Рядовые казаки обслуживали себя преимущественно самостоятельно. Рекрутская повинность была введена Петром I и охватывала все сословия, но преобладали преимущественно крестьяне из-за своей многочисленности. Срок службы рекрутов до 1793 года был пожизненным, а затем 25 лет. Многие казаки до Покровской познали тяготы военной службы в других крепостях и острогах, но мне казалось, что солдат катастрофически мало и в случае нападения кочевников отбиться будет затруднительно несмотря на их боевой опыт и умения.
"Сегодня Борис Прокопьевич готовит обедов на 65 душ, включая меня и Прохора", - всплыла точная цифра, озвученная поваром.
Остальное моё добро, доставшееся в наследство от родителей в двух сундуках было погружено на телегу и доставлено к избушке лекаря, в место моего нынешнего обитания. Они встали в противоположной стороне от добра хозяина и ближе к печи. Один сундук перекочевал на склад. Правда о его содержимом мне не известно. Прокопий как-то быстренько подсуетился по поводу подводы, а я не захотела заходить в дом. Он как местный глава общины чувствовал какую-то вину за собой, но мне его терзания были неинтересны, как и задумчивые взгляды, которые мужчина кидал в мою сторону. Моё присутствие сполна заменил Прохор, которые не отставал от писаря.
Тётка Евдокия слишком настойчиво предлагала оставить сиротку под своим присмотром, переходила со слёз к угрозам, а затем совестила мужчин и причитала о нелёгкой вдовьей доле. Явно у неё был свой интерес.
Мне её причитания были безразличны и совсем не трогали и не волновали душу. Хватило только осмотреть своё новое тело сразу как только пришла в себя, чтобы сделать верные выводы. Оставаться с нею мне совсем не хотелось в роли дополнительных рабочих рук и ограниченной в правах и свободе.
"Может Машенька сама решила броситься в воду? - появилась неприятная мысль. - От такой родни сама бы сбежала, а что мог сделать маленький ребёнок, потерявший родных и голос? Не пожаловаться ни кому и не доказать своей правды."
- На довольствие тебя поставил, - сообщил уже в крепости Макар Лукич. - Завтра пусть Прохор проведёт тебя к полудню на склад. Посмотрим, что подобрать для тебя можно, - добавил уже озадачено.
Мне понятны были терзания мужчины. К тому же ответственность за чужого ребёнка брало на себя вроде бы начальство, а присматривать приходилось подчинённым. В случае чего будет с кого спросить. Содержимое сундуков я не видела в отличие от него, а одеть и обуть меня в соответствии с приказом командира следовало.
"Когда я уже познакомлюсь с этим таинственным комендантом Покровской крепости?"- мелькнуло в мыслях...
Благодарю за комментарии, звёздочки и подписку на автора! Вы самые лучшие!
Глава 7.
До самого вечера помогала Борису Прокопьевичу на кухне. Мне доверили сегодня ставить опару на хлеб. Большое деревянное ведро было для меня неподъемным и слишком высоким. Пришлось влезть босыми ногами на лавку и тяжело вздохнуть от одного вида запылённых ступней. Перед сном я их протирала регулярно, но спокойствия это мне не добавляло.
«Вот завтра посмотрю на складе, что мне из довольствия там положено, может и подберу чего-нибудь», - постаралась себя приободрить таким нехитрым способом.
Мои переживания не остались без внимания старика, слишком хорошо он умел считывать мои эмоции.
- Ничего, девонька, дай только срок. И оденем тебя и обуем, - потрепал легонько по макушке. - Будешь у нас красой писаной. Никак одна барышня на такую прорву мужиков. Справимся!
У меня как-то в голове не складывалось считать служивых казаков простыми мужиками. После слов нашего повара начинала ощущать себя сразу дочерью гарнизона. Во время Великой Отечественной войны были сыновья полка, а я буду дочерью, правда до полка численный состав наших солдатиков совсем не дотягивал.
- Не бойся теста и хорошенько промешивай, - подсказывал мне мудрёную науку мужчина. - Хлебушек руки любит.
«Какие там у меня руки? - хотелось возразить, но я с ещё большим усердием старалась месить эту квашню. - Силёнок у меня совсем нет. Это не прежнее моё тело...»
Понятное дело, что моя работа и помощь в замешивании опары была лишь видимостью, но мужчина старался передать все знания и привить определённые навыки сиротке, чтобы появился багаж знаний и умений без которых очень тяжело будет прожить. Детей с малолетства учили вести хозяйство и всему тому, что сами знали и умели родители. Так что я была благодарна нашему повару за науку и поддержку. В своё время от родной матери такого тепла не получала как здесь от совершенно чужих людей. Душевные однако времена эти, несмотря на все трудности и невзгоды.
До своих сундуков я добралась лишь тогда, когда солнышко начало клониться к горизонту. Закончила мыть посуду и чистить котёл после ужина на пару с Борисом Прокопьевичем. Это не «Пемолюкс» и не «Aos» там какой-то, всё оттирали золою и песочком совсем меленьким. Сегодня дежурных помощников у нас не было. В ночь как раз отправилось два разъезда на смену предыдущим группам. Остальные отправились на дежурство и отдых, служба у солдат такая. Распорядок в крепости был строгим, даже в относительно мирное время.
Меня саму требовалось хорошенечко отмыть от сажи и сменить одежду. Вывозилась я изрядно, хотя старалась работать аккуратно. Да разве получиться так? При всём желании остаться чистенькой не получилось.
- Бери смену белья и беги в баньку, - напутствовал меня старик. - Она у нас почитай всегда летом с тёплой водой. Я тебе покажу как всё устроено у нас и покараулю заодно.
«Думаю, в сундуке обнаружиться что-нибудь подходящее на меня», - направилась в сторону своего жилища с надеждой на лучшее.
Входную дверь оставила открытой, чтобы в горнице было хотя бы немного светлее. Лучи заходящего солнышка как раз способствовали этому. Пару нижних рубашек и сарафанчик нашла, на самом верху, даже рыться не пришлось. Хотя он уже явно будет мне маловат. Решила с этим разобраться позднее. Вместо полотенца выхватила кусок серой льняной ткани и направилась к баньке.
Небольшой сруб шестнадцати квадратов на вскидку имел очаг почти посередине с вмонтированным котлом под горячую воду. Точно такие же использовались на нашей кухне. Бочка с холодной водой стояла у самого входа. Вдоль стен выстроилось несколько широких лавок, одна была уже хорошенечко вычищена будто бы ждала меня. На пол постелена свежая солома и только сейчас глядя на неё до меня дошло, что в офицерских домиках, где мне уже довелось побывать, везде постелены вполне себе нормальные и самые обычные деревянные полы. Пусть они не крашены совсем и потемнели со временем, как бывало обычно в наших старых домах. Однако они имелись!
Когда-то нам рассказывали по истории России, что раньше в избах полы были земляные или мазанные глиной вперемешку с кизяком. Их застилали сверху соломой или сухой травой, а затем подстилку регулярно меняли по мере загрязнения. Мне оставалось только радоваться более цивилизованному образу жизни в крепости. Правда в баньке так же не мешало соорудить нормальную печь с каменкой и постелить пол. Это летом терпимо, а что будет зимой?
- К стенам шибко не прислоняйся, а то будешь как помазок, - предупредил меня Борис Прокопьевич. - Воды я тебе уже набрал два ушата, но если не хватит то стучи в двери, я ещё наберу. В горшочке мыльный раствор и мочало рядышком. Мойся спокойно, а потом уже и я обмоюсь, - на последних словах прикрыл за мною дверь.
Внутри всё помещение было чёрным от копоти и сажи. Весь дым выходил через щели и двери. Баньку словно соорудили наспех и до ума не довели.
«Такой шикарный сруб и загадили, - возникло в голове. - В избах сложили нормальные печи, почему в бане не сделали всё по-человечески? Сделали наспех, а ведь нет ничего постояннее, чем временное. Теперь придётся мучиться в таких условиях», - пришло сожаление и единственное объяснение такого безобразия.
Тем не менее отмыться мне удалось хорошо. Начала с волос, давно у меня не было таких длинных кос. Короткую стрижку носила со студенческих лет, так как надоело возиться с волосами. Сделала модную стрижку и только следи регулярно, подравнивая концы. Не нужна хлопотная укладка и сушка по нескольку часов к ряду. Сомнение у меня вызывало склизкое мыло, напоминающее больше сопли, но выбора у меня не было, так что пришлось использовать то что есть. Волосы получилось промыть хорошенько в нескольких водах, хорошо обнаружила ковш и сливала себе на голову над ушатом с чистой водой. Где-то за пол часа я управилась, но уморилась сильно.
- Беги девонька в избу, - встретил меня старик. - Вечером свежо, не заметишь как протянет.
Посмотрела на него с благодарностью и приобняла в знак признательности, благо сидел на лавочке здесь же у баньки и был со мною почти на одном уровне. Хотелось сказать слова добрые, но они застряли у меня будто бы в горле.
«Эх, плохо быть безмолвной мелочью, а может в этом моё счастье...»
Влажные волосы разобрала на прядки сидя на лавке. На дворе сумерки, а хозяина избы до сих пор дома нет. Мы за всё это время выделись с ним только пару раз, а остальное время он где-то пропадает вне крепости. Могла бы говорить, давно бы уже расспросила Прохора или Бориса Прокопьевича. Наверняка они больше моего знают.
Усталость навалилась слишком быстро. Очередной день был полон впечатлений, а моё нынешнее тело слишком слабо. Противиться тяге ко сну не стала, заплела волосы в тугую косу и полезла на печь. В царство Морфея погрузилась мгновенно.
«Раньше бы мне так быстро засыпать, а не мучиться бессоницей до полуночи», - пролетела последняя мысль и пропала.
- Ты чего подорвалась не свет ни заря, - перехватил меня дядька Михаил, который был сам при полном параде. - Рано ещё, спать ложись. Тебе сил набираться нужно.