– Бекешева. Алина Бекешева. – Рахимов снова закашлялся.
– Следующий сбор завтра в восемь. Связь – по мобильному. Обращаю ваше внимание: связь доступна, но не везде. Рахимов! Адрес бекешевской усадьбы…
– Да нет там никакого адреса. Лучше нарисую.
Спустя несколько секунд он протянул листок, вырванный из блокнота:
– На сто двадцать первом километре – цивильный съезд к усадьбе. Дорога сама приведет.
Сергей Дуло подошел к столу.
– У меня все. До связи.
Дверь приоткрылась, и в кабинет просунулась голова Грачева:
– Сергей… не знаю, как вас по батюшке…
– Васильевич, – сказал Дуло.
– Сергей Васильевич, позвольте, Христа ради, еще раз подержать в руках…
– Прошу! – Широким жестом следователь пригласил его войти. – Мы уже закончили. Взгляните еще раз. Через несколько минут одежду повезут в управление, в Александров. Кстати, у вас есть возможность добраться до дома той же машиной.
– Постойте! – Валентин Анатольевич страшно заволновался. – Вы отвезете эти потрясающие раритеты в управление? И какова их дальнейшая судьба?
Дуло пожал плечами.
– Отправят в хранилище. Потом, возможно, на экспертизу в Москву. Но сначала упакуют: печать, скрепки, сопроводиловка. Все как полагается.
– Опять в полиэтиленовый мешок сунут? – Старик стиснул зубы, на его глаза навернулись слезы. – Вы хоть представляете, с какими ценностями имеете дело? Этим, как вы изволили выразиться, «тряпкам» цены нет! А вы их сырыми в мешок?!
– Ну что вы, их простирнут и повесят сушиться. Над пультом в дежурном отделении. – В глазах следователя промелькнула ирония.
– Шутить изволите… – Грачев обвел кабинет несчастными глазами, как будто взывая к благоразумию присутствующих. – Вы совершаете страшное преступление.
– Хорошо, что предлагаете вы? – Сергей Дуло шагнул к вешалке и снял с крючка свою куртку.
– Одежду необходимо высушить.
– Здесь некому этим заниматься.
– Тогда позвольте мне.
– Вы что же, домой не поедете? В Прилуцке останетесь?
– До тех пор, пока не спасу экспонаты.
– Хочу заметить, что экспонатами одежда еще не стала. В настоящий момент это вещдоки. Вещественные доказательства по делу об убийстве женщины. И если вы правильно определили возраст одежды, возможно, за этим что-то кроется.
– Итак, вы не разрешаете мне остаться? Учтите, потомки такого варварства не простят!
– Бросьте! – Следователь сердито натянул на себя куртку. – Потомки… С потомками мы разберемся. С подонками получается, а уж с потомками – легко. – Взглянув на поникшего старика, Сергей Дуло неожиданно смягчился. – Хорошо, оставайтесь. Делайте что считаете необходимым. Днем раньше отправим или днем позже… Где собираетесь ночевать?
Грачев на мгновение растерялся, но участковый его выручил:
– Да хотя бы здесь, на диване. Жестковат, конечно, но я и сам иногда часок-другой на нем… – Порошин не договорил.
– Благодарю! – воскликнул Грачев.
– И запомните, участковый, – серьезно заметил следователь, отчего Порошин виновато пригнулся. – Потомки вас не забудут!
Глава 7В орбите военных действий
Заперев машину, Полина перебралась через упавший ствол березы и дальше пошла пешком. Глаза постепенно привыкли к темноте. Деревенское кладбище осталось позади, и теперь было совсем не страшно. Однако в душе поселилось неприятное чувство вины, которое вдруг материализовалось в совершенно конкретный вопрос:
«Когда я в последний раз была на могиле матери? Полгода назад. Кажется».
Остановившись, Полина вдруг поняла, что прошел уже год. Совершенно не заметила, как пролетело время.
«Понятное дело, работа…»
Теперь трудно было вспомнить, в какой момент своей жизни она наконец избавилась от этой страшной зависимости. А ведь когда-то ходила на могилу матери каждый день.
Ей было семнадцать, когда мама умерла от рака. Умерла тихо, почти не страдала. Или скрывала, что страдает. Она была врачом и наверняка знала, сколько ей отпущено.
Позже отец рассказывал, что больше всего мама боялась умереть до выпускного вечера – не хотела испортить праздник своей единственной дочери.
После похорон Полина ощутила такое одиночество, заполнить которое оказалось практически невозможно. Отец сошелся с другой женщиной. Полина подозревала, что таковая имелась еще во время болезни матери. Тетя Катя была хорошенькой, ядреной теткой. Скоро она заграбастала отца в свое безраздельное пользование.
У семнадцатилетней Полины, студентки исторического факультета Московского университета, появилась свобода, которой она не преминула воспользоваться. Однако долго ее свобода не продлилась. И если бы знать наперед, чем обернется для нее та история, она никогда бы не пошла на свадьбу своей лучшей подруги Ирины.
Подруга выходила замуж за отпрыска видного министерского чиновника. Свадьбу играли в ресторане «Прага». На вечере было много скучных людей: мужчины в черных костюмах и женщины в сверкающих платьях. Надо сказать, и те, и другие полностью соответствовали тогдашней моде.
Приглашенные невестой первокурсники сидели на самой «периферии», не слишком надеясь повеселиться по-настоящему. Застолье проходило до крайности величаво – по очереди вставали гости и говорили одни и те же слова. Жених целовал невесту, потом все хлопали и пили дорогое шампанское.
В какой-то момент Полина и ее приятель Славик решили сбежать. Перспектива целоваться в подъезде показалась им намного соблазнительнее. Договорились, что первой уходит Полина, а спустя пять минут за ней последует юный возлюбленный.
Она встала из-за стола и направилась к выходу, успев, однако, заметить, что вслед за ней со своего места поднялся высокий мужчина из числа наиболее уважаемых гостей. Спускаясь по лестнице, Полина услышала за спиной быстрые шаги и почувствовала, как кто-то взял ее за руку. Обернувшись, она увидела того самого мужчину.
Он был намного выше, несмотря на ее отнюдь не маленький рост. На нем был отлично сшитый костюм темно-синего цвета и белоснежная рубашка с высоким воротом. Этот гость позволил себе пренебречь галстуком.
Но не с тем было связано ее первое, самое яркое впечатление. Таких глубоких, бархатных карих глаз Полина не видела никогда в жизни.
– Я отвезу вас домой, – сказал он и повел ее к выходу.
Она согласилась, почувствовав такое притяжение, что и потом не могла объяснить своего поведения.
К подъезду ресторана подкатила черная иномарка, водитель распахнул дверцу. Они сели на заднее сиденье.
– Меня зовут Михаил.
– А по отчеству? – спросила Полина.
– Михаил, – сказал он. – Куда едем?
– Шелепихинская набережная.
– Знаешь? – спросил Михаил у водителя.
– Да, – коротко отозвался тот.
Больше мужчина не проронил ни слова. У дома вышел из машины, проводил ее взглядом и тут же уехал.
Утром та же иномарка ждала ее у подъезда. Вместо университета Полина поехала на дачу к Михаилу и с того дня не расставалась с ним долгих двенадцать лет. Потом случилось то, чего не ожидал ни один из них…
Пошел снег, и стало почти светло. Дорога сделалась шире, но идти было по-прежнему трудно. Хотелось оторвать каблуки, несмотря на то, что приколочены они были к дорогим сапогам известной итальянской марки.
Вокруг нее беззаботно кружились снежинки, и появилось странное предчувствие чего-то хорошего, навстречу чему она ковыляла на этих чертовых каблуках.
Очень скоро Полина увидела кирпичную стену. Почему-то ей показалось, что вблизи забора снег не такой глубокий, и если она сумеет пробраться туда, то значительно облегчит свою участь.
Расчет оказался ошибочным – у забора сугроб оказался еще глубже. Неподалеку маячил фонарь, под которым виднелись ворота. Достав телефон, Полина включила подсветку: было без четверти девять. Сеть в этом медвежьем углу по-прежнему не ловилась.
Вздохнув, она уже собралась двинуться дальше, как вдруг кто-то сшиб ее с ног и больно заломил руку. Чье-то невероятно тяжелое тело подмяло девушку под себя.
Угодив лицом в снег, она не могла даже кричать. Снег залепил глаза, забил рот, нос и, кажется, попал в уши. Стало нечем дышать, однако удалось приглушенно пискнуть. После чего ее рывком поставили на ноги, грубо сгребли снег с лица, и Полина увидела перед собой мужчину. Тот сузил глаза и удивленно вскрикнул:
– Какого черта!
Незнакомец оказался довольно симпатичным. Продолговатое, с квадратной челюстью лицо. Строгие, немного ироничные глаза. На скулах по меньшей мере двухдневная щетина. Одет в короткую кожаную куртку. Это все, что она смогла разглядеть в неярком свете телефонного табло.
– Придурок! – она не знала для чего так грубо выругалась. – Пошел прочь… – и неубедительно добавила: – Я позвоню в полицию.
Он что-то сказал, но Полина не разобрала, что именно, так как одновременно с этим раздался непонятный хлопок. Мужчина покачнулся, и его похожая на фуражку шапка упала в снег.
– Ложись! – закричал он и толкнул Полину в плечо.
Но почему-то упал сам.
Глава 8Эмираты
Тяжелая духота облепила тело сразу, как только за спиной сомкнулись автоматические двери аэропорта. Правда, через несколько минут жара показалась не столь мучительной, более того, в ней появилась своеобразная изнуряющая прелесть.
Водитель автобуса призывно махнул рукой и двинулся вперед. Он ловко маневрировал в темноте между припаркованными автомобилями и скоро пропал из виду. Марина заторопилась.
Рядом и позади нее шагали несколько потенциальных постояльцев отеля «Корал Бич». Среди них были супружеская пара из Новосибирска, с которой она успела познакомиться в самолете, старики с внуком Вовиком и двое мужчин.
На одного из них Марина обратила особое внимание еще в Шереметьево. В Москве было холодно, он же, как опытный путешественник, оделся во все летнее – полосатую рубашку-поло, дорогие джинсы и плетеные туфли. В темных волосах – поднятые на изготовку солнцезащитные очки. Мужчина был высок, хорошо сложен, имел приятную внешность. Словом, отмечен особенной милостью природы-матушки. Не заметить такого было просто нельзя. И он отлично об этом знал. Было ему лет тридцать пять, или же он выглядел моложе своих лет.