30 мая 1498 г. флотилия Колумба вышла из устья Гвадалквивира к Канарским островам. У острова йерро адмирал послал три корабля прямо к Эспаньоле, а сам с остальными тремя судами взял курс на юго-запад и в середине июля - достиг 5° с. ш. "Здесь ветер стих и начался такой великий зной, - писал Колумб королям, - что мне казалось - сгорят и корабли и люди на них". Штиль продолжался неделю. Когда задул попутный ветер, адмирал поднялся до 10° с. ш. и следовал на запад по этой параллели. 31 июля матрос с мачты адмиральского корабля увидел на западе три холма. Это был юго-восточный берег большого острова, и Колумб дал ему имя Тринидад (Троица). 1 августа корабли перешли к юго-западному мысу Тринидада. На западе была видна земля - часть южноамериканского материка у дельты Ориноко - и Колумб назвал ее "Земля Грасия" (Благодать).
На следующий день к кораблям подошел большой челн (каноэ), в котором находилось 24 воина с Тринидада. "Они были молоды и хорошо сложены, кожей не черны, белее всех кого я видел в Индии, стройны и телом красивы. Волосы у них длинные и мягкие... головы повязаны платками из хорошо обработанной разноцветной хлопчатой пряжи... некоторые были опоясаны этими платками и прикрывались ими вместо штанов".
В тот же день Колумб отправил лодки в пролив для промеров. Оказалось, что глубины достаточны для прохода его судов, а "постоянные течения шли в этом проливе в обе стороны..." При попутном ветре суда прошли пролив, который Колумб назвал Бока-де-ла-Сьерпе (Пасть Змеи). К северу от него воды были спокойны.
Случайно зачерпнув воду, Колумб нашел, что она пресная. Он плыл на север, пока не дошел до высокой горы. "Там пролив сделался очень узким... и течение также шло в двух направлениях и вода бурлила с такой же силой, как и у берегов (южного) мыса. И точно так же вода в море была пресная". Этот северный пролив между материком и Тринидадом Колумб назвал Бокас-дель-Драгон (Пасти Дракона). Он двинулся к западу вдоль гористого берега (южного берега полуострова Парии); и чем дальше он продвигался, "тем все более пресной и вкусной становилась вода". Там, где полуостров расширяется, а горы отступают к северу, суда стали на якорь.
"Туземцы... стали подходить к кораблям на бесчисленном множестве каноэ, и у многих висели на груди большие куски золота, а у некоторых к рукам были привязаны жемчужины... Они сказали мне, что жемчуг добывается здесь, именно в северной части этой земли". Но Колумб не мог долго оставаться здесь, так как припасы, которые он вез для колонистов Эспаньолы, портились, а сам он был очень болен. Он напрасно искал выхода из залива в западном и юго-западном направлениях. "Так я... добрался до очень большого залива, в котором, как оказалось, были четыре бухты средней величины, и в одну из них впадала огромная река". Несомненно, что Колумб достиг западного рукава дельты многоводной реки Ориноко. Благодаря этому открытию разъяснились те странные явления, которые он наблюдал - водовороты в проливах (от встречи морских течений с потоками речной воды), пресная вода в морском заливе (Пария). Зато возникло другое недоумение: где и как могла образоваться такая могучая река?
Однако Колумб не мог медлить. От устья открытой им великой реки он повернул на северо-восток и, воспользовавшись попутным ветром, благополучно вывел свои суда через "Пасти Дракона" в Карибское море. Повернув на запад, он шел два дня "вдоль высокой, очень красивой земли" - северных берегов полуостровов Пария и Арая. Затем корабли подошли к островам, где индейцы занимались ловлей жемчужниц, и матросы набрали у них жемчуга в обмен на безделушки. Самый большой и высокий из этих островов Колумб назвал Маргарита (Жемчужина).
Колумб обследовал северное побережье "Земли Грасии" (т. е. южноамериканского материка) на протяжении всего лишь 300 км, но болезнь и порча припасов не позволяли ему оставаться дольше у этого "Жемчужного берега" этой странной земли. И он повернул от Маргариты прямо на север, к Эспаньоле.
Лежа на койке, обессиленный недугом, полуслепой, Колумб продолжал обдумывать значение своих новых открытий. Из письма, которое он несколько недель составлял для Фердинанда и Изабеллы, можно видеть, как замечательные догадки смешивались в его уме с болезненной и религиозной фантастикой.
Пресная вода в заливе Парии доказывала существование впадающей в залив великой реки, которая могла образоваться только на очень обширной земле, т. е. на материке: "Я убежден, что эти земли величайших размеров и что на юге есть еще много иных земель, о которых нет никаких сведений". Но что это был за материк? И тут с совершенно верным выводом переплетался бред. В официальном письме-отчете, адресованном "католическим королям", Колумб утверждал, что "места эти наиболее высокие в мире и наиболее близкие к небу" и что здесь именно лежит земной рай: "оттуда, вероятно, исходят воды, которые... текут в места, где я нахожусь".
Но среди длинных бредовых рассуждений и ссылок на авторитеты древних авторов и "отцов" церкви, снова проскальзывает трезвая фраза: "если река эта не вытекает из земного рая, то я утверждаю, что она исходит из обширной земли, расположенной на юге и оставшейся до сих пор никому неизвестной...", т. е. течет по неизвестному южному материку.
20 августа 1498 г. показался южный берег Эспаньолы. Адмирал застал там полный развал. "Благородные" идальго отказались повиноваться Варфоломею Колумбу. Они для потехи превращали несчастных индейцев в мишени для стрел, изнуряли своих новых "подданных" работой на плантациях, жили с захваченными ими насильно индианками "в наглом многобрачии", как выражается один испанский историк.
Мятеж закончился унизительным соглашением для Колумба, получившего в это время дурные вести из Испании. Мятежникам была гарантирована уплата жалованья за все время восстания. Каждому мятежнику отводился большой участок земли, к которому для обработки прикреплялось определенное число индейцев. Так Колумб санкционировал широкое распространение той, характерной для начального периода испанской колонизации системы закрепощения индейцев, которая получила название репартимьенто (буквально - распределение, раздел). За побег, по усмотрению владельца, полагалась смертная казнь или обращение в рабство.
Королевская казна продолжала получать ничтожные доходы от "Западной Индии". А в это время португалец Васко да Гама обогнул с юга Африку, открыл путь в подлинную Индию, завязал с ней торговлю и вернулся на родину с богатым грузом (1499). Он действительно видел густо населенную страну высокой культуры, большие города со зданиями чудесной архитектуры, оживленные порты, прекрасно возделанные поля и сады.
Земли, открытые Колумбом, - теперь это было уже вполне очевидно, - не имели ничего общего с богатой Индией. Сам Колумб казался болтуном и обманщиком. Возможно, что и "католические короли" расценивали как неискусный обман его сообщения об открытых им подступах к земному раю. На Колумба посыпались новые доносы и самыми опасными из них были обвинения в утайке королевских доходов. Из Эспаньолы поступили сведения о мятежах и казнях. Испанские дворяне, вернувшиеся ни с чем на родину из колумбовой "Индии", всенародно обвиняли адмирала, открывшего "страну обмана и несчастий, кладбище кастильских дворян".
Испанское правительство прежде всего (к 1499 г.) отменило монополию Колумба на открытие новых земель, чем немедленно воспользовались некоторые из его прежних спутников, ставшие его соперниками. А в 1500 г. на Эспаньолу был отправлен - с неопределенными, но, повидимому, неограниченными полномочиями - Франсиско Бовадилья. Колумб должен был сдать ему все крепости, корабли, лошадей, оружие и запасы. Бовадилья действовал очень решительно. Он поселился в доме Колумба, завладел его вещами и документами. Из денег, найденных у Колумба, он выплатил всем колонистам задержанное жалованье, что, конечно, еще больше расположило колонистов в его пользу. Он арестовал адмирала, его братьев, Варфоломея и Диего, и заковал их в кандалы.
После двухмесячного следствия Бовадилья пришел к заключению, что Колумб был человек "жестокосердный и неспособный управлять страной", и отправил его вместе с братьями в кандалах в Испанию.
В октябре 1500 г. корабль с тремя братьями, закованными в кандалы, вошел в гавань Кадиса.
Очень влиятельные лица, финансировавшие экспедиции Колумба и заинтересованные поэтому в его судьбе, сумели "мобилизовать общественное мнение" в пользу разжалованного, униженного и закованного в кандалы "адмирала моря-океана". Повидимому, до Изабеллы дошли слухи о негодовании в андалузских городах по поводу того, что человек, открывший "Западную Индию", вернулся в Испанию в оковах. Король и королева приказали немедленно освободить Колумба, письменно выразили ему свое сочувствие, лицемерно негодовали против недостойного обращения с ним, приказали выдать ему две тысячи золотых, чтобы он мог явиться ко двору "в приличном виде". Словом, королевская чета поспешила оправдать себя, взвалив всю ответственность за обращение с великим мореплавателем на Бовадилью, который от нее же получил тайные инструкции.
Произошла мелодраматическая сцена, когда Колумб - уже без оков - снова явился перед обоими монархами и упал к ногам королевы. Изабелла будто бы даже разрыдалась, а Фердинанд казался потрясенным. Короли надавали Колумбу много обещаний, но так и не выполнили их. Королевским наместником назначен был Николас Овандо: Бовадилья, повидимому, рассматривался как временный исполнитель королевских поручений.
Между тем в Испанию начало прибывать значительное количество золота, добытого на Эспаньоле, и жемчуга, собранного на Жемчужном берегу. Поэтому сотни новых искателей приключений и легкой наживы устремились в "Западную Индию". Около трех тысяч человек изъявило желание отправиться вместе с наместником Овандо "на ловлю счастья". 23 корабля понадобилось для того, чтобы перевести через океан новых колонистов. В апреле 1502 г. флотилия Овандо достигла Эспаньолы. С этого вр