Камилла сидела у стены в дальнем конце. Глаза ее были открыты.
– Я хочу прогуляться, – хрипло произнесла она. – Магнус, помоги мне. Я должна немного пройтись. Я должна выглядеть сильной.
Магнус наклонился и протянул ей руку. Она встала, качаясь, прошла по залу, вышла из него, и Магнус с помощью заклятия закрыл замок.
– Пойдем наверх, – скомандовала Камилла. – Возьми меня за талию, если тебе не противно.
Магнус чувствовал, как тяжело дается ей каждый шаг. Иногда она почти висела на нем.
– Ты помнишь? – спросила она. – Помнишь, как старый Олдос открыл здесь портал… Мне следовало предупредить тебя о том, что он затевает.
– Да, помню.
– Смертные держатся подальше от этого места, позволяя ему разрушаться. Ужасно, что моим подопечным приходится жить в таких условиях, но что поделаешь. Здесь темно. И безопасно.
Камилла на мгновение замерла, прижавшись к груди Магнуса. Поднявшись на балюстраду, они остановились, глядя вниз.
– Наша с тобой любовь была обречена, не так ли? – произнесла Камилла. – Но подобного у меня уже никогда не будет. А ты? Что по этому поводу думаешь ты?
– Камилла…
– Я знаю, назад пути нет. Просто скажи, что у тебя никогда не было такой, как я.
И до Камиллы, и после нее у Магнуса было много женщин. Но Камилла оставалась единственной в своем роде, их и в самом деле связывало сильное чувство.
– Нет, – ответил он. – Такой, как ты, не было и нет.
По губам Камиллы пробежала слабая улыбка.
– Все могло быть по-другому, – сказала она. – Ну, я о том, что случилось… Был один клуб в Даунтауне, где люди развлекались тем, что резали друг друга. А еще употребляли наркотики. Сильные, как оказалось. Мне преподнесли инфицированную кровь в качестве подарка.
Я не знала, что пью, мне просто понравился эффект. Мне и в голову не приходило, что я могу попасть в зависимость…
Старые раны никогда не заживают, с горечью подумал Магнус.
– Я… Я отдам приказ, – выдавила Камилла. – То, что произошло, никогда больше не повторится. Даю слово.
– Ты это должна сказать не мне.
– Передай претору, – отозвалась она. – И скажи Сумеречным охотникам, если можешь. Я больше не допущу подобного. Я скорее расстанусь с жизнью, чем снова допущу такое.
– Наверное, тебе лучше поговорить с Линкольном, а он уже передаст остальным.
– Я поговорю с ним потом.
На ее плечах вновь появилась королевская мантия. Камилла Белькур была верна себе.
– Теперь ты должен уйти, – сказала она. – Твое время кончилось.
Мгновение Магнус колебался. Какая-то часть его хотела остаться. Однако он вдруг понял, что идет вниз по ступенькам.
– Магнус, – позвала Камилла.
Он обернулся.
– Спасибо, что соврал мне. Ты всегда был добрым. А я доброй никогда не была, и врать я не умею. Поэтому мы и не смогли быть вместе.
Магнус молча стал спускаться. Внезапно дорогу ему перегородил Рафаэль Сантьяго.
– Прошу прощения, – сказал вампир.
– Рафаэль, где ты был?
– Когда я увидел, что происходит, я хотел остановить это безумие. Камилла пыталась заставить меня выпить немного отравленной крови. Она хотела, чтобы все из ее окружения участвовали в этом. Она была больна. Я не дурак и знал, чем это может закончиться. Так что пришлось бежать. А здесь я потому, что Камилла созвала всех. Тут уж хочешь, не хочешь, а придешь.
– Я не видел, чтобы ты заходил в отель, – удивился Магнус.
– Я залез через разбитое подвальное окно. Я подумал, что на первое время лучше спрятаться. Не очень-то хотелось заразиться. Это, конечно, не так уж неприятно, но все же…
Он поднял голову и увидел Камиллу.
– Ладно, мне надо идти. У нас впереди куча дел. И ты, Магнус, иди. Тебе тут делать нечего.
Рафаэль всегда понимал Магнуса.
Магнус принял решение, когда ехал домой в такси. Дома он тщательно и без промедлений подготовил все необходимое. Ему надо было кое-что записать.
А потом он позвонил Катарине.
Катарина была его самым близким другом, не считая, конечно, Рагнора. И она была единственной, кому он звонил и писал все это время. Но вот о том, что он вернулся в Нью-Йорк, он ей не сообщил.
– Да неужели? – заявила она с порога. – Прошло два года, ты наконец вернулся, но молчал об этом целых две недели! А потом так запросто: «Приезжай. Ты мне нужна». Ты в своем репертуаре, Магнус.
– Я рад тебя видеть, – сказал он, изобразив виноватую улыбку.
– Не надо строить такую моську. Я не твоя пассия, дорогой. Я твой друг. Нам лучше поесть пиццы, а не делать всякие глупости.
– Глупости? Но я…
– Не стоит. – Она подняла вверх указательный палец. – Это я и имею в виду. Я вовсе не собиралась приходить, но ты так проникновенно говорил по телефону, что у меня не оставалось выхода.
На Катарине была радужная футболка и красный комбинезон. И то и другое контрастировало с ее голубой кожей. Контраст был настолько ужасен, что у Магнуса начали слезиться глаза. Однако он решил не комментировать вид подруги. Красные комбинезоны нынче в моде. Просто не у всех, кто их носит, голубая кожа.
– Почему ты так на меня смотришь? Серьезно, Магнус…
– Ладно, скажу. А потом можешь наорать на меня, если хочешь.
И он сказал ей о своем желании. Она внимательно выслушала. Катарина работала медсестрой и умела слушать.
– Ты хочешь стереть кое-что из памяти, – задумчиво произнесла она, качая головой. – Боюсь, это не в моей компетенции. Ты лучше меня справляешься с подобными вещами. Если я вдруг ошибусь…
– Ты не ошибешься.
– Могу, почему же!
– Я верю в тебя. Давай.
Он протянул Катарине исписанный лист.
На нем были перечислены все встречи с Камиллой. Вернее, те из них, которые происходили в Нью-Йорке. От этих воспоминаний ему хотелось избавиться.
– Ты же знаешь, есть причины, по которым мы должны помнить, что с нами происходит, – мягко укорила его Катарина.
– По мне, воспоминания должны иметь срок годности. Как продукты, прости за сравнение.
– Но со временем они могут стать для тебя ценными.
– Я любил ее, – ответил Магнус. – И я не могу принять то, что видел.
– Магнус…
– Либо это сделаешь ты, либо я попытаюсь сделать это самостоятельно.
Катарина со вздохом кивнула. Она несколько раз перечитала листок, а затем нежно коснулась висков Магнуса.
– Надеюсь, ты не забудешь, какой ты счастливчик, что у тебя есть я.
– Никогда!
Пять минут спустя Магнус с удивлением посмотрел на сидящую рядом с ним на диване Катарину.
– Катарина? Что…
– Ты спал, – ответила она. – Дверь была открыта. Я решила войти. Надо было запереть дверь. В городе опасно. Может, ты и колдун, но это отнюдь не помешает ворам спереть твою стереосистему.
– Я всегда ее запираю, – заявил Магнус, округляя глаза. – И я не припомню, чтобы ложился спать. Как ты узнала, что я был…
– Ты позвонил мне, сказал, что дома, и пригласил на пиццу.
– Я? Который сейчас час?
– Час пиццы, – ответила она.
– Я позвонил тебе?
– Ох-хо-хо… – Она встала и протянула Магнусу руку, помогая подняться. – Ты уже две недели как вернулся, а позвонил только сегодня.
Может, ты во что-то влип? Твой извиняющийся тон был недостаточно убедителен. Я не слышала стенаний.
– Я знаю. Извини. Я был…
Магнус с трудом подбирал слова. Что он делал в последние две недели? Работал. Обзванивал клиентов. Знакомился с приятными молодыми людьми. Что-то еще… но вспомнить вот так сразу было тяжело. А, не важно.
– Пицца, – сказала Катарина и потянула его к двери.
– Пицца? А что, звучит неплохо.
– Эй, – окликнула его Катарина, когда он закрывал дверь. – Не слышно ли чего о Камилле?
– Камилла? Да я не видел ее… сам не помню сколько. А почему ты спрашиваешь про Камиллу?
– Да так. Чем-то мне запомнилось это имя. И кстати, за пиццу платишь ты.
Хроники Бейна№ 8Что подарить Сумеречному охотнику у которого все есть (и с которым ты официально не встречаешься)
Когда Магнус проснулся, золотистые лучи полуденного солнца лениво пробивались в окно, а на голове у него мирно дремал кот. Председатель Мяу иногда выражал свою привязанность именно таким неудобным способом. Магнус осторожно, но решительно отделил кота от своих волос под аккомпанемент недовольных воплей Председателя, который все сильней вонзал в него свои коготки. Затем, по всей видимости сми рившись со своей участью, кот сполз на подушку и, мягко переместившись на пол, с торжествующим ревом бросился к миске с едой.
Магнус перекатился на бок и лег поперек кровати. Лучи, преломленные витражными стеклами, рисовали на постели красивые золотисто-изумрудные пятна. Он поднял голову и только теперь сообразил, что все это время пытался уловить аромат свежего кофе.
В последние несколько недель Магнус, едва почувствовав запах кофе, шел в кухню, натянув что-нибудь из своего обширного гардероба, и там встречался с Алеком. Парня, по-видимому, смущал волшебным образом появлявшийся у них на столе кофе из соседней забегаловки, и Магнус приобрел кофеварку. Она доставляла много хлопот, но Магнус был рад, что все-таки купил ее. Ему было важно, чтобы Алек понимал: кофеварка здесь для него (и в поддержку его высоких моральных стандартов). Она дарила Алеку ощущение домашнего уюта, которое не рождала в нем ни одна другая вещь в доме, и теперь он варил кофе, когда ему заблагорассудится, не забывая снабжать им Магнуса, когда тот сидел за работой. В остальном же Алек вел себя в лофте по-прежнему осторожно, прикасаясь к вещам так, словно у него не было на это права, словно он был здесь просто гостем.
Разумеется, он и был гостем. Но Магнусу хотелось, чтобы Алек чувствовал себя здесь как дома, словно от этого что-нибудь поменялось бы, словно это давало Магнусу право на близкие отношения с Алеком и одновременно означало, что Алек не против таких отношений. Вероятно, в этом и было все дело: он страстно желал, чтобы Алек, находясь у него, был счастлив.