Хозяйка Травы
Художник В. Юрлов
Издательство «Советская Россия», 1973 г.
саамские сказки
Пересказала А. ЕЛАГИНА
Акканийди — Ясное Пятнышко
Много, очень много детей у Солнца — сын Пейвальке — Солнечный Луч, Гром и Буря, Тучи и Ветры. Но больше всех любит Солнце трех своих дочерей — Золотую Песчинку, Синюю Тень и самую меньшую, Ясное Пятнышко.
Привольно живется дочерям Солнца. Гоняются они по тундре за стадами диких оленей, пляшут в лесу на поляне, плещутся, как рыбки, в озере Сейтявр, а потом отдыхают на его берегу.
Вот раз увидели сестры: плывет по озеру берестяная лодка. А в лодке — Рыбак, сеть в воду закинул. Захватила сеть пол-озера рыбы — пятерым не вытащить. А рыбак взялся одной рукой за конец сети, перекинул через плечо — и полна до краев лодка рыбой. Молодой, сильный.
Приглянулся тот Рыбак сестрам. Затаились они среди деревьев и стали его дожидаться.
Подвел Рыбак лодку к берегу, сеть развесил сушить, костер разжег, рыбу в котле сварил, наелся и спать повалился.
Топнула ногой старшая сестра, Золотая Песчинка, говорит:
— Мой он! Слышите! Мне будет служить!
Отломила она краешек от своего печка[1] из золота литого, кинула в лицо рыбаку, так, что отметина на лбу осталась. Но крепко спал Рыбак, не проснулся.
Засмеялась тогда вторая сестра, Синяя Тень, говорит:
— Не спеши, сестрица! Пусть спит, там видно будет!
Хотела и младшая сестра, Ясное Пятнышко, слово молвить, да не успела. Утомилось Солнце ездить по небу в своей кереже,[2] ушло за море спать, темно стало, наступил вечер. И побежала Ясное Пятнышко догонять отца своего. Солнце.
А Синяя Тень накинула на берег туманный полог, протянула к Рыбаку прозрачные руки, дохнула на него прохладой и запела свою ночную песню. Всю ночь пела она, и не почуял Рыбак, как онемели от холода его руки и ноги, закоченели кости, замерло сердце.
Тогда снова засмеялась Синяя Тень:
— Хва-хва-хва! Что скажешь теперь, сестрица? Чей он? Кому будет служить?
— Все равно мне! — не уступила Золотая Песчинка. — Нет человека на свете, чтобы от меня отказался! Пусть только глянет на мой золотой наряд, когда настанет утро!
Тут наступило утро, выехало на небо Солнце, а за ним прибежала его меньшая дочка Ясное Пятнышко. Кинулась она к озеру, сорвала с берега туманный полог, прильнула к Рыбаку и стала смотреть ему в лицо жаркими глазами. И чем дольше смотрела она, тем горячей становилось его сердце, согревались застывшие руки и ноги. Открыл Рыбак глаза, видит: склонилось над ним девичье личико румяное и круглое, теплом дышит. Надет на девушке печок из шелковых паутинок, на ногах у нее алые канежки[3] из ягод морошки. Протянул рыбак к девушке руки и воскликнул:
— Кто ты, красавица, на дочь Солнца похожая?
— Я и есть дочь Солнца! — ответила Ясное Пятнышко.
Удивился Рыбак, опечалился. Спрашивает:
— Зачем же ты смотришь на меня, дочь Солнца? Зачем согреваешь мое сердце жаркими глазами? Разве ты пойдешь за меня замуж? Разве станешь жить в моей темной веже?[4]
— Пойду за тебя замуж, — ответила Ясное Пятнышко. — Стану жить в твоей темной веже.
Взяла она Рыбака за руку, и пошли они вдоль берега туда, где стояла рыбацкая вежа, сложенная из ветвей и бревен.
Кинулась за ними вдогонку Синяя Тень, то справа забежит, то слева, то сзади за ноги схватит. Бросилась за ними Золотая Песчинка — весь подол печка обломала, все золотые обломки им в спину кидала.
Ничего не видели и не слышали Рыбак и Ясное Пятнышко, только смотрели в глаза друг другу. Так и вошли они в свою вежу.
А Золотая Песчинка и Синяя Тень до того озлились, что забыли про свои раздоры и побежали с жалобой к Солнцу.
— Негодная у тебя меньшая дочь, отец, — сказали они. — За Рыбака вышла замуж. Пристало ли это дочери Солнца? Накажи ее строго. А Рыбака отдай нам, пусть нам служит.
Сильно опечалилось Солнце, затуманилось тучкой, дождем пролило слезы на землю. Говорит:
— Жаль мне мою меньшую дочь Ясное Пятнышко, нежную и кроткую. Нелегкую она себе выбрала долю — быть женой человека. Узнает она радость, но и много горя. Снимет с себя солнечный наряд и забудет, что она дочь Солнца. Весь свой век будет работать и умрет, как и все люди.
Помолчало Солнце, слезы отерло и гневно сверкнуло огненным оком.
— А вы, — говорит, — сестры ее родные, чем же хороши? Прибежали ко мне ябедничать? Так вот вам мое слово: хватит вам носиться по свету. Ты, Синяя Тень, сиди в лесу на болоте, охраняй мои подземные воды. Ты, Золотая Песчинка, уйди в каменную гору, сторожи мои подземные богатства. И не троньте Ясное Пятнышко и ее мужа, не то накажу еще строже!
Сказало так Солнце и тучами заслонилось.
Присмирели сестры. Одна ушла в лес на болото к Черной Вараке,[5] другая скрылась в каменной горе. Но злобу на сестру затаили.
А Ясное Пятнышко сняла свой печок из шелковых паутинок, сняла свои алые канежки, все в сундук положила и надела меховые саамские одежды. Стала она помогать мужу ловить рыбу, стала сушить ее над огнем и вялить под солнцем, стала топить очаг и варить пищу, дубить оленьи шкуры и шить из них теплую одежду. Весь день были в тяжкой работе ее руки, но жаркие глаза всегда сияли, а круглое личико улыбалось. Верно поэтому было светло в рыбацкой веже, даже если очаг не горел и не светило Солнце. А когда родилась у Ясного Пятнышка дочка, стало в веже еще светлее: так была маленькая на мать похожа. Поэтому рыбак назвал девочку Акканийди, что значит матери своей дочка.
Была уже Акканийди отцу по колено, а матери по пояс, когда сказал рыбак Ясному Пятнышку:
Видал я на болоте у Черной Вараки березы больно хороши. Пойду вечером при луне бересты надеру.
Стала просить мужа Ясное Пятнышко:
— Не ходи к Черной Вараке на ночь глядя. Пойди завтра с утра раненько. Найди другой лесок, там надерешь бересту не хуже.
Хоть была теперь Ясное Пятнышко простой женщиной саамской, а не дочерью Солнца, все равно сна многое знала. Но не послушался рыбак жены, наточил ножик, собрался и пошел вечером к Черной Вараке.
Нечистое это было место, дикое, нехоженое. Камни наворочены друг на друга, словно кто накидал их злою рукою. Стволы берез перекручены, в кольца свернуты, по земле распластаны словно гады ползучие. А посередке — болото стоячее, трясина бездонная.
Побоялся Рыбак идти туда, пошел по окраине, по моховому лесочку. Там березы стояли высокие, круглые, с гладкой белой корой, с глубокими чалмушками — глазками березовыми. От такой ямки хорошо бересту драть.
Выбрал Рыбак березу поровнее, вынул нож и только сделал надрез у чалмушки, вдруг видит — оттуда глаз на него живой смотрит, синий-синий. А из-за березы руки прозрачные тянутся и смех слышен:
— Хва-хва-хва! Рыбак, а Рыбак! Возьми меня замуж!
Отскочил Рыбак, думает померещилось ему, пошел к другой березе. Только нож к чалмушке приставил, снова глаз на него живой смотрит, руки вокруг шеи обвились и голос на ухо шепчет:
— Хочешь не хочешь, все равно возьмешь!
Взмолился Рыбак:
— Кто ты ни есть — отпусти! Не могу я тебя замуж взять, у меня дома своя жена есть и дочка растет!
Тут вышла из-за березы Синяя Тень, косы до самой земли струятся, синими очами в душу смотрит, туманным рукавом машет, спрашивает:
— Разве не хороша я? И у меня малые детки есть — дочь Востроглазка, сынок Горелый Пенек и сынок Мохнатый Мышок — отцом им будешь, кормить нас станешь!
Только сказала так — вскочила Востроглазка Рыбаку на грудь, Горелый Пенек на правую ногу, Мохнатый Мышок — на левую.
Рванулся Рыбак, да не тут-то было — с места стронуться не может.
— Как же я вас прокормлю? Куда дену? У меня вежа вон как тесна! — заплакал Рыбак.
— А ты старую женку прочь, я вместо нее буду! — говорит Синяя Тень. — Вот и прокормишь. А вежу для нас новую сложишь.
Покорился Рыбак Синей Тени, стал деревья рубить, ветки срезать, новую вежу складывать.
Все дырки, все щелки велела ему Синяя Тень замазать, чтобы ненароком Солнечный Луч не глянул. Боялась она гнева отца своего Солнца.
Сложил Рыбак вежу, забралась в нее Синяя Тень со своими детенышами и говорит:
— Ну, теперь иди рыбу лови, нам неси, мы есть хотим. Поплелся Рыбак домой ни жив ни мертв. Рассказал все жене, покаялся.
Говорит ему Ясное Пятнышко:
— Не послушался ты меня, пошел ночью к Черной Вараке.
Теперь будем мы с тобой Синей Тени служить. Ничего не поделаешь, пойдем рыбу ловить.
Наловили они рыбы, сварили котел, и понес Рыбак варево на болото. Только вошел в вежу, накинулись на еду детеныши, за обе щеки запихивают, косточками похрустывают. Умяли весь котел, кричат: еще давай! А Синяя Тень жалуется:
— Я и не распробовала!
Снова Рыбак с женой рыбы наловили, варево наварили. Вдвоем Синей Тени два котла понесли. Наелись до отвала детеныши, под сырой мох забились, спать завалились. Наелась до отвала Синяя Тень, в темный угол залезла, Рыбака за собой манит. Обняла его мокрыми руками, стала липким языком голову облизывать. Лижет, тиной обмазывает, а у того волос за волосом с головы падает.
Так и повелось: что ни день — Рыбак с женой рыбу ловят, два котла варят. Синюю Тень и ее детенышей кормят. Самим ничего не остается. Разве что дочка Акканийди морошки да грибов из лесу принесет. Так бедно кормились, что совсем отощали. Сморщилось у Ясного Пятнышка круглое личико, согнулась спина, жаркие глаза померкли. Рыбак ссутулился, весь усох и совсем облысел.
Вот раз говорит Солнце своему сыну Пейвальке:
— Слетал бы ты, сынок, к озеру. Посмотрел бы, как там Ясное Пятнышко со своим Рыбаком живет.
Полетел Солнечный Луч на землю, пошарил у озера по тропам, по болотам, возвращается к отцу и говорит: