Все еще ошарашенный, Ворон смотрел, как мы забираемся на лошадей. Нерешительно поднял руку, уронил ее.
– Поехали домой, – сказал я Молчуну.
И мы поехали. Не оглядываясь назад.
Этой встречи никогда не было. Ведь Ворон и девочка-сирота погибли у ворот Чар, верно?
Мы возвращались в Отряд. К службе. К параду лет. К Анналам. К бесконечному ужасу.
Через тридцать семь лет комета вернется. Конечно же, нельзя верить моим видениям. Такой долгий срок мне не прожить.
Но что, если?..
Замок Теней
Посвящается Дэвиду Г. Хартвеллу,
без которого не было бы ни «Империи Ужаса»,
ни «Меченосца», ни «Ловцов звезд»
1Можжевельник
Все люди рождаются обреченными – так говорят мудрые. Всех своей грудью вскармливает Смерть.
Перед этой молчаливой царицей мрака склонится каждый. Достаточно ей воздеть перст – и закружится, падая наземь, перо. Никто не разберет слов ее песни. Добрый умирает молодым, злой – процветает. Она повелевает всеми властителями хаоса. Ее дыхание останавливает сердца.
Мы нашли город, давным-давно созданный для поклонения ей и одряхлевший настолько, что память о его предназначении успела стереться. Зловещее величие его богини померкло, она забыта всеми, кроме тех, на кого пала ее тень. Но теперь, похоже, дни Можжевельника сочтены. Явился призрак из далекого прошлого, он просачивается в настоящее сквозь стены выросшего над городом замка. И потому Черный Отряд отправился туда, в этот чужой город, в неведомый край, лежащий за пределами империи Госпожи…
Правда, все началось гораздо раньше. Тогда мы были еще очень далеко. И только двое наших старых друзей и горстка людей, с которыми мы познакомимся позже, уже встретились с Тенью лицом к лицу.
2Клеймо. Обочина дороги
Из бурьяна высунулись маленькие головы – ни дать ни взять сурки выглядывают из своих норок. Дети наблюдали за приближающимися солдатами.
– Их, должно быть, целая тысяча, – прошептал мальчик.
Колонна тянулась и тянулась. Пыль, которую подняли солдаты, сносило в сторону, она заползала на дальний холм. Скрип и бряцанье доспехов с каждой минутой звучали все громче.
День выдался жарким. Дети вспотели. Так хотелось окунуться в речку, которая протекала поблизости! Но ребят послали наблюдать за дорогой. По слухам, Госпожа решила подавить возрождающееся повстанческое движение в провинции Клеймо.
А это идет ее армия. Она все ближе. Угрюмые, суровые люди. Ветераны. Судя по возрасту, шесть лет назад они принимали участие в разгроме восстания. Та битва унесла четверть миллиона человеческих жизней, в том числе и жизнь отца двух наблюдающих за колонной ребятишек.
– Это они! – выдохнул мальчик. В голосе звучал благоговейный страх, который почти граничил с восхищением. – Черный Отряд!
Девочка не так хорошо знала врага.
– С чего ты взял?
Мальчик указал на медведеподобного здоровяка, восседающего на громадной чалой лошади. Его волосы были тронуты сединой. Уверенная и даже грубоватая манера держаться показывала, что он привык командовать.
– Его зовут Капитаном. А маленький, черный, что рядом с ним, должно быть, Одноглазый. Видишь его шляпу? Такие бывают только у колдунов. Двое, которые сзади, наверное, Эльмо и Лейтенант.
– А с ними есть кто-нибудь из Взятых? – Девочка приподнялась, чтобы лучше видеть. – Где эти знаменитые волшебники?
Она была младше мальчика. Тот в свои десять лет уже считал себя солдатом Белой Розы.
Он дернул сестру, заставляя пригнуться:
– Дура! Хочешь, чтобы тебя заметили?
– Ну заметят – и что?
Мальчик усмехнулся. Она верила своему дяде Ловкачу, а тот говорил, что братья Черного Отряда не трогают детей. Мальчик презирал дядю. Считал его трусом.
Все, кто присягнул Белой Розе, – трусы. Они только прикидываются, будто воюют с Госпожой. Подстеречь одинокого гонца и напасть из засады – самое большее, на что они способны. А врагу в чем в чем, а уж в мужестве не откажешь.
Ребятишки выполнили поставленную задачу, увидели все, что нужно было увидеть. Мальчик взял девочку за руку:
– Пошли.
Пригибаясь, они побежали через заросли бурьяна к росшим вдоль берега речки деревьям.
У них на пути легла тень. Они подняли глаза и обмерли. Сверху на детей смотрели трое всадников. У мальчика аж челюсть отпала от изумления. Никто из чужих не мог проскользнуть сюда незамеченным.
– Гоблин!
Сидевший посередке коротышка с жабьей физиономией ухмыльнулся:
– К твоим услугам, дружок.
Мальчик был в ужасе, но все же сохранил способность соображать.
– Бежим! – закричал он.
Хоть один из них должен добраться до своих. Но как тут убежишь!..
Гоблин очертил в воздухе круг. С пальцев слетело бледно-розовое пламя. Он сделал бросательное движение. Ударившись о невидимую преграду, мальчик упал. Он бился, как муха в паутине, но высвободиться не мог. Сестра хныкала в дюжине футов от него.
– Берите мальцов, – велел Гоблин спутникам. – Они должны рассказать нам занятную историю.
3Можжевельник. «Железная лилия»
«Железная лилия» стоит на Цветочной улице, в самом сердце Котурна. Во всем Можжевельнике нет трущоб хуже этих. Здесь у каждого на языке привкус смерти, а человеческая жизнь ценится меньше, чем возможность хотя бы часок провести в тепле или сносно пообедать. Фасад «Лилии» осел и скосился вправо, цепляясь за соседний дом, – точно так же завсегдатаи этой таверны, упившись в доску, цепляются за приятелей. Задняя стена накренилась в противоположную сторону, а бока выставили напоказ серые пятна гнили, изъевшей, как проказа, голую древесину постройки. Окна «Лилии» забиты обломками досок, щели заткнуты тряпьем, а крыша зияет провалами; в них свистит и подвывает, наводя тоску, студеный ветер, когда он дует с Бедовых гор. Там, в этих горах, даже в летние дни серебряными жилами поблескивают ледники.
Ветер с моря ненамного лучше. Он приносит сырость и стужу, что гложут кости. Он же пригоняет и ледяные глыбы. По гавани кружат стаи льдин.
Косматые лапы гор тянутся обочь Портовой реки в сторону моря, складывая ладони ковшиком, в котором уместились город и гавань. Город раскинулся по берегам реки, так и норовя вскарабкаться по склонам.
Чем состоятельней житель Можжевельника, тем выше он селится. Когда обитатель Котурна поднимает глаза, оторвавшись от повседневной нищеты, над собой он видит дома богачей. Тех, кто, задрав нос, надменно взирает на трущобы.
Еще выше, венчая гребни, стоят два замка.
С южной стороны – Черепица, родовое гнездо герцогов Можжевельника. Там царит ужасающая разруха и запустение. Впрочем, как и в большинстве здешних строений.
Ниже Черепицы находится главная городская святыня, Выгородка. А под ней лежат Катакомбы. Там ждут Дня перехода полсотни поколений горожан. Их охраняют могильные сторожа.
На северном берегу стоит недостроенная крепость, которую называют просто Черным замком. Гротесковая, чуждая человеку архитектура. Со стен ухмыляются невообразимые монстры, а на башнях застыли в корчах гигантские змеи. В похожем на обсидиан камне, из которого сложены стены, не просматривается ни одного стыка. Замок непрерывно растет.
Жители Можжевельника просто игнорируют само присутствие замка, так же как и его постоянное расширение. Никто не рвется узнать, что там происходит. В непрекращающейся борьбе за выживание у людей нет времени, чтобы поднять взор так высоко.
4Клеймо. Засада
Я вытянул из колоды семерку, посмотрел свои карты, сбросил тройку на кучу. Мой туз остался в полном одиночестве.
– Понятно, – пробормотал слева от меня Ростовщик. – Опустился на самое дно.
Я с любопытством посмотрел на него:
– С чего ты взял?
Он вытянул, ругнулся, сбросил.
– А вот не надо делать такую рожу, Костоправ. Как у пациента, которого к тебе принесли давно остывшим. Даже зенки мертвые.
Леденец вытянул, обронил нехорошее слово, сбросил пятерку.
– Он прав, лекарь. Когда ты такой непроницаемый, тебя видно насквозь. Ходи, Масло.
Масло посмотрел на свои карты, потом на колоду. Посмотрел так, как будто решил вырвать себе победу прямо из зубастой пасти поражения. Он вытянул:
– Вот же зараза!
Он сбросил взятую королевскую карту.
Я показал своего туза и сгреб выигрыш.
Пока Масло собирал карты, Леденец таращился куда-то мне за спину. Его взгляд был суров и холоден.
– Что такое? – спросил я.
– Хозяин осмелел. Прикидывает, как бы улизнуть и предупредить своих.
Я обернулся, мои товарищи тоже. Один за другим хозяин таверны и ее посетители опустили глаза и притихли. Все, кроме высокого смуглого человека, который сидел в тени у камина. Он подмигнул и поднял кружку, приветствуя нас. Я нахмурился. В ответ он только улыбнулся.
Масло сдал.
– Сто девяносто третья, – сказал я.
Леденец поморщился.
– А не пошел бы ты, Костоправ? – проговорил он беззлобно.
Да, я считал партии. Они лучше всяких часов отмеряют нашу жизнь в братстве под названием Черный Отряд. После битвы при Чарах я сыграл больше десяти тысяч партий. И только богам известно, сколько их было до того, как я начал считать.
– Думаешь, нас раскусили? – спросил Ростовщик.
Он уже нервничал. Слишком долго пришлось ждать.
– А как они могли? – Леденец с особой осторожностью сортировал свои карты.
Ясное дело, у него что-то серьезное. А у меня? Двадцать одно. Похоже, продую, но и ему не дам выиграть.
– Двадцать одно.
– Ты сукин сын! – скороговоркой выпалил Масло.
Если б я не открылся, он на следующем ходу выложил бы комбинацию и остался с одной картинкой. А так, из-за этой картинки, – двадцать два. Леденец показал три девятки, туза и тройку. Усмехаясь, я снова сгреб денежки.
– Выиграешь еще раз – мы твои рукава проверим, – проворчал Ростовщик.