- Ты ненормален, муж мой. Я давно уже заметила это. Как и твоё желание во время близостей постоянно слышать, насколько ты уникален, хорош собой, красив и умён.
Король-за-Стеной на миг прислушался к происходящим за пределами палатки событиям, но их шум был ещё достаточно удалён. Кажется, кроме Королевского Гвардейца и его шавок, до этого места ещё никто не добрался.
- Я знаю, почему ты так боишься Стира, Варамира, Тормунда и остальных. Я общалась с магнаром теннов. Он многое рассказал про тебя. Ведь он был с тобой уже долгое время. Я слышала и то, что говорили другие перебежчики, люди, знакомые с тобой по Ночному Дозору.
Манс бросил на неё странный взгляд. Там была смесь гнева, раздражения, злобы и... страха.
- И что они сказали?
Далла стёрла кровь с губ. Кажется, истерика полностью отпустила её.
- Поведали, почему ты такой самовлюблённый. Почему во время близости со мной, ты никак не перестанешь думать про себя. Почему постоянно подозреваешь чужое предательство; почему всех опасаешься, а потом приходишь ко мне, даже накануне важного боя, чтобы я вновь наполнила тебя уверенностью в собственных силах. Я знаю про всё!
Внутри у Манса что-то задрожало. Он вскинул руку, но пальцы отказывались сжиматься в кулак.
- Что тебе рассказали? - только и смог выдавить он.
- Что я — только знак, символ твоей исключительности. Просто безделушка, такая же, как золотой браслет или кольцо на палец. Вольный Народ так и не смог вытравить из тебя этих южных взглядов. Ночной Дозор повлиял на тебя сильнее, чем ты это показываешь. Даже сейчас, говоря свои слова, ты на самом деле не хочешь вернуть меня, а лишь желаешь в очередной раз получить доказательство своей уникальности!
- Глупая баба! Тебе заморочили голову! «Вороны» спят и видят, чтобы разрушить наши порядки! И этот проклятый Стир, всегда завидующий мне! - Манс сплюнул прямо на стенку шатра. - Но уже плевать, он мёртв, погиб в бою, на моих глазах. А все пленные «вороны» нашли свою смерть ещё раньше. Перебежчики... хах, да кто слушает предателей?
- «Погиб в бою», говоришь? Ты сам убил его! Я же знаю тебя, муж мой. Наверняка отправил его прямо в центр всей схватки, а потом обставил всё как случайность! Потому что боялся! Боялся его слов и стоящей за ними правды! Наказал его, а по итогу снова самого себя!
- Заткнись! Ты — моя добыча! Моя собственность! Я тебя «украл»! Ты должна делать, что я захочу! - Налётчик толкнул Даллу, роняя прямо на шкуры.
- Нет! Нет! Я — не твоя собственность! Я — твой позор! Он так сказал! - выкрикнула она в ответ.
- Позор? Какой позор? Что он сказал? - Манс навис над ней, угрожающе скалясь.
- Что тебе постоянно нужно поощрение и ты требуешь его от меня. Это нужно тебе больше, чем всё остальное. Потому что больше ничего уже не может тебя исправить. Потому что ты уже сдался! А сейчас ты не можешь понять тот факт, что я тоже сдалась! Как сдался ты сам! И вскоре ты возненавидишь меня за это! Уже ненавидишь! За то, что меня изнасиловали здесь, прямо как тебя, когда ты ещё служил в Ночном Дозоре!
Она всё ещё лежала на земле, подтянув ноги. Такая красивая. Избитая и сокрушённая, но всё равно красивая. Как может человеческое существо быть настолько красивым?
- Что ты сказала? - тупо переспросил Манс.
Теперь Далла принялась всхлипывать. Откуда-то у неё в руке появился нож. Она приставила его к горлу. Король-за-Стеной видел, как в клинке отражается безукоризненный изгиб её шеи. Он мельком заметил уже начавший наливаться чёрным синяк на её предплечье.
«Она помогла мне убить того рыцаря...»
- От такого нужно избавляться кровью. Лишь ей... лишь ей можно смыть позор. Я не хочу жить как ты. Не хочу становиться сломленной, - слова Даллы откликались в душе Манса, заставляя его отступать назад.
- Не останавливай меня! - плача, произнесла девушка. - Я убью себя! Убью! Потому что уже ничего не будет как прежде! Не будет нас, не будет Вольного Народа, не будет наших детей, не будет ничего...
«Далла...»
Её рука была согнута и плотно прижимала нож к горлу. Лезвие уже рассекло плоть. В последний миг Манс каким-то чудом смог ухватить её за запястье, но уже было поздно. Кровь толчками начала выплёскиваться, заливая его руки и самого мужчину. Налётчик смотрел ей в глаза, а она смотрела в его.
Вскоре он вышел из шатра и пошёл вдоль палаток, нацепив броню, снятую с солдата, прикрывающего Королевского Гвардейца. Манс спокойно шёл прямо сквозь прибывающие толпы ликующих поклонщиков, и смотрел вдаль, на бескрайние Клыки Мороза и Земли Вечной Зимы, которые простираются за ними.
«Какие они необычное, - думал он, - эти горы...»
***
Тенния, укреплённая крепость магнара
Сигорн, новый магнар теннов, ставший им после смерти своего отца, Стира, смог вырваться с поля боя и вернуться в укреплённую долину. Жаль, что это ненадолго.
Мужчина распустил всех своих ближников, охрану, слуг и рабов. Всю длинную вереницу людей — неизбежную деталь его высокого положения, оставшись в одиночестве сидеть за грубо сделанным каменным столом.
Сигорн налил себе эля, сваренного их собственными искусниками, после чего начал неспешно потягивать его. Похоже, он впервые распробовал сладость всего того, что потерял, не успев даже толком и обрести.
Его молодое и крепкое тело рвалось в бой, стремилось ощутить кровь врагов, стекающую по длинному мечу. Но мужчина понимал бессмысленность этих действий.
Зачем принимать смерть в грязи и пыли, если можно сделать это на своих условиях? В собственной комнате, окружённой приятными вещами?
Сигорн был точной копией своего отца, хоть и моложе, да ниже ростом: худощавый, с прямым носом, глубоко посаженными большими серыми глазами и залысинами, из-за которых он выглядит старше своих лет. Мужчина был прям, как копьё и казалось, весь состоял из жил и мускулов. Гладковыбритый, словно почитатель «Небесного Клинка» и с лысой головой.
В дополнение ко всему, Сигорн носил бронзовые чешуйчатые доспехи и шлем.
Новоявленный магнар сидел в верхней башне собственной крепости. Сквозь узкое окно до него доносился шум отчаянного сражения, идущего внизу, крики дорогих его сердцу друзей и соратников.
Хотя Сигорн старался жить по чести, за свою жизнь он успел совершить не мало дурного. Когда сам, а в иной раз по приказу отца. Что же... дурные поступки — неизбежная принадлежность власти. Новоявленный магнар сожалел о них и жаждал более простой жизни, в которой, конечно же, меньше удовольствий, но зато и ноша куда меньше. Но конечно, он совершенно не желал столь сокрушительных перемен…
«Отец, мы погубили наш народ... и нашу веру».
Сигорн подумал, что теперь последние богорощи будут вырублены, как и оставшиеся чардрева. Каждый из людей, населявших эти великие земли, превратится в очередного поклонщика, который только и будет, что склонять голову да колени.
Мужчина не знал точно, какой план на бой был у Манса, но верил, что он был хорошим. Налётчик не зря оказался избран Королём-за-Стеной. Да и остальные вожди не сидели без дела, помогая ему. Что же пошло не так? Может, ситуация изменилась, когда им внушили иллюзию простого, неподвижного строя южан? Или тогда, когда убедили их в том, что поклонщики будут сражаться по их правилам? А после «Небесный Клинок» заманил их войска на север и прорвал строй... но не при помощи грубого давления и тщетных атак, а путём прорыва — точнее, его видимости — в центре собственного войска, среди многочисленных, но слабо обученных солдат Простора. Дальше «железные люди» попросту раздавили то, что осталось после сокрушения Королевскими, Западными и Штормовыми войсками.
Какое горькое поражение. Его даже нельзя назвать глупым или случайным. Что же это было?
Разве мог человек придумать столь простой, но такой элегантный и точный план? Может, это действительно был Бог? Неужели всё это время Вольный Народ боролся против настоящего сверхсущества?
Может быть Моустасу помогли. Возможно «вороны». Из тех, кто ещё застал их прошлые конфликты, до реформирования Ночного Дозора.
Старый враг. Старый друг — если только «ворона» способна быть кому-нибудь другом. Однако, они так давно воевали, так давно сражались, что ненависть невольно выхолостилась, стала пустой и привычной.
Сколько за это время у них с Ночным Дозором было союзов и сколько войн? Как много одичалых сбежало в глубь юга, навсегда оставшись на землях Старков? А как много «ворон» нашли прибежище среди Вольного Народа?
Всё относительно. Всё меняется, но остаётся таким же, как тысячу лет назад. Даже сейчас... Дозор сражается против Дозора, Манс Налётчик бьёт своих братьев. Мог ли он специально сдать войско?
«Вороны»... Старый враг. Старый друг.
Мужчина сделал широкий и жадный глоток эля, до самого дна кубка. Он не сдерживался, не видя в этом смысла. Покосившись на огонь, горящий в очаге, Сигорн бросил свой расписанный и разукрашенный кубок в пламя.
Магнар не хотел, чтобы потом он достался кому-то из изнеженных лордов поклонщиков. Они не заслужили чести пить из этого сосуда.
Бросив взгляд в узкое окно, он заметил там яркое солнце.
«Старые боги, ещё даже дневной свет не угас!» - возникла мысль в его затянутом хмелем сознании.
- И поднимем мы головы, увидев, что даже день ещё не угас, оттого позор наш открыт всем и виден каждому. Что Старым богам, что новым, южным. Каждый увидит слабость Вольного Народа, каждый посрамит нашу честь и достоинство. И не будет потомкам нашим, что продолжат жить под сенью лесов, холмов и гор, покоя.
Дерево кубка громко треснуло и тлеющая щепка выбилась из очага, резко, быстро. Она упала прямо на каменный стол, перед магнаром, несколько раз подпрыгнув, словно живое существо.
Гладко отполированный камень немного потемнел в месте, где она затихла.
«Подходящий знак», - решил Сигорн, уловив намёк. Небольшое предсказание будущего рока.
Мужчина выпил еще эля, прямо из кувшина. Враги уже ломились в двери. Быстрые люди. Смертоносные люди.