Но это явно не сон. Все ощущения слишком реальны – холод, запах сырости, сквозняк. Последнее, что помню, как падаю на спину под весом здорового обалдуя с идиотским чувством юмора и обо что-то ударяюсь головой. Так, и где же я оказалась? Аккуратно скосила глаза, боясь сделать лишнее движение. Вроде комната, ширма, как в больнице. Но что с потолком? Почему он сводчатый и небеленый?
Раздался вздох где-то над головой, и я аккуратно, помню же, что боль может вернуться, повернула голову.
Ага, призрак. Закрыла глаза. Сотрясение или побочка от обезболивающего? Второе вероятнее.
Открыла снова. Призрак продолжал смотреть, не мигая. С участием. Еще и вздохнул.
Нет, не побочка, похоже, я без сознания. Плохо, сама могу и не выйти из комы. Но нельзя сдаваться, надо попытаться позвать на помощь.
Снова моргнула и почему-то сказала:
– Добрый день.
– Ну кому как, – отозвался полупрозрачный силуэт бородатого мужика в одежде, как в исторических фильмах. Потом взмыл в воздух, сделал кружочек под потолком и опустился рядом со мной на табурет, став вполне таким видимым. Еле поборола искушение потрогать его, чтобы понять плотный он или нет.
Заодно оценила, что доброго в нашем с ним положении на самом деле нет, и согласилась:
– Да, вы правы. У меня тоже как-то день не задался. Полагаете, я умерла или просто в коме?
– Нет, тебя сюда Создатели закинули, – покачал головой старик, рассматривая меня. – Видимо пошутить решили.
Ну да, шутки, розыгрыши, пранки. Хэллоуин же. Но для наших учеников это как-то чересчур. Чаще всего розыгрыши у деток выходят однобокие, довольно топорные и повторяются из года в год – от заклеенного скотчем унитаза на Первое апреля до “повешенного “ на Хэллоуин.
– И что от меня требуется сделать? – спросила.
Просто, когда организуется шутка, от жертвы ждут какой-то реакции или действия. Мне ли не знать, я самая соблазнительная фигура для розыгрышей. Вот только реакции у меня замедленные.
– Да кто их знает? Может тебя мне подкинули, чтобы я тут в одиночестве не скучал, – пожал плечами старик.
– А вы, простите за нескромный вопрос, кто?
– Сторож и хранитель замка я. Ниримаске звать. А ты, стало быть, попаданка.
– Почему вы так решили? – вежливо спросила я, продолжая двигать то рукам, то ногами. Потрогала постель, на которой лежала, стену… Все ощущалось реальным. И фактура, и температура, и запахи – все. На сон не похоже, на пребывание в беспамятстве или под препаратами – тоже.
– Так видно же, что магия в тебе чуждая этому миру.
Угу, еще и магия.
Спросить про магию не успела, за дверью раздался шум, и мой собеседник исчез. Просто взял и растворился в воздухе.
Дверь открылась и вошел мужчина, а я так и продолжала смотреть в то место, где только что был старик, и встретилась с вошедшим глазами. У него они были как грозовое небо – колючие и настороженные. Почти у всех детей в нашем училище такие. Будто мужчина заранее всех если не ненавидит и презирает, то подозревает в чем-то – от покушения на личную свободу до предательства и лжи.
– С кем вы разговариваете? – спросил, не поздоровавшись.
– Сама с собой, – ответила.
Нет, могла и бы и правду сказать. Но… Мне не доверяют, и у меня нет оснований этого делать, не так ли?
Помолчали, глядя друг на друга. Ну ладно, мне-то что. Я глаз первой не опущу. Только не тогда, когда ты шесть последних лет в воспитательном учреждении для детей с девиантным поведением проработала. Смотреть открыто, доброжелательно и с участием – так от меня требует начальство.
Зато мужчину рассмотрела. Одет тоже, как и старик, на старинный манер – вроде костюм, но крой не современный и лацканы серебром расшиты, цепочка от часов на кармане, на руках перстни. А лицо привлекательное, выразительные черты, благородные, я бы даже сказала. Глаза внимательные, но холодные, и взгляд, повторюсь, подозревающий. Хотя его тоже можно понять. Я сама не знаю, как тут оказалась, может и для него это неожиданный сюрприз.
Нарушила молчание первой.
– Силина Карина Евгеньевна.
Пусть так. Когда я в Россию вернулась, я бабушкину фамилию взяла. Она единственная, кто обо мне думал, даже писала и наследство оставила, из-за которого я смогла вернуться. Но это совсем другая история, как я тут без своего угла осталась.
– Реойт Готье, ректор Объединенной Академии Светлых земель. Как вы попали сюда? – требовательно спросил мужчина.
Я попала? Я попала… Академия, надо же. Думала про училище, а меня в академию отправили. Мозг, как всегда, работал с опозданием. Наверное, я должна паниковать и возмущаться. Но… было лень. Я лежу, мне хорошо, руки-ноги работают. Еще бы встать на ноги и тогда совсем все отлично будет. Ну а нет, ну так что же, было дело, проходили.
– Простите, но я не смогу вам ответить. Я не знаю, как я здесь оказалась. Помогите встать, пожалуйста, если вас не затруднит.
Боги, как же мне нравилось говорить длинными фразами! Когда я читала книги, иногда воображала себя на месте какой-нибудь аристократки, но понимала, что в реальной жизни я так не скажу никогда. Не потому что не хочу, наоборот, я бы с удовольствием не кивала коллегам, а желала всем доброго утра и прекрасного настроения. Но не с моим дефектом речи. Никто не дождется, пока я выговорю фразу больше двух слов. А сейчас могу! Могу!
Мужчина, который представился как ректор, подошел, бесцеремонно взял меня под мышки и поставил на ноги. Я вцепилась в него мертвой хваткой.
Нет, напрасно я думала, что мне все равно, если я снова окажусь неходячей, сердце зашлось в бешеном стуке, пока я очень медленно отпускала мужчину. Со стороны, наверное, казалось, что и прижимаюсь к нему в любовном экстазе, настолько крепко и плотно я его держала. Хотя откуда бы мне знать про это? Меня до дома никто ни разу не провожал, а о поцелуях и всем остальном я знаю только в теории. Говорю же, чужая для всех. Странная и непонятная.
Ноги держали. Держали! У меня слезы на глаза навернулись от радости. Так вот чего на самом деле я боялась.
– Прекратите немедленно! У меня нет времени и желания выслушивать ваши истерики, – хлестнули слова мужчины.
От неожиданности колени подогнулись, и я села, широко распахнув глаза. Истерика? У меня с трех лет не было истерик, когда я четко поняла, что никому не нужна и никто мне ничего не должен.
Мужчина вытащил платок и дал его мне.
– Вот, это должно помочь, – заявил он.
– Благодарю вас, – быть вежливой и воспитанной было безумно приятно.
– Я позову кого-нибудь. Демоны! – зло бросил ректор и вышел, хлопнув дверью.
А мне, наверное, в первый раз стало по настоящему обидно.
Глава 4. О мире и магии
Это я так мужчину напугала? Чем интересно? Оглядела себя. Одета точно так же, как и было до того, как на меня свалился ученик. То есть в костюм. Скромный, закрытый. Да и смешно было бы даже предположить, что я его как женщина мужчину смутила. Хотя хотелось бы. Ректор мне понравился. Может просто потому, что был первым, кто оказался ко мне так близко. Необычно. Непривычно. Волнительно до мурашек…
Что-то меня не туда понесло. Привычка постоянно анализировать свои ощущения осталась после лечебницы. Если ты хорошо описывала, что изменилось, то могли дать конфету. А сладкое я люблю. Какие еще радости могут быть у сироты, у которой нет ничего своего?
Кстати, а вещей никаких у меня и сейчас нет…
Но это мелочи, надо понять, могу я ходить или нет. Вот что важно.
Набрала в грудь воздуха, собираясь встать на ноги и подтвердить или опровергнуть свой самый страшный кошмар.
– Чего вздыхаешь? Ректор понравился? – раздалось ехидное позади.
Призрак. То есть он не показался мне?
– А что, нельзя? – Набычилась, как обычно это делали наши ученики.
– Да чего нет-то? Он неженатый, любитесь на здоровье. Только он бегает от баб.
Так, ноги или ректор? Пусть будет ректор, пока Ниримаске разговорился.
– Отчего же? – спросила.
– Не от чего, а от кого. Глухая что ли? От баб, говорю, бегает. Не любит он их, не смотрит даже.
– Ясно, – понятливо сказала я. Красивый, молодой, мужественный, с таким взглядом, что душу до костей пробирает, еще и ректор, и не женат. Логично, если он за другую команду играет.
Но так даже лучше. Значит, и думать больше об этом не буду, мне другой вопрос решить надо.
Ухватилась за спинку кровати и неуверенно встала.
– А ты куда это собралась? – тут же спросил призрак. Ишь, любопытный какой.
– По нужде, можно? – спросила. У меня тут вопрос самый важный решается, а это чудище академическое под руку лезет.
Замолчал, только следил с интересом. А мне-то как интересно. Доктор Чэнь чудеса творил, пусть и было это очень… специфично. На ноги он меня поднял, только ходила я как та русалочка из сказки – преодолевая боль. А сейчас ее нет. Боязно.
Сделала первый шаг. Второй. Иду… Иду! Боги, я хожу! От волнения запуталась, что в какой последовательности делать, и чуть не упала. Рассмеялась, заливаясь слезами радости.
– Девка, а ты часом не блаженная? – спросил хранитель.
Села на кровать и принялась глубоко и шумно дышать, успокаивая сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Надо взять себя в руки.
– Вы что-то спросили? – обратилась к призраку, вернув себе привычное состояние отрешенности.
– Ага. Говорю, ты откуда такая блаженная взялась тут?
– Не знаю. А тут – это где? Про академию я поняла. Но мне кажется, что я точно не в своей родной стране. Просветите меня, уважаемый Ниримаске, где я?
****
Призрак, усевшись напротив, охотно поведал, что я в мире, который называется Окенчар. Что мир магический, и мы находимся на самом его южном континенте. Можно сказать, на полюсе. Что Светлые маги построили тут академию, в противовес той, что стоит на севере, и отправляют сюда своих детей. Что есть еще три материка, Срединный, где жизнь бьет ключом и там живут вперемешку и маги, и люди. Они не