В августе — сентябре 1965 года писатель проходил во Владивостоке военные сборы в ежедневной газете Тихоокеанского флота «Боевая вахта». Он не только вдоволь попутешествовал по Приморью и Уссурийской тайге, посетил многие города и посёлки, но и плодотворно потрудился творчески, собирая материал для будущих произведений. Доработал после редакторского прочтения роман «Колосья под серпом твоим», завершил сценарий фильма «Христос приземлился в Городне». Здесь же родился замысел одной из самых романтических его повестей «Чозения».
Относительно своей творческой лаборатории в интервью известному исследователю истории белорусской литературы Адаму Мальдису (он написал удивительно тонкую, пронзительную по тональности книгу «Жизнь и вознесение Владимира Короткевича», из которой я почерпал для себя немало интересных фактов творческой биографии Владимира Семёновича) писатель отметил: «Сначала появляются записные книжки. В них — размышления, наблюдения, выписки. Затем рождается краткий план. Между его строк вписываются всё новые и новые куски. Такой план переписывается раз пять. А потом, когда всё отстоялось и отшлифовалось в голове, — переписываю начисто. Легко и без особых правок. Я согласен со словами Бунина, приведёнными в воспоминаниях Катаева, что нельзя из ничего сделать что-то путем бесконечных перечёркиваний. Конечно, если уже что-то есть, тогда и правки позволяют улучшить произведение...».
Подступаясь к своей главной теме — восстанию 1863 года, В. Короткевич будто бы испытал себя в осмыслении других событий из истории Беларуси, создав на эту тему целый ряд рассказов, пьес, повестей. Крестьянскому восстанию на Могилевщине в начале XVII века, главным образом в окрестностях Рогачева (после объединительной для Польши и Великого княжества Литовского Люблинской унии 1569 года, в результате чего усилилась полонизация белорусского населения) он посвятил романтическую повесть «Седая легенда», пронизанную патриотическим содержанием и насыщенную исторической памятью. Исследователь творчества писателя Анатоль Воробей отмечает, что эта повесть звучит «как протест против деспотизма, жестокости и ренегатства, измены родине». Не обходил стороной В. Короткевич и курьёзные происшествия, как, например, существование на Гродненщине в конце XVIII века настоящего цыганского королевства — оно и на самом деле существовало когда-то: со своим королем и своей столицей в местечке Мир, где знаменитый ныне Мирский замок. Этому посвящена юмористически-сатирическая повесть «Цыганский король».
По поводу романа «Колосья под серпом твоим» В. Короткевич говорил: «Замысел появился еще тогда, когда я был студентом Киевского университета. Вместо того, чтобы ходить на лекции, — сидел в библиотеке над старыми книгами. Постепенно перед моими глазами возникали привлекательные фигуры моих предков — отважных, свободолюбивых людей. И среди них — повстанцы 1863 года, которые не жалели жизни, борясь за «вашу и нашу свободу». А потом дядька показал мне на Днепре (подле Рогачева. — А. Б.) места, где происходили те события. Руины гауптвахты, где расстреливали людей, и лошадиное кладбище, где их потом закапывали. Постепенно у меня росло желание рассказать об их подвиге, сохранить память... Прежде всего я стремился правдиво передать дух того сложного и противоречивого времени. Возобновить детали мне помогали архивные документы».
Хотел рассказать, и рассказал. Да так, как дай Бог кому-либо повторить нечто подобное. Главное содержание романа — социально-историческое осмысление кануна восстания 1863 года, выявление его движущей силы. Поэтому здесь тесно переплелись и историческая правда, и основанный на ней художественный вымысел. Среди героев не только «паны косы и сохи», но прежде всего белорусская шляхта, в том числе образ руководителя восстания Кастуся Калиновского. В центре романа положительный образ князя Алеся Загорского, что для тогдашней советской действительности было весьма экстравагантно и непривычно. Заветная мечта Владимира Короткевича — во всей своей полноте и правдивости воссоздать нашу историю, пожалуй, наиболее выразительно воплотилась именно в этом романе.
Натуральное чувство радости многих и многих читателей от встречи с захватывающим историческим произведением талантливого автора обобщенно высказал Адам Мальдис: «Раньше или позже, но исторический романист должен был придти в нашу прозу. И он пришёл в личности Владимира Короткевича, стал явью благодаря «Колосьям...». Они — не случайность, а закономерность, обусловленная закономерностями формирования самой литературы. В «Колосьях...» нас удивляет умение писателя проникнуть в суть, дух эпохи, отдалённой от нас более чем на столетие, возобновить тогдашнюю жизнь, осмыслить её, не модернизируя, — и одновременно с позиций сегодняшнего дня. Для этого нужны были не только глубокие и разнообразные знания, но и творческая интуиция. Нужен был большой талант».
Переведённый на русский язык, роман практически стал бестселлером и в России. Как и другие произведения, он был переведен на многие европейские (и не только) языки. Появилось и своеобразное ответвление этого романа — тематически связанная с восстанием повесть «Оружие», насыщенная обличительной сатирой как на российское самодержавие и крепостничество, так и на всё чуждое и враждебное человеческой цивилизации. В ней те же герои, что и в «Колосьях...». Действие происходит в 1862 году в Москве, где будущие участники восстания надеются приобрести оружие.
С не меньшим интересом был встречен воистину новаторский остросюжетный приключенческий, исторический, философский роман «Чёрный замок Ольшанский», который сам автор назвал психологическим детективом. Словно оправдывая это, писатель отмечал: «Мы всё пишем о том, как «Ганна хлопотала у печи». А надо — о необычном, ярком, таинственном. Чтобы нельзя было оторваться всю ночь». Писатель достиг желаемого. Журнал «Маладосць», в котором печатался роман, продавали из-под полы — «по блату», зачитывали до дыр, в библиотеках за ним стояли очереди, часто его просто воровали. Здесь переплелось всё: современность, туго закрученная интрига, глубокий психологизм, социальный и исторический аспекты, и ко всему — неповторимые по своей колоритности живые человеческие характеры.
Народный писатель Беларуси Василь Быков точно подметил характерную особенность творческого метода В. Короткевича: «Неустанное изучение минувшего по архивным и литературным источникам, многолетнее вдумчивое осмысление атмосферы, духа, психологии людей, давних времён выработало у автора определённое художественное, интуитивное ощущение материала, мало кому присущее из других писателей».
Читатель сразу уловил принципиальную новизну произведений писателя, принял её и пошёл за ней в неведомый доселе мир истории, в новый художественный мир Владимира Короткевича. Его восторженно приняла не только литературная, но и внелитературная среда. Эффект присутствия писателя в белорусской литературе уже не выветрится никогда, никогда не будет оспорено его первенство в таком раскрытии исторической тематики. И не только в литературе. Многие литературные герои продолжают свою жизнь на экране (кинофильмы «Христос приземлился в Городне», «Дикая охота короля Стаха», «Чёрный замок Ольшанский», «Седая легенда»), на оперной и балетной сцене (оперы «Седая легенда», «Дикая охота короля Стаха», по пьесе «Кастусь Калиновский» автор сам создал либретто балета), в телеспектаклях («Мельница на Синих Вирах», «Синяя-синяя...», «Ладья Отчаяния», «Листья каштанов») и радиоспектаклях («Паром на бурной реке», «Чёрный замок Ольшанский»).
Многое из созданного В. Короткевичем носит заслуженное определение «впервые». Применимо оно и к философско-историческому роману «Христос приземлился в Городне», имеющем в подзаглавии слова «Евангелие от Иуды» и всем своим пафосом утверждающем гуманизм, идеалы добра и справедливости. Роман был начат в 1965 году во время пребывания автора у своей сестрыв Челябинске. Это, по сути, роман-притча, роман-легенда о белорусских реалиях XVI столетия, роман, пронизанный не только иронией и юмором, но и беспредельной авторской фантазией, неповторимыми жанрово-стилистическими особенностями художественного метода писателя.
Всем своим творчеством Владимир Короткевич доказывал, что национальное возрождение прежде всего требует от писателя умения пробудить в читателе самоуважение через лучшие черты своих героев, а это не позволит нации духовно оскудеть. Поэтому герои В. Короткевича в постоянном движении, они сами живут активной нравственной, духовной, осмыслительной деятельностью и побуждают к этому других.
Евангелие от Иоанна утверждает: «В начале было Слово...». Творящую, созидательную силу слова Владимир Короткевич осознал рано и навсегда. Сакральное понимание родной земли наиболее отчётливо проявилось в написанном им в не самом благоприятном для подобной тематики 1980 году стихотворении «На Беларуси Бог живёт...». Какими же величинами надо было измерить любовь писателя к своей Отчизне — «земле под белыми крыльями» (выражение В. Короткевича, навсегда ставшее популярным и самым точным определением нашей страны), чтобы отважиться на такое утверждение? Но это не было ни святотатством, ни безоглядным возвеличением своего народа в пику другим. Это был естественный молитвенный вздох человека, который и душой, и чувствами, и очами своими увидел и познал Божественное присутствие в нашей истории и потому посмел признать: на Беларуси Бог живёт. Но поскольку дух укрепляется более всего в преодолении, Всевышний и посылает белорусу такое множество испытаний — чтобы закалить характер, чтобы выстраданный суверенитет, независимость и национальное самосознание оставались ценимы и нерушимы отныне и до века.
Анатоль БУТЕВИЧ
СЛОВО ДВУХ СВИДЕТЕЛЕЙ
...и в начале владычества того Жигимонта Первого был некий... который из недалёкости своей замыслил или вернее из отчаяния имя и могущество Христа Господа себе приписал и присвоил.
«Хроника Белой Руси...» каноника жмойского Матея Стрыковского