– Погоди, малыш, сегодня мы без завтрака, но обед точно будет, – говорю ему, а сама лезу в бидоны с холодной, нет.. уже с ледяной после ночи, водой.
Но умыться и привести себя в порядок нужно. А печь топить буду после того, как дом обезопашу. На этот счет у меня появились кое-какие мысли.
Освежившись, откапываю во втором сундуке пару платьев. Оба вычурные донельзя. В таких выходить все равно что красный благ на себя надеть. Зато на дне находится платье попроще и неприметного серого цвета. Его и надеваю, а затем накидываю шаль.
– Можешь погулять, но не убегай, хорошо? – прощаюсь с котенком, выхожу на порог и замечаю на деревянном крыльце маленький черный мешочек.
Занятно. Потыкав палкой, понимаю, что змеюк и прочей пугающей живности там нет. Зато звенит металл. Открываю и убеждаюсь – монеты. Немного, но в моем положении это чудо.
Тут же окидываю взглядом поле – повозки сопровождающих уже нет. Неужели подарок от рыжего Гиба?
На душе становится теплее, но предаваться эмоциям сейчас нельзя. Ступаю осторожно по земле, стараясь наступать только на носочки, чтобы не проваливаться каблуками. Осматриваю заброшенный особняк, отметив, что здесь есть куча всего, что мне очень пригодится, и даже настроение поднимается.
В приподнятом духе и топаю по узким мощеным улочкам Аффиса к центральной торговой площади. Народ тут уже шумит. Кто-то продает живых кур, откуда-то исходит умопомрачительный запах уже готовой курицы и риса. Низкорослый мужичок гремит ключами и замками, делая очень даже привлекательную рекламу.
Но мне нужны инструменты, гвозди, веревка и пара буханок хлеба для начала.
– Говорят, вчера мужики возле Гиблых Земель Хельмов суетились. Инспектор поехал, чтобы эти земли наконец-то, забрать да в надлежащий вид привести, а кто-то из Хэльмов явился, – возмущаются женщины у хлебной лавки.
Останавливаюсь неподалеку, чтобы послушать.
– Да ты что? И где ж этих скотов носило пятнадцать лет, пока их чернота отравляла нам тут все?! Их всех в темницу надо, а не земли им возвращать! Тьфу! – ругается пышная продавщица, а я с трудом заставляю себя прислушиваться к словам, а не истекать слюнями от запаха свежеиспеченного хлеба. Есть хочется до одури.
– Инспектор знает, что делает. Он нас в беде не оставит, – отвечает бабуля в сиреневом чепчике, а потом, как-то так неаккуатно разворачивается, что натыкается прямо на меня.
– Боги, а вы кто? – смотрит она во все глаза, хоть я и успела отойти и даже попыталась сделать вид, что не заметила ее.
Но меня не заметить куда сложнее.
Занятная штука: здесь все женщины одеты почти одинаково. Темные платья с высоким горлом и рукавами до самых запястий. А поверх шерстяные безразмерные жилетки. А я стою хоть и в простом платье, но фасон заметно отличается, и даже шаль, в которую я усердно кутаюсь, не особо спасает.
– Проезжая, – отвечаю, раз уж спросили. Помолчу, хуже будет.
– Проезжая, да как же? С тех пор, как Хэльмы земли испоганили, в этот край никто не суется, – фыркает розовощекая продавщица.
– Экое совпадение, – подхватывает сухая бабулька. Сухая это я по телосложению. Уж больно стройная в свои года. – Хельмовская наследника объявилась, и тут же ты, чужачка, на рынок подалась. Ну-ка признавайся, кто такая!
Рявкает так, что аж вздрагиваю. Столько ненависти в глазах людей я отродясь не видела. Пяткой ую, нельзя им говорить правду, никак нельзя, иначе на лоскуты меня порвут.
– Раскусили, в услужении я. Хозяйка сама сюда не суется. Только людей отправлять будет. Сказала, что все здесь быстро исправит и край снова цветущим станет, – решаю ответить так.
Вдруг узнав о намерениях, эти дамы гнев на милость сменят. Или хотя бы шанс дадут.
– Хах! Наивная ты девочка, – качает головой продавщица. – Хельмы только о себе думают. Они вон запрет нарушили и магией землю удобряли, оттого та и выгорела до жути. Теперь столько денег туда нужно, что сам король бы разорился, а ты говоришь хозяйка твоя справится.
– А какая там хозяйка? Хозяйка умела же. Значит, дочка Хэльмом? Элиза, или как ее там? Слыхали мы о ней, говорят дурная и глупая. В столице в скандалы вечно попадала, замуж ее никто брать не хотел. А потом скомпрометировала какого-то красавца и выскочила. Тьфу! Грязь! – плюются женщины, а у меня уже пар начинает из ушей идти.
Я не Элиза, но я помню ее жизнь как свою, и никого она не скомпрометировала. Она очень хотела простого женского счастья, но внешность подводила, да и избалована отцом, в самом деле была, не знала жизни и людей. Не знала, кто ей врет и заискивает, а кто говори правду.
И кто уж и кого скомпрометировал, так это сам Берр. Не без помощи подружки Мальты.
Но чего сейчас это здесь объяснять?
– Ты деваха, беги от нее, не то и с тобой случится тоже, что со всеми работниками Гиблых Земель когда-то.
– А что с ними случилось? – хочу знать я, но женщины притихают, будто говорить об этом нельзя.
– Что было, то в прошлом осталось. Но люди еще помнят, и жизни тебе тут не дадут девочка, коль узнают, на кого ты работаешь. Ни буханки хлеба, ни огарка свечи не продадут.
– Но мне идти некуда. Невольная я. На три года бумаги за еду подписала, – тут же нахожу лазейку.
Врать женщинам совсем не хочется, но скажи я правду, вздернули бы прямо на торговой лавке. Значит, у меня один путь: показать местным, что землями я в самом деле занимаюсь усердно. И таким образом капля за каплей менять их отношение к себе. Иного пути пока не вижу.
– Еще хлеще. Что ж, тогда языком не болтай. Чего надо, бери и уходи. Да оденься поприличнее. Может, у вас в столице и носят такое тряпье, а у нас гулящих не любят.
Гулящих? Ну спасибо.
Говорю, что мне нужно. А они цену вдвое завышают.
– За что? – охаю я.
– А что денег хозяйских жалко? Сейчас втридорога цену подниму!
– Высекут меня…
– Тьфу на тебя! Бери по обычной цене, раз подневольная. Но это в первый и последний раз. Угораздило же тебя так вляпаться, связавшись с этой Хэльм!– ругается бабка, и я уже достаю монеты, как вдруг замечаю нависшую тень.
Поднимаю взгляд вверх и застываю: темные немного взлохмаченные волосы, строгие черты лица и эти пронзительные ледяные глаза.
Инспектор!
Он ведь не ляпнет сейчас чего-то в духе “Здравствуйте, леди Хельм”?!
Глава 7. Подыграйте или отскребайте
Высоченный красавец-брюнет испытывает меня взглядом, но не ляпает. Хотя ему и возможности-то не особо дают.
Женщины, те, что были возле лавки и даже у соседних лавок, тут же слетаются к нам и начинают приветствовать инспектора, да так, будто к ним великий благодетель из Поднебесной спустился.
– И вам доброго дня, – кивает Дарен Сурэл вежливо, но при этом четко выставляя дистанцию, которую даму даже не рискуют пересекать.
– Все в порядке? – задает он следующий вопрос.
Спрашивает местных, но смотрит на меня. Притом уж очень внимательно.
Уверена, он оценил и мой простоватый на сегодня вид, вместо вчерашнего розового платья с рюшами и пятнами грязи, и простенькую прическу. Не знаю, о чем он думает, но выражение его лица мне совсем не нравится.
– Как вы стали инспектором, так жаловаться больше не на что! – лебезит розовощекая хозяйка хлебной лавки. – Разве что вон, Хэльма эта свою подневольную отправила. Сама, видать, соваться сюда боится, оно и правильно, – возмущенно глаголет женщина, тыча в меня пальцем, и корчится. Спасибо, что еще не плюнула.
“Подневольную?” – так и застывает на строгом лице инспектора вопрос. Вот честно, был бы с собой телефон, я б его сфоткала. Мемчик на миллион бы вышел!
– А ты, деваха, бери давай, раз уж цену у меня выклянчила. А то передумаю, – продолжает женщина. – И не забывай. Первый и последний раз. Так, хозяйке и скажи!
– Конечно, спасибо! – киваю я, тут же откапываю в узелке пару медных монет и даю женщине.
Забираю хлеб, от запаха которого уже сейчас в обморок упасть готова. Настолько есть хочется. Но эмоции приходится скрывать, ведь кое-кто безупречно красивый и пугающе строгий не спускает с меня своего пристального взгляда.
Вот будет скандал, если он решит сейчас испортить всю мою маскировку. Нет уж. Он ведь за порядок. Если ляпнет местным кто я, то и сам отбивать меня потом будет.
Или не будет? Не нужно думать о нем хорошо только потому, что он точная копия Игоря. Внешне.
Взглядом Сурэлу и сообщаю первую часть своего посыла: мол, сдадите меня, потом отскребать несчастную женщину от дорожной кладки будете.
Инспектор четко видит посыл, но не реагирует вообще никак. А я же, нервно кивнув местным женщинам, спешу уйти подальше. Вдруг убежать получится, в случае чего.
Прохожу уже прилично, но все еще чувствую спиной взгляд и стараюсь прислушиваться через гомон, о чем они говорят.
– Моей дочке как раз на днях совершеннолетие справлять будем. Красавица она у нас. Знала бы, что вы сегодня придете на площадь, ее бы позвала, – выдает одна мадам, а затем ее с точно такой же рекламой перебивает другая. Только сватать инспектору пытается внучку.
Прыскаю, ибо, кажется, ему и без меня сейчас весело будет. Заворачиваю за угол базарчика и опять ловлю взгляд Сурэла. У него чуйка что ли когда смотреть?
Кхм… не смеялась я. Совсем не смеялась. О! Вон плащик какой-то висит и топоры рядом! Они то мне и нужны!
Быстренько скрываюсь с поля зрения местного бога войны и расстаюсь с драгоценными монетами. На одежду тратиться не хочется, но зато так спокойнее закупаться прочим. А слушать, что говорят местные – так вообще замечательно.
Набрав и кучу предметов первой необходимости и, что еще ценнее, информации, наконец-то, ступаю в сторону своих земель, как вдруг…
Глава 8. Удружил, крокодил!
– Слыхал? Там на базаре бабы болтали, что Хельма людей своих посылает, землями заниматься решила, – болтают мужики у рыбной лавки, стоящей на окраине площади.
– Да что она сможет? – отмахивается худощавый. – Их только синюхой спасти можно. А ее днем с огнем не сыщешь сейчас. А коль найдешь, денег не хватит, чтоб купить. Не знаю где ты это услышал, но врут они все. Хэльмы время тянут, а сами наверняка продадут те земли, а там какой-нибудь поганый завод поставят, да мусор свозить в него будут.