— Но, может…
— Не слухи, милочка, не слухи, — перебила бабушка. — Напротив моего дома притон был. Теперь нет его. Старики говорят, что Древов забирает преступников и заставляет их работать на плантациях.
— Да какие плантации зимой? — спросил парень девушки.
— Зарубежные! — улыбнулась та, и все задумались.
— Возможно, да, — согласился молодой парень. — И да, я тоже это слышал. Он тут в Новогоднюю ночь человек триста поймал и увёз куда-то.
— Значит, эти люди теперь «на каторге» и выращивают овощи? — осознала девушка.
— Самое место мерзавцам, — сказала бабушка. — Если бы не они…
В этот момент у многих людей от двадцати лет и старше, пришли сообщения на телефон. Девушка с парнем тоже выхватили свои телефоны. Они шесть лет поровну платили за кредит, и сейчас…
— Вернули… все деньги вернули, и кредит закрыт?.. — бормотала девушка и с шоком уставилась на своего парня. Да и не только они были в шоке. Многие застыли и раз за разом вчитывались с сообщения на экранах своих телефонов.
— Большое дерево присматривает за вами… — прочитал парень приписку к сообщению. — Что это значит?..
— Дерево? А не это? — спросил молодой парень и указал на стену столовой, где красовался герб Древовых.
— Да ну… Не может же это быть его рук дело…
— Или может? — пробормотала девушка, глядя на герб.
— Смогу! Я наконец-то смогу свалить из этой дыры! — раздался радостный крик, а затем началась цепная реакция…
Кафе.
Некоторое время спустя.
— Что? — спросил я у полицейского и продолжил есть запечённого кабанчика. Точнее, не всего его, а лишь филе.
— Дмитрий Андреевич… — сказал следователь, стоявший перед моим столиком. Он выглядел растерянным и хотел что-то предъявить мне.
— Говорите уже, — я продолжил набивать брюхо и смотрел на полицейского.
— Жуков Игнат Леонидович умер…
— А, вот почему скорая приехала. И что? Думаете, мне есть дело до этого ублюдка?
— Вы желали с ним поговорить. Угрожали… А потом он умер.
— И что? — я вновь посмотрел на него как на дурака. — Я всё это время сидел здесь и ел. И никому я не угрожал. А то, что он умер… Как он умер?
— Упал с двадцать пятого этажа, — неохотно ответил мужчина.
— Ладно. А я здесь причём? Или, по-вашему, я убил его, сидя здесь и обедая?
— Нет… Но почему вы остановились здесь?
— Потому что не обедал ещё. Вот и решил подкрепиться.
На мужчину было жалко смотреть. Ему нужно было задержать или даже арестовать меня, но сделать этого он не мог. Нет оснований.
— Если на этом всё, то не мешайте мне, пожалуйста, обедать.
Я продолжил объедаться, и аппетит, как и настроение, был отличным. Но! Схватив телефон, я сделал звонок.
— Алло. Знаете, что только что произошло?
— Нет, Дмитрий Андреевич. Просветите? — спросила женщина на той стороне телефона.
— Директор княжеского банка, Игнат Леонидович упал с двадцать пятого этажа! Похоже на самоубийство. Что весьма примечательно после громких обвинений князя Жукова в производстве и торговле запрещёнными веществами.
Говорил я достаточно громко, что услышал даже следователь, почти покинувший кафе.
— Какая… неожиданность. А это точно?
— Точно. Мне только что человек из полиции рассказал об этом. Да и тут скорая приехала к банку. Ну и реанимация.
— Поняла. Тогда мы начинаем…
— Ага, удачи.
Отключив телефон, довольный я проложил есть. Анти-Жуковский альянс сейчас начнёт действовать. Я им предоставил немало компромата на людей Жукова, да и на него самого кое-что имеется.
Ну а когда поел, я направился в Дом Милосердия, где «узнал» чудесную новость. Людям вернули деньги, которые с них шесть лет собирал Жуков. А деньги там приличные. Очень приличные!
Надеюсь, людям станет полегче. Ну и я получил четыре Мандарина счастья и три Манго радости. Ну и кучу Орехов добродетели. Вот они — самый главный показатель того, что я всё делаю правильно.
В Доме я добавил кусачек и поставил горшки с большими цветами в общественной столовой. Ну а новые кусачки посадили в холле. Они быстро вырастут.
Решил перестраховаться на случай, если Жуков сойдёт с ума. Нападение на приют, находящийся под защитой Императора, — это самоубийство. Но мало ли? Кто знает, на что способен этот псих… Всё же он сегодня двух сыновей потерял.
Те ещё ублюдки, должен я сказать. Даже поверхностного анализа хватило, чтобы сделать соответствующий вывод. Точнее, не так. Тот который начальник охраны, пока ещё живой, и есть шанс, что его откачают. Но надеюсь, что он всё же сдохнет, ибо ранее он возглавлял гвардию рода и громил неугодных Жукову, вырезая рода подчистую. Женщин, стариков, детей… Рода попросту переставали существовать.
Ладно, не буду о плохом.
Предупредив Ирину и Электрика, который был в шоке от того, что получил свои деньги, потраченные на оплату кредита, я поехал… Нет, не домой. В университет! И смог встретиться с самим ректором.
— Дмитрий, не скажу, что рад видеть вас, — сходу заявил ректор, сидевший за своим столом и попивающий чай, — но в тоже время, у меня тут два письма с благодарностью от генералов и ещё два от аристократов.
— Вот как? И что пишут? —поинтересовался я, сидевший на диване у стены.
— Помощь в закрытии разломов, самостоятельное закрытие разломов, спасение жизни генерала Киселёва, а также большого количества солдат и офицеров. Ну и аристократов с их гвардейцами. Вот читаю и так, и хочется сказать: «Они там что, все обкурились?», — ректор строго посмотрел на меня.
— Да вроде нет… А что такого?
— Дмитрий. Эта операция должна была дать людям надежду. Показать, что пусть и с большими усилиями, но можно закрыть постоянный разлом.
— И она удалась. Закрыли кучу разломов, — добавил я.
— Дмитрий… — вздыхал ректор. — Если я не ошибаюсь, то вы с командой закрыли разломов больше, чем все остальные воинские группировки вместе взятые…
— Это плохо?
— И да, и нет, — он покачал головой и, вздохнув, объяснил: — На самом деле, это фантастика. До января этого года считалось, что разломы закрываются лишь сами. Но вам удалось доказать обратное и закрыть большое их количество. Вы, вероятно, не представляете, насколько это важно для всего мира.
— Это, видимо, «хорошо». А что тогда «плохо»?
— Плохо то, что из-за вас люди могут недооценить опасность и погибнуть или что похуже при попытке закрыть разлом.
— Прошу прощения, Фёдор Степанович, но вы заблуждаетесь, — теперь уже я качаю головой.
— Да? И в чём же я неправ?
— Вы, вероятно, никогда не подходили к разлому длиною в тридцать и более метров?
— Нет, никогда, — ответил ректор.
— Там такой уровень энтропии, что любая электроника выходит из строя за мгновения, а одежда осыпается, словно она из песка. Там не то что обычные люди, там даже многие маги не смогут находиться. Так что техника, армия и всё прочее, мягко выражаясь, малоэффективны.
— И что же тогда эффективно? — спросил тот с задумчивым выражением лица.
— Я! — расхохотался я. — Серьёзно. Сильные маги, вот единственные, кто эффективны против разломов. Вы знали моего отца?
— К сожалению, нет.
— Я тоже… Но генерал Киселёв мне поведал слова моего отца, которые открыли мне глаза на многое. Цитирую «Разломы — это раны на теле Земли, а энтропия — инфекция. Чтобы рана затянулась, нужно избавить её от инфекции». При инфекции в теле человека используют антибиотики. И чем сильнее инфекция, тем сильнее антибиотик. Хоть тонну съешьте слабых антибиотиков, но толку будет мало.
— Кажется, я вас понял, Дмитрий… И, пожалуй, соглашусь со словами вашего отца… Но позвольте спросить… Ваш род уже закрывал разломы?..
— Откуда мне знать? — удивил я его своим ответом. — Но если посмотреть архивы, то становится понятно, что после уничтожения моего рода энтропия резко пошла на юг.
— Выходит, человечество потеряло более двадцати лет из-за того, что лишилось рода Древовых?.. Как же всё это глупо, — вздыхал ректор.
— Вы о чём?
— О вражде и междоусобицах…
— Это да. Но таковы люди, — пожал я плечами. — Но я, вообще, что приехал-то. Можете вернуть Королёву в университет?
— Она вроде получила сильное заражение, да?
— Да. Ей уже лучше, и мне бы хотелось, чтобы она училась с нами.
— Лучше?.. Дмитрий, вы меня удивляете… Но хочет ли она сама этого? Думаю, ей будет нелегко здесь.
— Хочет. И на следующей практике ещё покажет всем кузькину мать, — я заулыбался, а ректор призадумался, но всё же кивнул своим мыслям.
— Хорошо. Я аннулирую её заявление на отчисление. Но ей придётся пересдать экзамены.
— Это же Королёва. Думаете, это станет проблемой? — я приподнял бровь с довольной ухмылкой.
— Согласен. Но так нужно.
— Тогда на этом всё. Благодарю вас, Фёдор Степанович. А, и потом пришлите Воробьёва к Платонову Максиму. Пусть скажет, чтобы Макс выслал вам «весёлый разлом».
— Весёлый?..
— Мы там здорово помахали мечами. Черти лезли из разлома, мы их рубили, поливали пеной и сбрасывали в бездну. Весело было, — кивнул ему и встал. — Ладно, пойду я. Удачи вам.
— И вам, Дмитрий…
Ректор остался задумчивым, а я написал Максу СМС. Пусть видео подготовит. Ну и в интернет выложит «ШОК! Студенты закрывают разлом, смотреть до конца. Древов красавчик!».
Фёдор Степанович правильно сказал. Закрытие разломов, это надежда для всего человечества. Пусть смотрят и думают. Ну а я приехал в салон к Волковым и привёз им свой броневик.
— Дмитрий Андреевич, — заговорил тот статный мужчина в костюме, который являлся продавцом консультантом и менеджером автосалона. — Если вы не против, мы бы просто забрали этот образец себе для изучения. Всё же он столько пробыл в Мёртвых землях и подвергся сильному влиянию энтропии. А вам мы выдали бы новую машину. Как вы на это смотрите?
Я посмотрел на свой потрёпанный броневик. Хорошая машина. Проходимость просто бомба, а также хорошая защита. Но для Мёртвых земель хотелось бы что-то более вместительное.