, кажется, не спрашивала, что мне делать, — смерила нахалку ледяным взглядом. — Ведите.
Служанка была принеприятнейшей особой, но дом мне понравился: несколько гостиных с креслами и диванами, на которых лежали разные женские вещички: заложенная на середине книжка, незаконченная вышивка, моток ниток со спицами. Было видно, что по вечерам здесь принято не отсиживаться в своих комнатах, а отдыхать в компании. Сдавали тут на одну даму две комнаты: гостиную и спальню, небольшие по местным меркам, но по моим — очень даже хорошие. Я строила ледяное лицо, но по мне это напоминало размером малогабаритную двухкомнатную квартиру. Только вот ванна одна на блок, что неприятно, но можно привыкнуть. Из жителей в этот час дома никого не было — все разбежались по работам. Служанка пояснила, что в основном жили тут бездетные вдовы или незамужние девушки, работали там, где не нужна была физическая сила, но нужна аккуратность и кое-какое образование: учительницы, секретари, работники архивов и так далее.
Я заставила служанку, которая мне так и не представилась, показать мне и кухню, капризно заявив, что с грязной кухни ничего есть не смогу. Там заправляла приветливая пухлощёкая женщина, представившаяся Ангелиной, при ней поваренком был ее семилетний сын. Добрая женщина немедленно всучила мне пирожок.
— Госпожа еще не решила, хочет ли она здесь поселиться и, тем более, не оплатила обеды, — строго выговорила ей служанка.
— Так быстрее определится — хочется ли ей каждое утро и вечер есть мою стряпню, — хохотнула повариха, а я кивнула, разделяя эту постановку вопроса.
Вообще-то, суккубу, как я поняла, обычная пища была не очень нужна, важнее иметь доступ к энергии, но и не вредила тоже, так что я с удовольствием порадовала свои вкусовые рецепторы пирожком с какой-то зеленью.
Здесь-то нас и застал хозяин заведения. Я только обернулась, так сразу и поняла, что останусь. Это был пожилой дедок с седой, но буйной шевелюрой до плеч и длинными закрученными усами. Был он небольшого роста, но активен и улыбчив, а в сердце его до сих пор горела любовь: старая, припорошенная временем и грустью, но она была. Я сама не заметила, как начала впитывать ее и стараться подстроиться, но тут же себя одернула — менять внешность было нельзя. Поэтому тот же цвет волос, черты лица, а перенять только выражение лица, глаз, особенности осанки, голоса.
— У нас гостья? — улыбнулся господин Фар, небрежно окинув меня взглядом… и залип.
— Вот, кандидатка на вселение, — представила меня сушеная вобла.
Не выходя из образа ни на миг, я сделала шаг вперед и взяла старичка под руку ровно тем жестом, что отложился в его памяти:
— Я бы хотела сперва поговорить с вами наедине, — проворковала я голосом из его прошлого.
— Да, конечно, — заторможенно кивнул мужчина, с трудом встряхнулся и повел меня в свой кабинет.
Я старалась не влиять сильно на мужчину, но он все же вошел в положение бедной леди, багаж которой был потерян на станции, а кошелек похищен, и смогла выторговать себе отсрочку по первому платежу. Уже вскоре под прицелом недовольного взгляда сушеной воблы я была заселена в прекрасную комнату и смогла воспользоваться местными благами цивилизации.
К вечеру, когда начали приходить другие жительницы гостеприимного дома, я начала внедрять свою легенду:
— Я приехала по вызову на рабочее место, мне гарантировали трудоустройство, но не встретили на вокзале. Когда же я добралась до адреса, оказалось, что на эту должность уже взяли дочь одного из клиентов, — жаловалась я новым знакомым. Те сочувственно кивали, кумовство было проблемой и здесь.