(Масик — мужчина, который заботится о своей девушке, решает её проблемы и дарит подарки. У масика, как правило, высокооплачиваемая и престижная профессия) Вот такие особенные у нас детки.
И хорошо, что сегодня это только розыгрыш, но у меня до сих пор дрожат руки и подгибаются ноги, как вспомню, как шесть лет назад мы нашли того мальчишку… Но слабость и страх нашим деткам показывать нельзя.
– С-сам справишься? – спросила спокойно.
“Повешенный” открыл глаза и показательно вздохнул. Эту петлю, которую на шею надевают, они друг другу уже который год передают. Она на липучках, сверху накидывается, а веревка к ремню, что под мышками затягивается, крепится. Расчистила место от разбросанных вещей, сдвинув их в сторону, поставила ему под ноги стул.
– С-слезай, – предложила.
Но детки разыгрались и им хотелось шалостей.
– Карина Евгеньевна, ловите! – сказал довольно рослый пацан, явно старше остальных и, раскинув руки, стал падать со стула на меня.
Да чтоб черти драли нашего психолога, который научил детей этому фокусу. Доверие мы так формируем! Это когда один падает, а остальная группа его ловит. Но не со стула же. И вся группа, а не одна полудохлая тощая хромоножка!
Острая боль в затылке и подозрительный треск не дали додумать мысль.
***
Карина Евгеньевна Силина
***
Добрый день, дорогие читатели!
И мы начинаем новую историю. На этот раз место действия - магическая академия, про которую немножко, чуть-чуть, то есть совершенно и абсолютно все забыли. А между тем там собрались совершенно особые детки. Какие? Скоро узнаете.
Добро пожаловать в литмоб "Очень страшная Академия"
https:// /shrt/VSuW
Глава 2. Когда смерть тебя любит.
– Ну что, берем?
– Да ну, молодая. Надо бы кого-нибудь закаленного жизнью и с устойчивой психикой. А у этой явно с головой не все в порядке. Вот-вот мозги растекутся.
– Подумаешь, мелочи какие, сейчас поправим.
Контролируй сердце, Карина, контролируй сердце. Боль не может быть вечной, рано или поздно она уйдет. Главное, чтобы сердце выдержало болевой шок.
“Контролируй сердце” – я знаю эту фразу на английском и китайском. Доктор Чэнь говорил ее своей ассистентке, когда разрабатывал свою методику лечения ДЦП. Он хотел славы и денег и считал нас расходным материалом. Вот только добывать его было дорого и сложно, поэтому смертей он старался не допускать, реанимировал. Сколько раз мое сердце останавливалось и вновь начинало биться? Умирать прочно вошло в привычку. Но голосов в это время раньше я не слышала. Что-то новенькое?
Боль и правда отступила, только перед глазами была непроглядная тьма.
– Не, хороший экземпляр. Смерть ее любит. Давайте заберем.
Смерть по-китайски звучит примерно как “циван”. Циванова была фамилия приставленной ко мне няни, а Пэриш – ассистентки доктора ([ˈperɪʃ], англ. - погибать). И они обе ко мне хорошо относились. Так что, да, смерть меня любила. Благодаря им я не умерла раньше. Но все же странное что-то происходит. Не только голоса, еще как будто в воронку засасывает, как пылинку. Хотя все мы пыль в масштабах вселенной.
– А договор? – встревожился голос и засасывать перестало.
– Ну вот, сейчас опять начнется, – казалось кто-то был разочарован. – Ладно, не будем отступать от формальностей. Карина, является ли твое желание перейти в другой мир добровольным, информированным и осознанным?
– Вы меня что, в училище зачислить хотите? – вопрос вызвал такой диссонанс, что я невольно вступила в беседу. И удивилась, что слова произносились четко и без запинки.
– Почему ты так решила? – поинтересовался голос.
– Я же секретарь, я каждого ученика так примерно и спрашиваю, когда они приходят документы подавать на зачисление.
– А ты бы хотела оказаться в училище или даже академии? – голос был настолько вкрадчивым, что невольно подумалось, что очень уж мягко стелет. Но обжигающей и разрывающей каждый сосуд боли не было, я была благодарна за временную передышку, поэтому ответила:
– Нет, не хотела бы. Не в том я возрасте и положении.
– Но это же шанс завести друзей, отношения, подняться на новый уровень, – принялся убеждать меня голос, как мне показалось, другой.
– Не в моем случае, – сказала я.
Не задалось у меня с друзьями. Их не было ни в Штатах, ни здесь. Там знали, что я отсюда. Тут со мной не хотели общаться, зная, что мне помогли встать на ноги там. Никому ведь не важно, какой ценой. Да и привязываться, а потом терять кого-то, как оказалось, очень больно. Мысли снова скользнули к тому мальчишке. Тихий, безответный. Он был похож на меня, родители перевели его к нам, потому что его булили в школах. Зря.
– И что, неужели ты ничего не хотела бы изменить? – спросил еще один голос.
Подумала.
– Почему, хотела бы.
– Да, и что?
– Чтобы тот мальчик, Коля Сидоров, – я сглотнула и поняла, что дрожат мои невидимые руки, которых я до этого не ощущала, – чтобы он остался жить.
– Договорились! – воскликнул радостно голос. – Коля остается жить, а ты соглашаешься на переход!
– Хорошо, – просто сказала я.
Явно же, как сказал голос в моей голове, я “мозгами потекла”. А кто с психами спорит? Вот и я не стала. Тем более, я знаю, что боль не только уходит, она еще всегда возвращается. И я мысленно приготовилась, что вот-вот на меня нахлынет весь спектр ощущений. Прошло больше десяти лет, а тело помнит и ждет. Контролируй сердце, Карина, контролируй сердце. Смерть тебя любит.
Сознание померкло и я начала падать в воронку.
***
Интерлюдия.
Реойт Готье, ректор Объединенной Академии Светлых земель в очередной раз выругался, когда стая шустрых кролов, минуя все магические арканы, удрала за периметр. Мужчина отпустил плетение, удерживающее открытым проход, и прореха в пространстве затянулась.
Искать добычу в кустах не имело никакого смысла, наглых тварей, которые спокойно проходили любые защитные барьеры туда и обратно, невозможно было поймать. Магия с ушлых зверьков просто соскальзывала, а охотиться за ними с мечом было неэффективно, они тут же разбегались в разные стороны.
Досадно было, что из брешей в пространстве чаще всего приходили именно эти зверьки. Такое ощущение, что энергия разрыва притягивала их, как ничто другое, и они специально ждали момента, чтобы сигануть в другой мир. Ну не могли же они в самом деле знать, что территория вокруг Академии заросла морковью, которую они с удовольствем хрумкали целыми днями?
Впрочем, иногда все же получалось добыть кого-нибудь посущественней и тогда в Академии было что-то, похожее на нормальный ужин. А если нет…
– Адепты, это последний шанс раздобыть еды, или снова будем есть морковь. Как только откроется проход в другой мир, я держу, а вы хватайте и тащите. Только будьте внимательны, не как в прошлый раз, нежити у нас своей хватает. Готовы? – строго спросил мужчина.
Пятерка адептов кивнула, но мужчина сомневался, что у них что-то выйдет. Где и когда откроется точечный прорыв пространства, они научились определять почти все. Но вот что там можно будет добыть – каждый раз был сюрприз. В некоторых дырах можно было раздобыть животное, пригодное в пищу, а из некоторых выползло нечто непонятное и опасное. На этот случай у них было все отработано: два ловца, два загонщика, и адепт, который мог определить, съедобно ли то, что к ним норовит пролезть.
Сам мужчина держал защитный контур, удерживал и закрывал дыру в пространстве. И все бы ничего, но иногда кадеты хватали и тащили добычу раньше, чем получали сигнал от товарища, что она съедобная и безопасная. Тогда приходилось или запихивать ее обратно, или отбиваться.
Но вот очередная брешь засияла прямо перед ними. Ее контуры светились белым мягким светом, таким, что Реойт на миг даже подумал, а не весточка ли это с родных земель? Может, Академию решили закрыть и вернуть детей по домам? Хотел скомандовать, чтобы адепты ничего не предпринимали, но портал вдруг сама резво раскрылся и практически выплюнул им в руки… Девушку?
– Съедобно, – честно вынес вердикт адепт. – Но не очень.
– Это как? – удивились все, но спросил один из загонщиков. Парень на всякий случай развернул в руках световой кнут, его любимое оружие, позволяющее достать опасных тварей, если те бросятся наутек, но совершенно бесполезное в охоте на кролов.
– Снаружи съедобно, внутри нет, – охотно поделился ощущениями младший участник рейда по добыче еды на ужин, разглядывая эту самую добычу.
– Отставить, адепты. Употреблять в пищу разумных запрещено, – сказал Реойт Готье, укладывая девушку на пожухлую траву. Он и сам не знал, что с ней делать, но не держать же на руках?
Адепты вздохнули. Есть морковку не хотелось. Ну почему это не могло оказаться чем-нибудь другим?
– А чего с ней делать тогда? – спросил второй загонщик. – Хотя она ничего так, симпатичная. Только мертвая. Жаль…
Все снова уставились на странную добычу, а ректор положил руку на шею девушки.
– Она жива, надо перенести ее внутрь, – распорядился он.
Пять юношей вздохнули и, подхватив на руки не совсем съедобную добычу, потянулись внутрь. Нормальный ужин опять сорвался…
Глава 3. Пробуждение
Боль не пришла, что безмерно удивило меня. Она всегда сопровождала переход из мира мертвых в мир живых. Полежала некоторое время, закрыв глаза и прислушиваясь к себе, потом все же открыла их. Обозрела каменный потолок, подвигала руками и ногами. Что, опять кошмар, будто я вернулась в 2013?
Доктор Чэнь, когда поднялся шум вокруг гибели усыновленного ребенка от побоев, и власти стали делать вид, что они что-то проверяют, приговорил нас всех. Продать нас по частям и окупить затраты казалось ему великолепной идеей. Его сдала моя няня. Не властям, нет. Своим. И Пэриш тоже. Американцы трусливы, они кичатся якобы своей силой, а сами пасуют и трясутся, что перед выходцами из Африки, что перед русской мафией. А уж когда те вдруг оказались в одном месте в одно время… Расследования не было. Только заметки в газетах, что две группировки не поделили рынок сбыта донорских органов, а доблестные власти штата вернули похищенных детей по домам.