– Я…
– Я тоже раздумывала. Лучший для меня шаг – встретиться с твоей Белой Розой. Я отправляюсь с тобой.
– Тебя сомнут, – выдавил я, похватав немного воздух ртом.
– Нет, если не узнают. И не узнают, если им никто не скажет.
Ну, в лицо ее и впрямь не знает никто. Я единственный из Отряда, кто видел ее и остался жив, чтобы этим хвастать. Но… Проклятье, этих «но» целая гора.
– Если ты войдешь в безмагию, все твои заклятия спадут.
– Нет. Не работают новые чары. Постоянные сохраняются.
Я не понял ее. Так и заявил.
– При входе в безмагию спадет только мое очарование, потому что оно поддерживается активно. Но заклятие, которое изменяет и оставляет измененным, зато не работает в момент входа в безмагию, не спадет.
На задворках моей памяти что-то зашевелилось. Я не мог отбросить назойливой мысли.
– Если ты превратишься в лягушку и прискачешь в Крепость, то останешься лягушкой?
– Если превращение было истинным, а не иллюзорным – да.
– Понимаю. – Я отметил эту мысль закладкой и решил позднее вволю поломать над ней голову.
– Я стану твоей спутницей, подобранной по дороге. Скажем, помогла тебе раздобыть документы.
Есть тут какой-то подвох. Или два. Не представлю, чтобы она доверила мне свою жизнь. У меня отпала челюсть.
– Начинаешь понимать, – кивнула она.
– Ты слишком мне доверяешь.
– Я знаю тебя лучше, чем ты сам. По собственным меркам ты человек чести и достаточно циничен, чтобы признать существование меньшего зла. Мое Око видело тебя.
Меня передернуло.
Она не извинялась. Мы оба знали, что извинения были бы пустыми.
– Ну? – спросила Госпожа.
– Я никак не пойму, зачем это тебе. Бессмысленно же.
– Мир изменился. Раньше существовали два полюса – я и эта твоя крестьяночка. Война шла между нами. Но то, что шевелится теперь на севере, – это новый полюс. Продолжение линии, в которой я середина или вершина треугольника. Я хочу сказать, что мой супруг намерен уничтожить как меня, так и твою Белую Розу. И я думаю, что нам с ней следует избавиться от общей угрозы, прежде чем…
– Достаточно, я понял. Но Душечка вряд ли настолько же прагматична. Слишком много в ней ненависти.
– Возможно. Но попробовать стоит. Поможешь?
Побывав в нескольких шагах от древнего мрака, повидав шляющихся по Курганью призраков, – о да, я готов на все, чтобы тот жуткий дух не сбросил могильные оковы. Но как, как, как поверить ей?
То ли она прочла мои мысли, что для колдунов дело обычное, то ли догадалась.
– Я буду в пределах безмагии.
– Мне надо подумать.
– Сколько угодно. Я пока не могу вылететь. Подозреваю, не успела принять все меры предосторожности против дворцового переворота.
41Городок Лошадь
Две недели прошло, прежде чем мы отправились наконец в Лошадь, скромный городок между Ветреным краем и равниной Страха, в сотне миль от западных границ последней. Лошадь служит перевалочным пунктом для тех чокнутых купцов, что пытаются пересечь две пустыни. А недавно в городе расположился штаб тылового снабжения войск Шепот. Все подразделения, что еще не отправились в Курганье, разместились здесь.
Ох и промокнут же на севере эти придурки! Бесконечный перелет завершился, и мы тихо спланировали на землю. У меня глаза вылезали из орбит. Несмотря на то что несколько армий были уже выведены, база Шепот кишела, точно муравейник, новосотворенными коврами.
Ковры оказались дюжины разновидностей. На одном поле я видел пять штук чудовищного размера – сотню ярдов в длину и сорок в ширину, и каждый покрыт металлическими и деревянными зарослями. На выровненных площадках валялись ковры необычной формы – вытянутые и довольно большие. Все с какими-то приспособлениями, и каждый заключен в клетку из тонкой медной сетки.
– Зачем это все? – спросил я.
– Мы приспосабливаемся к тактике врага. Твоя крестьянка не единственная, кто может воевать не по учебнику.
Госпожа сошла с ковра и потянулась. Я сделал то же самое. В полете за три часа затекают все мышцы.
– Возможно, у нас появится шанс испытать их в деле, несмотря на то что я отступила с равнины.
– Что?
– К Лошади движется крупный отряд мятежников. Несколько тысяч солдат и все, что может дать пустыня.
Несколько тысяч? Откуда они взялись? Неужели все так изменилось?
– Именно. – Опять это проклятое мозгокопание! – Оставленные мною города обеспечивают ее войско солдатами.
– А что значит «испытать в деле»?
– Я хочу остановить войну. Но я не избегаю сражений. Если твоя глухонемая продолжит движение на запад, она убедится, что даже безмагия не спасает от разгрома.
Мы стояли недалеко от нового ковра. Я проковылял к нему. Он скорее походил на очень большую лодку. С настоящими сиденьями: два впереди и одно на корме. На носу небольшая баллиста, на корме – другая, покрупнее. К бортам и днищу прикреплены восемь тридцатифутовых копий. У каждого в пяти футах за наконечником утолщение размером с бочонок для гвоздей. И каждое чернее, чем сердце Властелина. У ковра-лодки имелись плавники, а какой-то шутник нарисовал на носу глаза и зубы.
Соседние ковры, то бишь летающие лодки, строились явно по тому же образцу, хотя разные ремесленники явно вдохновлялись разными музами. Одна лодка имела вместо плавников нечто похожее на круглые, прозрачные, паутинно-тонкие, сухие стручки футов пятнадцати в поперечнике.
Госпожа не располагала временем, чтобы показывать мне новейшее оборудование, и не желала, чтобы я разгуливал без присмотра. Не столько из недоверия исходила, сколько из соображений моей безопасности. Если я не буду всегда у нее под боком, со мной может произойти несчастный случай.
В Лошади собрались все Взятые. Даже самые старые мои друзья.
Смелая девочка Душечка. Отвага – ее вторая натура. Вся мощь равнины стояла в двадцати милях от Лошади, и кольцо смыкалось. Наступление, однако, оказалось медленным – приходилось приноравливаться к бродячим деревьям.
Вслед за Госпожой я вышел на поле, где вокруг замеченных мною утром чудовищ лежали в ряд прочие ковры.
– Я планировала провести показательный налет на ваш штаб, – заметила Госпожа, – но это, как мне кажется, будет убедительнее.
Вокруг ковров суетились люди, грузили на небесные лодки что-то глиняное, вроде урн с очень узкими горловинами. Каждая урна имела футов пятнадцать высоты; горловина залита воском, а из днища торчит длиннющий шест с перекладиной на конце. Укладывали их штабелями.
Я быстренько пересчитал – ковров больше, чем Взятых.
– Но как они все взлетят?
– С большими управится Бенефиций. У него, как прежде у Ревуна, замечательные способности в управлении коврами. Четыре свободных будут управляться им синхронно. Пойдем. Этот – наш.
Я произнес что-то очень мудрое – кажется, «глк?!!».
– Хочу, чтобы ты это видел.
– Нас могут узнать.
Кружили на узких коврах-лодках Взятые. На втором-третьем рядах сидений суетились солдаты; те, что на корме, проверяли механизмы заряжания баллист и запасы снарядов. Средний ряд вроде ничем особенным не занимался.
– А для чего клетка?
– Скоро узнаешь.
– Но…
– Взгляни на мир свежим взглядом, Костоправ. Без предвзятости.
Мы с Госпожой обошли наш ковер кругом. Не знаю, что она проверяла, но осталась довольна. Солдаты, готовившие ковер к взлету, просияли от ее кивка.
– Залезай, Костоправ. На второе сиденье. И привяжись покрепче. Скоро придется туго.
Ну-ну.
– Мы прокладываем путь, – пояснила Госпожа, пристегиваясь к переднему сиденью.
Сзади уселся старый опытный сержант; с сомнением глянул на меня, но промолчал. Передние места на каждом ковре занимали Взятые. На больших коврах экипаж состоял из четырех человек. Бенефиций расположился посередине двойного клина.
– Готовы? – окликнула нас Госпожа.
– Да.
– Так точно. – Это сержант.
Ковер начал движение.
Первые несколько секунд были, мягко говоря, тряскими. Тяжелый ковер не хотел подниматься, не протащившись немного по земле.
Когда земля ушла вниз, Госпожа с улыбкой обернулась. Она наслаждалась полетом.
Через некоторое время она попыталась объяснить назначение окружавшего меня немыслимого букета рычагов и педалей.
Потянуть и дернуть эти два – ковер начнет поворачиваться по продольной оси. Повернуть – и ковер свернет направо или налево. Суть состояла в том, что при помощи рычагов ковром можно было управлять.
– А зачем? – крикнул я.
Наши глаза были защищены очками, но лица оставались открытыми. Наверное, до конца полета ветер сожжет нам кожу.
Мы находились в двух тысячах миль над землей, в пяти милях от Лошади, намного оторвавшись от Взятых. Внизу пылила Душечкина армия.
– Так зачем? – прокричал я снова.
Дно ушло из-под ног. Госпожа сняла летательные чары?
– Вот зачем. Поведешь лодку, когда мы войдем в безмагию.
Какого дьявола?!
После полудюжины проб я немного освоился, сообразил, что мы намерены сделать, и Госпожа ринулась на армию Душечки.
Мы промчались по кругу, раздирая воздух, далеко за пределами безмагии. Меня потрясло, сколько сил накопила Душечка. Полсотни летучих китов, включая несколько тысячефутовых чудовищ. Сотни скатов. Громадный клин бродячих деревьев. Батальоны солдат-людей. Сотни менгиров мерцают огоньками, окружив защитным кольцом бродячие деревья. Тысячи тварей – и прыгающих, и ползущих, и переваливающихся, и летящих. Зрелище мерзостное и величественное.
Когда мы пролетали над западным флангом, я заметил имперский отряд числом две тысячи воинов на склоне холма в миле от первых рядов повстанческой армии. Смешно даже думать, что они устоят против Душечки.
Несколько скатов посмелее кружили на границах безмагии, плевались молниями, пролетавшими мимо нас или гаснувшими по пути. Я прикинул, что Душечка находится на спине летучего кита примерно в тысяче футов над землей. За время моего отсутствия она стала сильнее – сфера безмагии заметно расширилась. Вся ошеломительная повстанческая армия маршировала под ее прикрытием.