моим другом!
***
Когда я вернулся домой, была уженочь. Однако после всех треволнений минувшего дня мне было не до сна. Первымделом я позвал к себе рабов, следивших за домом Аттилия Кальва. Они доложилимне, что в течение дня оттуда не выходил никто. Зато в полдень туда пожаловала какая-тоженщина в сопровождении восьми рабов, которые несли ее лектику23. Лицаее было не разглядеть, потому что она прятала его под шалью24. Незнакомкапробыла в доме довольно долго. Когда же отправилась восвояси, один из рабов, поимени Сильван, решил проследить за нею. И выяснил, где она живет. А такжезапомнил характерную примету – створки ворот ее дома украшены бронзовымиголовами Медузы25.
Между прочим, Сильван оказалсяна редкость смышленым малым. И догадался расспросить нищего, сидевшего на углутой самой улицы, где находился дом Аттилия Кальва. За пару монеток попрошайка сообщилему кучу интересных вещей. А именно: что загадочная гостья посещает этот домеще с тех времен, когда Аттилий был жив. Бывало, она даже оставалась там наночь… Вскоре после того, как она зачистила к Аттилию Кальву, старик слег, апотом и вовсе отправился в царство Плутона26… Однако и после этогоона продолжает посещать его дом. Хотя сейчас в нем живет новый хозяин. Какой-тотолстяк… не то родственник, не то друг покойного. По слухам, Аттилий Кальвназначил его опекуном своей дочери до тех пор, пока она не выйдет замуж. И этотновый хозяин сразу же заменил всю прислугу…куда девались прежние рабы, не знаетникто. А новые молчат, как рыбы. Поэтому никто не знает, как зовут этогозагадочного родственничка, и откуда он мог взяться. Тем более, что всему Римуизвестно: род Аттилиев сошел на нет и окончательно угаснет, если единственнаядочь покойного Аттилия Кальва умрет бездетной.
Что до Ромулы, то онапродолжает жить в отцовском доме. Хотя почти не покидает его стен. А, если кудаи выходит, то не одна, а в сопровождении какой-то старухи. Эта же старухапрогоняет прочь всех, кто пытается навестить Ромулу. Поскольку, по ее словам,«госпожа не желает никого видеть». Похоже, бедная девочка сломлена горем. Ведькто мог подумать, что такой здоровяк, как Аттилий Кальв, вдруг ни с того, ни ссего заболеет? А потом и вовсе умрет. Неудивительно, что несчастная такубивается. Ведь она так одинока, так беспомощна…
После этого рассказа я готовбыл немедленно мчаться на помощь своей невесте. Однако что я мог поделатьсейчас, когда на дворе стояла ночь! Поэтому решил, по примеру Фабия Кунктатора27,«торопиться медленно», и подождать до утра. Пока же – хорошенько выспаться.
Увы, мои надежды оказалисьнапрасны. Лишь под утро я смог забыться сном. И во сне увидел Ромулу – бледную,исхудавшую. На шее у нее была веревка, словно у пленницы или рабыни. Она сплачем простирала ко мне руки, умоляя спасти ее. Я бросился к ней…и моя невестаупала в мои объятия - мертвой. Потому что на шее у нее была не веревка, аядовитая змея. И в тот миг, когда наши руки соединились, она ужалила Ромулу. Утой змеи была голова Мирталис…
***
Наутро я вместе с Сильваномотправился к дому Аттилия Кальва. Ибо хотел лично удостовериться в том, что онмне рассказал вчера вечером. И попытаться увидеть Ромулу. Если, конечно, на тобудет воля судьбы. Или, коль угодно, богов.
Мы расположились возле небольшогофонтана в виде льва, из пасти которого в выщербленный мраморный бассейн, журчаи переливаясь на солнце, стекала струйка воды. Между прочим, фонтан этотнаходился поблизости от жилища Аттилия Кальва. И всякий, пожелавший выйти издома, или, напротив, войти в него, непременно прошел бы мимо нас. Чтобы невызвать ничьих подозрений, а также, дабы скоротать время, мы принялись играть вмонетку28 (не забывая при этом бдительно следить за домом).Действительно, редкие прохожие, услышав наши возгласы: «корабли или головы?»,сразу же утрачивали к нам всякий интерес. В самом деле, стоит ли обращать вниманиена двух молодых людей, занятых игрой в монетку? Право слово, есть вещи иповажнее…
Солнце еще не успело поднятьсявысоко, как из ворот дома Аттилия Кальва вышли две женщины, закутанные в длинныетемные шали. Одна из них, судя по походке вперевалку, была старухой. Что довторой… сердце подсказало мне – это – Ромула.
Разумеется, проще всего былодождаться, когда они подойдут ближе. Но я не мог больше тянуть. Я должен былнемедленно увидеть свою невесту, должен был узнать, что с ней случилось. И,забыв о всех мерах предосторожности, я бросился к ней:
-Ромула! Здравствуй, Ромула!
Она вздрогнула. Потом поднялаголову… Боги! Откуда эти запавшие щеки, эти черные тени под ее ввалившимися глазами?Почему она смотрит на меня с таким страхом? Отчего она, богатая наследницаАттилия Кальва, одета бедно, как рабыня?
-Ромула! Ромула! Ты узнаешьменя? Это же я, Луций Секунд! Твой жених!
На ее бледном лице появиласьробкая улыбка. Вернее, тень улыбки:
-Лу-уций… это ты… А мнесказали, что ты…
Она протянула ко мне руку,словно желая убедиться в том, что наша встреча – не сон. Но тут…
-Не смей! Ты что, забыла?
Ромула отдернула руку ииспуганно посмотрела на свою спутницу. Потом опустила голову и пролепетала:
-Прости, юноша. Я тебя незнаю. Пожалуйста, уходи.
-Ромула! Что с тобой? –закричал я. А потом набросился на старуху. – Что вы сделали с моей невестой?Отвечай! Что вы с ней сделали?
-Убирайся прочь! – завопиларазъяренная старуха. – Не то я тебе сейчас задам! Эй, Герман, Фурий, сюда!
На крик старухи из домавыбежали двое уже знакомых мне дюжих рабов. Увы, наши силы были слишкомнеравны, чтобы попытаться отбить у них Ромулу. Так что нам с Сильваном пришлосьспасаться бегством. Ныряя в узкий переулок, я успел оглянуться. И увидел, какстаруха тащит Ромулу к дому. Дверь за ними захлопнулась…
Теперь я убедился – мояневеста и впрямь попала в беду. И я - единственный, кто способен ей помочь. Но только– как же мне это сделать?
***
Я промаялся в раздумьях дополудня. А в полдень ко мне явился посланник от Мирталис с приглашением сегоднявечером пожаловать к ней в гости. И хотя я помнил, что должен явиться к нейзавтра, мог ли я в чем-либо отказать несравненной Мирталис?
Отчего-то мне сразу бросилисьв глаза бронзовые головы Медузы на воротах ее дома. Я вспомнил, что слышал откого-то о подобных украшениях… Впрочем, в следующий миг мне стало не дораздумий и воспоминаний. Передо мной, в полупрозрачной одежде, расшитой разноцветнымшелком и золотом, благоухая пряным запахом духов, стояла великолепная Мирталис.
-Здра-авствуй, Лу-уций! – ееголос отозвался в моем сердце дивной музыкой. – Как я рада, что ты прише-ел!Будь моим го-остем!
Ее дом походил на шкатулку,полную драгоценностей. Но лучшей из них была сама Мирталис. Она казаласьЦирцеей, Еленой, Афродитой29…впрочем, разве все эти красавицы моглисравниться с ней, несравненной и прекраснейшей? Неудивительно, что мне не былодела до стоявших перед нами угощений. Возлежа за столом рядом с Мирталис, я немог наглядеться на нее, не мог наслушаться ее чудного, певучего голоса.
-Расскажи-и о себе, мойЛу-уций… Я хочу зна-ать о тебе все-е…
И я рассказывал ей о своемотце-художнике и об его последней картине, и о матери, и об учебе на Косе, и освоем друге Руфе. Сам не знаю отчего, умолчал лишь о Ромуле. А она, склонив на белоснежноеплечо свою кудрявую головку, внимательно слушала мой рассказ. Когда же язакончил, с нежнейшей улыбкой протянула мне чашу, полную каленского вина:
-Ах, как это все интере-есно… Атланти-ида…Ведь я-а оттуда родом, мой Лу-уций. В моих жилах течет кровь тамошних царе-ей.В Атлантиде меня звали Хари-итой.
Я насторожился. Неужели она ивправду царского рода? А Мирталис, похоже, не на шутку предалась воспоминаниям:
-Не удивляйся, мой Лу-уций. Я жилане то-олько в Атланти-иде. А и в Вавило-оне. Меня там звали Энна-атисПрекра-асной. Еще я жила в Еги-ипте. И была любимой женой фарао-онаАменхоте-епа Восьмо-ого. Да, а прожила-а мно-ого жизней. Ведь я владею та-айнойве-ечной жи-изни и ве-ечной ю-юности…
И тут я словно очнулся от чар.Потому что вспомнил одного человека, который лечился на Косе у моего дяди. Этобыл бедный торговец финиками, страдавший манией величия. И, хотя нехорошосмеяться над больными, но этот плюгавый человечек с грязной тряпкой на головевместо шлема, с палкой вместо меча, визгливо декламирующий: «я Ахиллесбогоравный, надежда и слава ахеян», одновременно вызывал и жалость, и смех. РоссказниМирталис о всех ее прошлых жизнях походили на бред этого несчастного, с пеной урта повествовавшего о том, как храбро он бился под стенами Трои и сразил самогоГектора. Однако Мирталис не была сумасшедшей. Тогда почему же она такстремилась уверить меня, будто владеет секретом бессмертия и вечной юности? Явсмотрелся в ее лицо… и заметил у нее на лбу полуприкрытые кудряшками морщины.Заметил, как густо нарумянены ее щеки, как ярко накрашены ее губы. Нет, передомной явно не юная девушка. Этой женщине далеко за тридцать. Тогда почему же онане вернет себе юность? Ответ напрашивался сам собой: Мирталис лжет. Вот толькос какой целью?
-Я могу поделиться этойта-айной с тобо-ой, мой прекрасный асклепиа-ад. – вкрадчиво шептала Мирталис. –Только будь мои-им. Я люблю тебя, мой Лу-уций. Я еще никого та-ак не любила,как тебя-я…
Она попыталась обнять меня. Нов этот миг мне припомнилась утренняя встреча с Аттилией Ромулой. Нет, я не могупредать свою невесту! Особенно сейчас, когда ей так нужна моя помощь!
Я приподнялся и сел на ложе. Мирталисизумленно уставилась на меня. Разве могла она ожидать, что кто-то сможетустоять перед ее чарами?
-Прости, Мирталис. – ястарался говорить как можно ласковее. – Но я не могу любить тебя. У меня уже естьневеста.
-Ты этого не говорил. – резко инедовольно произнесла она, теребя край своей одежды. – И кто же сия счастливаяизбранница?