— А те и не заметили? — охнула я и взглянула на мальчишку пристальней. Ручки маленькие, относительно чистые, кстати. Пальцы тонкие, длинные, даже сейчас видно, что пианино по ним плачет. Талантливый, значит, карманник, хм…
— Представляешь? Вечером, когда пошли в бар, обнаружили пропажу. Он монеты чем-то подменил, следы замёл, — хохотнул Робран. Чем-то ребёнок его зацепил, не просто так за него поручился мужчина. Или и правда добряк…
В общем, искали потом всей командой мелкого пакостника. Нашли, да толку? Он вместе с какими-то товарами пробрался сюда на склад и окопался. Да так основательно, что его никак не получалось зажать в углу, всё ускользал от рук матросов. ВИдать, изучил местность к тому времени, как пришли по его душу.
Спросите, почему не вызвали законников, тех же стражей? Простите, куда? В квартал воров? На склад? Так хозяин сам выбрал это помещение, вот сам пусть безопасность и обеспечивает. Местные копы, короче говоря, стараются не вмешиваться во внутренние дела бедняков. Это отбросы общества, смысл их охранять. Да и найти краденное в этом лабиринте улиц и многочисленных нычек совершенно невозможно. Посему нет смысла вообще нос совать. Такая вот логика. Всё для правящего класса.
Но вернёмся от беззакония общего к преступлению конкретному.
Стыренное у матросов в итоге нашли прямо посреди дороги. Малец решил откупиться, разумно рассудив, что теперь-то от него отвянут. Так и случилось. Уставшие матросы плюнули на месть, словить всё равно не получается, а деньги вернули. Робран рассудил похоже: выгнать мальца со склада он не может, а наружу его не выпустит магический замок.
— И я решил, пусть живёт, — поделился хозяин склада. — Даже еду приношу, так на твою таверну и набрёл, шёл вечером короткой дорогой сквозь квартал домой, в порт.
Итак, благодаря мелкому пакостнику у меня есть соль и скоро будет сода. Да и вообще — такой крутой клиент, с собственными складами и бизнесом по продажам, который я хочу использовать для распространения мыла. Надо только всё обдумать, сначала, тут осторожность всё же не повредит. Может, и к лучшему, что воришка прервал наш разговор…
Что ж, отблагодарю его, пожалуй, с барского плеча. Сотрудничество может быть выгодно нам обоим. Я попросила господина Робрана продолжить разбираться с солью, чтобы поговорить с пацаном по душам. Мужчина согласился и сказал, что пока мне точно хватит мешка, а если его дочка потом, когда он придёт домой и уточнит у неё детали, скажет, что этого мало на треть кабана, он завтра добавит.
Парниша посмотрел вслед уходящему мужчине, потом перевёл на меня пытливый взгляд, но за всё это время так и не произнёс ни звука. Даже не кричал, когда я его сшибла. Или так неаккуратно получилось, что вышибла ему весь воздух из лёгких? Хех.
Я опустилась рядом с ним на колени, чтобы наши глаза были на одном уровне, и заговорила:
— Предлагаю тебе сделку.
Его брови поползли вверх. Я осторожно разжала руку, удерживающую мальца от бегства и довольно хмыкнула — он не рванул прочь, значит заинтересован.
— У тебя настоящий талант. Я восхищена твоим мастерством карманника. Что скажешь на счёт того, чтобы применить его во благо?
Парниша недоверчиво сузил глаза и смешно нахмурил нос.
— Так не бывает, — выдал он, и я, наконец, услышала его голос. Тихий, но уверенный. Смягчает звонкие, у него получилось близкое к «тах не пыфает». Забавный акцент, а с лица вполне обычный местный, хотя кто его знает, что там кроется под слоями грязи.
— Если я предлагаю, значит бывает. Понимаешь… Моя таверна — у меня, кстати, своя таверна, прикинь? — стоит в центре квартала воров. Но я стараюсь жить честно, поэтому сейчас на грани разорения, — я грустно вздохнула. — Но это я такая, а клиенты мои… Ну, ты понял, бесчестные господа. Я по доброте душевной наливаю многим в долг, знаю, как тяжело живётся друзьям по несчастью. Но эти гады уже на шею сели! Ты понимаешь? — я всплеснула руками в негодовании, от чего плюхнулась на попу прямо на землю. Но меня это не смутило, я продолжила вещать в запале, пока мелкий внимательно слушает. Мне ещё золото вернуть надо бы, между прочим. Не рыскаться же по задворкам амбаров самой? — Даже, когда обзаводятся деньгами, не расплачиваются, вешают лапшу мне на уши, что мол «никак нету ни копейки, как только, так сразу, а пока налей-ка ещё, добрая наша душенька Лорин». Тьфу! Уже и не знаю, как иначе с ними бороться, кроме как их же средствами, — я в сердцах чуть всхлипнула, но сделала вид, что волю слезам не дала, держусь. Хех, актриса во мне умирает вместе с пианистом в этом карманнике.
— Ты хочешь, чтобы я крал их деньги? — прямо спросил паренек.
— Ровно столько, сколько они должны мне за выпивку, — кивнула я. Признаюсь, не рассчитывала промышлять этим на постоянной основе — рано или поздно клиенты догадаются, что происходит. Мелкий же на расстоянии не может воровать, надо подойти, а значит, могут как словить, так и запомнить. Но пару раз проучить совсем зарвавшихся наглецов очень хочется. А дальше я пацанёнка приобщу к общественно-полезному труду, сам ещё рад будет. — Ну, что скажешь? С тебя применение таланта на ворах и разбойниках, а с меня кров и еда. Даже комнату личную тебе выделю, будешь там один жить, сможешь на замок её запирать, никто чужой не зайдёт, — давила я на то, что считала важным для ребёнка, выросшего… вот так, как вырос этот.
— А ты точно не обманешь? — подозрительно спросил он.
— Хех, ты правда думаешь, на такой вопрос кто-то ответит отрицательно? — хохотнула я, вставая на ноги и отряхиваясь. — Мне не выгодно тебя обманывать, мелкий.
— Я не мелкий, я…! — И нет, не назвал имя, фыркнул и отвернулся. Ну, вернёмся к этому позже. — Ладно, я согласен. Но! — он решительно поднял палец вверх. — Я смогу уйти, когда захочу, ты меня не будешь держать.
— Уверена, тебе у нас понравится. Но я не против такого условия. Минус один голодный рот, как никак, — пожала я плечами. — Везде есть плюсы, мелкий, — поддела его немножко. — Значит, договорились? Отлично, пойдём.
И я зашагала в сторону склада с солью. Мальчишка шёл рядом, держась чуть позади. Мордашка мечтательно-сосредоточенная. Небось, уже воображает, какой будет его персональная комната и как сытно сегодня вечером он поест. Хех. Пора разыгрывать последнюю партию.
— Ой, точно, — вдруг затормозила я, — кошелёк же забрать надо, а то мне за соль нечем расплатиться, там как раз нужное число медяков…
Но мелкий мой блеф уже не слушал, с довольным: «Сейчас принесу!» — он ринулся между амбаров. «Только бы не заглянул внутрь…» — молилась я. Пока бежал после воровства, точно не успел бы, просто скинул куда-то, спрятал, но сейчас время есть.
Однако всё прошло хорошо. Прибежав обратно, совсем не запыхавшись при этом, парнишка просто протянул мне, старательно пытающейся сохранить лицо и не выказать самодовольства, родной увесистый кошель. Вот так я обвела тебя, мелкий паразит, вокруг своего мозолистого девичьего пальца. Тебе у старших ещё учиться и учиться…
Глава 6
— Значит так, барин и барыня, — я уткнула руки в боки и напирала на пару арендаторов, с которых хотела стрясти себе комнату для проживания. Почему так их назвала? А жирновато живут! — Времена настали тяжёлые, таверна скоро загнётся, я вынуждена принимать решительные меры, а вы двое, хоть и муж с женой, но почему-то занимаете аж две комнаты, ещё и не смежные. Это как понимать вообще?
Женщина потупилась, скрывая смущение. Мужчина бросил на неё быстрый взгляд и продолжил смотреть прямо на меня.
— Молчите, понятно. Значит я приму решение сама. С сегодняшнего дня платите на треть меньше, но живёте в одной комнате.
— Я не стану!.. — взвилась было возмущённо барыня, но я прервала её на тон выше:
— Ещё как станешь! Ишь, чего удумали! Даже в договорных браках бывают дети, у вас хоть консумация случилась? М?
— Консу… что? — нахмурился супруг, с виду типичный житель нашего бедового квартала.
Вместо ответа я показала классический жест, ну, когда указательный палец входит-выходит в кольцо из двух пальцев другой руки. Сосиска в дырку, другими словами. Женщина — взрослая на вид, меня, в смысле Лорин, явно старше лет на пять — не поняла демонстрацию, а потом догадалась и мигом вся вспыхнула. Барин недовольно скривился. От оно чё…
— Так тем более! — всплеснула я руками. — Уже почти месяц прошёл, горемычные мои. Всё-всё, никаких отговорок, в одну комнату, но, так уж и быть, барыня, не истери, две кровати вам поставим. Нет, ничего не хочу слышать. Мартын! Ходь сюды!
Пока наш местный силач перетаскивал кровать из одной комнаты в другую, я подозвала Висту и деликатненько ей намекнула, что мол молодожёнам, особенно пугливой дамочке, нужна моральная помощь и постельный совет. Виста у нас женщина опытная, в браке побывавшая, даже сына родившая, она точно знает, как лучше поговорить.
— Ой, Лориночка, — развеселилась Виста, — ты хоть знаешь, чего эти двое тут живут-то? У мужа дом на окраине квартала, да женка боится с ним оставаться одна. И как дальше жить с ним будет? Думала, попривыкнет, да не видно, что-то. В разное время с работы возвращаются, даже не разговаривают почти что.
— Вот, — наставительно приподняла я палец, — тем более надо помочь ребяткам. Ты ж не откажешь? А мне комната нужна, хоть человеком себя почувствую. В каморку на крышу нашего новенького беспризорника поселим. Как там, кстати вода? Нагрелась?
Мелкий в это время тихонечко сидел у заднего выхода с кухни и точил гренки с чаем. Ужин уже умял, но очень опасливо, всё подозревал, может его травануть хотят. Но мы с остальными домочадцами так спокойно обсуждали дела насущные — особенно про кабана и его временную упаковку в подвалы много разговоров было, — что он успокоился. А от тёплой сытной пищи так вообще размяк. Но слушал всё равно внимательно, даже разговоры не о чём.
И встрепенулся, лишь когда я заговорила о мытье.
— Не люблю щёлок, он жжётся, — буркнул засранец и насупился, давая понять, что свою точку зрения не изменит.