- Как там было дальше?!
Я отвернулся.
- Прошу прощения, - обращаюсь к моему собеседнику. - Продолжайте, сделайте милость.
- Мой сын, - купец вздохнул, словно само слово «сын» наполняло его горечью, - два года назад был осуждён и заточён в тюрьму за убийство девушки. Сестры одного из членов городского совета Мифорда — города, где у меня находится одно из поместий. Этот советник, который поспособствовал его наказанию — человек богатый, жёсткий, имеющий большое влияние и много лет ненавидящий мою семью, - Пуллер поморщился, разгладив свой наряд. - Он тоже занимается торговлей и, боюсь, мы конкурируем за одни и те же рынки. Впрочем, не буду мучить вас малоинтересными подробностями. Видите ли... с рождения я одарён коммерческими способностями, но несмотря на то, что у меня есть деньги, я ничего не могу сделать, чтобы спасти моего сына... И поверьте мне: я пытался.
- Ну да, золотой ключ открывает не все ворота, - качаю головой. - Особенно такие, которые закрыты на замок людского гнева.
- Хорошо сказано, - согласился Бертрам. - Мой сын невиновен. Я не верю, что он мог обидеть ту девушку. Единственное, что мне удалось — это спасти его от петли. Вот только приговор... десять лет на нижних казематах! Такое никто не выдержит.
К сожалению в Застенье не прижились правила обязательного труда для осуждённых. Слишком уж «вольных народ» свободолюбив. Отказываются работать, устраивают бунты, пытаются бежать, нападают на охрану.
Было решено использовать стандартные тюрьмы, хотя бы первое время. Но видит мой господин и Бог - «Небесный Клинок», я понимаю твоё недовольство этими полумерами всей своей душой!
Что же про сына Бертрама Пуллера, так родные никогда не верят в преступления, совершённые их близкими. Так было, есть и будет. Купец не был, в данном случае, исключением, а то, что в его голосе я слышал горячую уверенность в себе, ничего не меняло. Но мужчина несомненно был прав относительно наказания нижними казематами. Никто не выдержит десяти лет, проведённых в нём. Болезни, грязь, холод, сырость, голод и одиночество пожирают хуже крыс. Я видел больших, сильных, молодых мужчин, которые после года или двух, проведённых в нижнем каземате, выходили за ворота тюрьмы согнутыми, скрюченными старцами.
- Весьма вам сочувствую, господин Пуллер, но соблаговолите объяснить, почему именно ко мне вы обращаетесь с этой проблемой? - уточняю я. - Наша служба не занимается подобными делами, если конечно это не касается преступлений, связанных с применением магии. Мы — больше ищейки, чем дознаватели. А в данном случае ведь о магии и речи нет. И судя по всему, даже о ереси.
- Знаю, - ответил Бертрам. - Но не могли бы вы приглядеться к делу? Вы — человек знающий, сумеете отсеять зерно правды от плевел лжи.
Я не понимал, старается ли он снискать мою симпатию или действительно так думает. Однако, всё было именно так, как мужчина говорил. Инквизиторов обучали трудному искусству познания человеческих сердец и умов, что в большинстве случаев позволяло безошибочно распознать правду.
- Господин Пуллер, городские советы и суды проявляют неудовольствие, когда Инквизиция интересуется делами, которые не должны нас касаться. Да и моё начальство, несомненно, не будет в восторге от того, что я, вместо того, чтобы преследовать еретиков, колдунов и варгов, занимаюсь обычным убийством.
Инквизицию не волновал гнев, недовольство или жалобы даже богатых, влиятельных торговцев и их гильдий. Гораздо больше нам приходилось считаться с аристократами, особенно с теми, кто владел крупными земельными участками. К счастью, в Застенье таких ещё было мало. А в крайних случаях, когда конфронтация была неизбежна, «Небесные Лорды» писали в столицу и лично «Небесный Клинок» решал образовавшийся конфликт.
Исключительно эффективно, скажу я, он это делал. Божественно, даже. Надеюсь, за такие богохульные мысли меня не постигнет его кара... а то были такие случаи, уж я-то знаю. Один взгляд в глаза лорда Моустаса позволял ему узнать о человеке всю его подноготную, даже самую тайную. Будто бы на исповеди побывал!
Однако же, вернёмся к теме. Одним было положение официального посланца инквизиции, а совсем другим — инквизитора, пытающегося совать нос не в свои дела и занимающегося частным дознанием. Ситуация менялась на противоположную, когда инквизитор натыкался на явные следы занятия колдовством. Тогда он мог взять власть над любым городом Застенья именем «Небесного Клинка». Право на это было даровано нам самим королём. Однако, если бедолага делал это неосмотрительно, нерасторопно или из низких побуждений, то мог быть уверен, что получит по заслугам за свои деяния.
- Немало заплачу, господин Шторм, - Бертрам понизил голос, хотя пирующие на улице пели так громко, что никто не был бы в состоянии нас услышать. - Только соблаговолите взяться за дело.
- Немало? А именно? - приподнимаю бровь.
- Десять золотых задатка, - произнёс торговец благовониями. - А если вытащите моего сына из тюрьмы, добавлю сотню. Ну, пусть будет - полторы сотни.
Это было поистине королевским вознаграждением. За полторы сотни драконов большинство людей наших прекраснейших Семи Королевств зарезало бы собственную мать, а в качестве бесплатного приложения добавило бы нашинкованного отца вместе с братьями и сёстрами. Но величина суммы свидетельствовала также о том, что Пуллер считал задачу чрезвычайно сложной, и кто знает, может даже опасной.
- Дайте мне время до утра, - загружено говорю ему. - Подумаю над вашим щедрым предложением.
- До завтрашнего утра? - мужчина пожал плечами. - Завтра утром я пойду с этим к вашему другу. - Он указал головой на улицу, где Торен как раз выбивал ритм по столешнице большой, наполовину обглоданной костью.
- Дадите двадцать драконов задатка, когда появлюсь в Мифорде. Вашего сына ведь держат там? - я принял решение, ибо во-первых, золото не росло на деревьях, а во-вторых, мне нравились сложные вызовы. - А если нет, то вольному воля. - Бросаю взгляд на Смолвуда, который как раз в этот момент упал лицом в миску, полную похлёбки.
- По рукам, младший инквизитор Берик, - Пуллер протянул руку и я её пожал.
- Да, как зовут этого вашего врага? - уточняю у купца.
- Друд Вонахейм, - нахмурившись, произносит Бертрам.
- А сына?
- Хендрик.
Понятно. Запомнить не сложно. Обойдусь без записи.
- Хорошо. Сейчас договоримся об одном, - говорю ему. - Я не знаю вас и мы никогда не разговаривали друг с другом. Постараюсь приехать в Мифорд с официальной миссией, если только получу разрешение лорда Маллистера. Тогда выплатите мне задаток. Если я не появлюсь в течение месяца, ищите кого-нибудь другого.
- Да будет так, - согласился он, после чего уже без прощальных слов кивнул мне головой и отправился на выход.
Пуллер не стал возвращаться на пир, а сразу ушёл в сторону домов, где видимо и проживал. Это была достойная похвалы предосторожность, поскольку, чем меньше людей увидят нас вместе, тем лучше.
Пир длился почти до рассвета. Сожгли, наверно, с пару десятков факелов. Когда мы со Смолвудом возвращались в своё временное жилище, розово-серый блеск раннего утра уже пробивался на горизонте. Я попрощался с Тореном улыбкой и, обнимая двух девок, скрылся за дверью собственной комнаты. Однако мне не дано было провести время спокойно. Обе девушки как раз прелестно развлекались, - в процессе этого развлечения щекотали мои бедра и низ живота своими волосами, но я как-то обращал внимание на нечто иное, а не на щекотку, - когда я услышал крики, доносившиеся из коридора.
- Ты, проклятая шлюха! Убью тебя! - кричал кто-то. А нет, не «кто-то». Отчётливо различаю искажённый злобой и хмелем голос Торена.
- Дамы, перерыв, - приказываю я. Выскочив из кровати и набросив плащ на голое тело, открываю дверь и выхожу в коридор, где вижу Смолвуда, что уже склонился над одной из своих девиц, лежавшей, сжавшись у стены, и лупил её кулаками.
- Будешь меня обкрадывать, шлюха?! - орал он. - Мало тебе заплатили?!
Нагая девушка отчаянно рыдала и повизгивала, заслоняя лицо руками. Надо признать, она была стройненькой, а её грудь, без сомнения, притягивала взгляд: большая, сочная и явно крайне приятная на ощупь. Увы, мой старший товарищ выбирал девок первым, мне же пришлось довольствоваться тем, что осталось. Впрочем, как видно, может первый выбор был совсем не таким разумным?
Подхожу ближе, желая успокоить Смолвуда, но вдруг в его руке блеснуло лезвие кинжала. Я остановил его руку на полпути. Быстрее, чем даже успел подумать.
- Торен, - говорю ему мягким тоном, - это только девка. Ты можешь избить её хоть палками, но зачем сразу убивать?
- Не твоё дело! - рявкнул инквизитор и я заметил, что его глаза обезумели от гнева. Жаль. Он разочаровал меня, ведь очевидно, что хоть и был совсем пьян, но должен был управлять своими эмоциями даже в таком состоянии. Нас учили этому.
Хотя высшим навыком, которым стараются овладеть все последователи «Небесного Клинка», считается полное неприятие любого алкоголя. То есть — отказ от употребления. Получается далеко не у всех. Вот и я, могу признаться себе честно, уже давно пытаюсь его освоить. Никак не выходит! Хорошо ещё, что это правило не строго обязательно для всех, ибо даже сам Арвинд Моустас говорит: «Вера — есть личное дело каждого. У меня нет правил. Достаточно лишь следовать зову сердца». И мы следуем, хоть где-то и нарушаем.
В крайнем случае, всегда можно отправиться в храм, отмаливать грехи.
- Дорогой Торен, если убьёшь эту девку, то до конца ночи тебе останется только её подружка. А я ни одну из своих не отдам. Даже не проси...
Он посмотрел на меня и гнев вдруг погас в его глазах. Загоготал, потом хлопнул мне по плечу.
- Ты п-прав, Берик, - вымолвил он заплетающимся языком, а шлюха, услышав эти слова, облегчённо зарыдала. Инквизитор посмотрел на неё со злобной улыбкой. - Убью её л-лишь утром, - добавил он, но я видел, что сейчас мужчина уже только шутит.