Вывернувшись от собеседницы, пошел искать туалет, а найдя, сунул голову под струю воды в умывальнике, после чего посмотрел в зеркало и грустно снова признал очевидное:
— Лопоушик. Пролопоушил.
Красиво меня сделали, ничего не скажешь. Разводка — высший класс. И ведь Лапочка тогда в атаку не пошла, только со следующего года начала серьезную осаду. Алинина поменялась со мной, когда Надя ее убедила, что эти очки старят, я помню даже фразы типа «ты в училки решила податься?», хорошо помню. Еще порадовался, что есть шанс получить вещь без особых затрат.
Получил. В том-то и дело, что я получил именно то, чего хотел, даже более того. Такого наслушался, они же с подружкой на переменах кости всем мыли… Теперь понятно, что разговоры были срежиссированы. Оленина избытком ума не страдает, а вот Надя-Лапочка, вечная всем подружка, готовая помочь и подсказать, и только с Анькой всегда бывшая на ножах — та могла, еще как могла. Стервочка мелкая. И ведь я злюсь потому, что получил все, чего хотел. Что получили за мой счет, узнал только сейчас.
В туалет ввалилась хихикающая парочка и не обращая внимания на меня, заперлись в крайней кабинке. Извращенцы, на втором этаже комнаты есть, удобные, и все это знают. Все — знают. Черт, Вит, хватит уже!
Фимка встретил меня у стойки бара и даже отвлекся от девушки, чтобы прокомментировать мое выражение лица:
— Кто-кто обидел нашего трудягу? Кто-кто омрачил это суровое личико? Кому-кому сегодня достанется? — Девица захихикала, а я только отмахнулся:
— У меня сегодня настроение напиться.
— Вит, «напиться» и ты — это две вещи несовместные! Ты же ни разу не был пьян!
— Значит, стоит попробовать выпить за вечер не пятьдесят грамм водки, а все семьдесят!
— О, ты только бар не развали с такой-то дозы!
— Ничего, мы, слесаря, к алкоголю привычные!
Дина, тощенькая блондиночка с яркими глазками, слишком пристально посматривала на меня, и кузен тут же решил, что конкуренты ему не нужны.
— Хочешь, расскажу самую главную тайну Витали? В детстве он… — Ефим сделал большие глаза и открыл было рот, но я, опережая, схватил его за шею, нагнулся к уху и самым проникновенным голосом, на который только был способен, сказал:
— Толстый, а ведь я знаю, где ты живешь! Смекаешь, об чем речь?
Фимка изобразил испуг, развел руками, показывая, что все, молчит, а потом подмигнул и вскочил, тут же дернув к себе в объятия девушку и, ловко закрутив вокруг себя, утащил ее на танцпол.
К черту все! Напьюсь! В конце концов, дядья такие байки про свои выпускные рассказывают, что мне как-то даже неприлично оставаться трезвым! Бармен закончил трясти свою фляжку, красиво налил и поставил передо мной. Взявшись за стакан с коктейлем, я решительно поднес его ко рту, понюхал, и так же решительно поставил обратно, не отхлебнув ни глотка. Поймав взгляд бармена, мужика лет тридцати, пожал плечами. Он, поняв, кивнул и улыбнулся, а потом заменил бокал на что-то безалкогольное, вроде смеси соков, и я, отхлебывая по чуть-чуть, пошел по клубу, рассматривая людей.
Лапочка стояла у бассейна, беседуя со своими злейшими подругами, замышляя очередное коварство. Хотя черт их знает, может, я наговариваю на милейших девушек? Ага, а луна сделана из сыра… Глотнув своего сока, я направился в их сторону, все еще не зная, чего хочу. Я ведь получил то, что хотел? Десять дней резервных записей с очков весьма симпатичной одноклассницы, практически вся тайная и явная жизнь, за исключением времени, когда очки держали в футляре. И дома, и в школе, и в школьной раздевалке, хотя я те записи только один раз просмотрел. Честно-честно. И сразу удалил. Потому что такого наслушался и насмотрелся, что месяц в сторону девушек смотреть не мог. А на Аньку — весь год. Может, и к лучшему, та же Алинина при всей своей простоте оказалась довольно стервозной, когда ее не видел никто из наших.
Кажется, мой взгляд стал ощутим физически, потому что по мере приближения к Наде та стала дергаться. Или, может, она в зеркальной стене меня видела? Не важно.
Наверное, она меня все же видела, потому что развернулась как раз, когда я подходил, и улыбнулась.
— Виталик? Решил поболтать с нами?
Не отвечая, я протянул руку, и она, сначала не поняв, подняла свою. Но я не останавливался.
Проход, поднять ее руку под локтем, упереться в плечо…
— Вита-а… — И отступив от моего толчка назад, Лапочка споткнулась о бордюр… или поребрик?.. о низкую ограду бассейна, помахала немного руками, пытаясь зацепиться за что-то, и под сочувственно-радостный визг подружек рухнула спиной в воду.
Давно надо было сделать что-то такое, а теперь мы больше и не встретимся. Если повезет.
— Виталик, ты что?
Она хотела еще что-то сказать, но я отсалютовал бокалом, отхлебнул, глядя поверх, и Надя заткнулась. Она понимала, за что ей угробили тщательно накладываемый макияж, испортили прическу и платье. И я понимал, что фигурка у нее так себе, и ума особенного нет, и надеяться она могла только на такие вот простенькие интриги с туповатыми типами вроде меня. Жаль, слишком поздно понял. Ну да сам виноват.
Я уже отворачивался, когда мимо с воплем пролетел кто-то из пацанов, и в воду влетели еще три тела. Девчонки, уберегая наряды, кинулись врассыпную, а Надя наконец получила безопасный повод для ора.
Кажется, ее даже кинулся кто-то утешать, но я не слушал.
У стойки бара ненадолго замер, раздумывая, и бармен, понимая в произошедшем явно больше меня, сунул стакан с еще чем-то переливчатым. Я, не принюхиваясь, опрокинул, запив остатком сока. Все, норма в пятьдесят грамм выполнена, я даже немного побуйствовал, оставаться здесь не хочу.
Дело не в том, что я открыл одну простенькую тайну, сам о чем-то догадывался; просто мне здесь нечего делать. Подцепить девчонку? Напиться? Пойти в танцевальную зону или отдаться в цепкие лапы аниматоров? Скучно это все, скучно! Благодарно кивнув, я со стуком поставил стакан на стойку и направился наугад, туда, где потише. К выходу, короче.
Такси вел какой-то явный эсбэшник, пусть даже и наряженный в шоферскую форму. Нет, явно с охраной что-то перестарались. Но вел хорошо, в душу не лез, шансон не включал, а довезя до места, пожелал приятного вечера.
Было бы неплохо, приятель, было бы неплохо.
Добро пожаловать домой, Виталик! Гик, не замечающий влюбленных девчонок, играющий в видеоигры и живущий с мамой. И вместо выпускного вечера с танцами и мелким хулиганством отправившийся домой, где никто не ждет. Черт, кажется, это был не сок. Или не совсем сок. Я бы сказал — не только сок. Иначе чего бы меня с пары стаканов так развезло?
Посидев немного в холле на любимом мамином месте, я поднялся к себе.
Усевшись на кровать, посмотрел в угол и почему-то шепотом скомандовал:
— Танец!
Голосовую команду забил, чтобы никто не попалил такого развлечения.
Из стены выступила прозрачная фигура, я промотал быстро все варианты скинов, выбрал тот, который сейчас был уместен, и моя одноклассница Аня начала стриптиз. Между прочим, не простое наложение скина, а точная вирт-проработка движений, с учетом взросления, ей тут двадцать, а не четырнадцать, как тогда; я деньги хорошим профессионалам платил. Когда девушка начала раздеваться, сам себя стыдясь, скомандовал отключение. Вот поэтому я ничего и не знал, она тут танцевала для меня, а я на оригинал и посмотреть боялся; вдруг поймет, о чем я думаю… Хотя у кого из наших ребят этого не было? Некоторые целые коллекции собрали.
— Комп, канал Паладина. Поиск по словам — стриптиз.
Почему этот канал? Чего я там ищу? Но ссылка уже открывалась, и знакомый мне мужик голосом экскурсовода рассказывал о заведении в торговой зоне Адара, так поразившем его, что он даже отдельный репортаж забацал. Маньяк, одно слово.
Откинувшись на спину, я уставился в потолок.
Ура, у меня есть суперспособность! Я — Человек-тормоз!
Два года спустя до меня дошло наконец что это был шанс узнать — есть ли в самом деле эта фигня, о которой Казакевич свои рассказы пишет, или лажа очередная? Не самому, так хоть прикоснуться к чужой, не своим, так хоть отраженным светом. Если это свет. И если он есть.
Неприязнь к миру разрасталась с каждой секундой, потому что я сам не воспользовался шансом и сам не решился увидеть. А значит, они во всем виноваты. Так всегда бывает, я в рассказах читал.
Мне вдруг стало противно — лежу, жалею себя. Вон она, Анька, там же, в клубе гуляла. Вместо купания Лапочки пошел бы к ней, поговорил, посмеялся, утащил бы наверх, не отказала бы. Или отказала, и можно было бы сидеть внизу с тем чертенком, болтать, развлекаться. Но нет, я сбежал. Лопоухий трусишка-страусишка.
— Комп, запуск «Творцов судьбы»!
Пришлось шевелить пальцами, выводя эльфарку из беседки. В последние три дня я не платил за гостиницу, и не брал заказов в те порталы, что находились вне города, а уходя в оффлайн, оставлял персонажа в беседке, куда не было доступа всем остальным игрокам. Надежно, спокойно, и золото не тратится.
Тут было лучше, чем в большом, темном доме.
Конечно, тут лучше. Это же игра! Она ярче, она интереснее! Тут в любой момент можно бросить надоевшую работу, тут слишком возомнившего о себе спокойно вносишь в черный список, и он будет беззвучно раскрывать рот как рыба. Тут самый последний неудачник может быть мачо, пусть даже и нарисованным. Но главное — это игра. Никто не относится к игре серьезно, сюда ходят развлекаться, не важно, каким образом и за чей счет. Это игра, в ней не место скучному реалу, тут все — герои. Видимость жизни, иллюзия поступков. Ловушка для дураков.
— О чем задумался, лопоушик? — Феечка мелькнула мимо, едва не задев меня по лицу крыльями, и приземлилась рядом, уцепившись за ветку ногами и повиснув вниз головой.
— О том, что зря мы сюда приходим.
— То есть как это — зря? Без вас было бы скучнее! Вы отличное развлечение, это любая фея знает!
Поддавшись порыву, я отключил звук микрофона и вызвал справку.