Но эта небольшая поправка в делах не принесла Шеду облегчения. В следующий раз, чтобы заплатить Карру, пришлось брать в долг у процентщика по имени Гилберт.
Шед поймал себя на мысли, что неплохо бы еще кому-нибудь поскорей отдать концы. Десяток лев позволил бы тавернщику протянуть зиму.
А она выдалась суровой, эта зима. В гавани все замерло. Не было работы в Котурне. Только Аса радовал время от времени. Всякий раз, когда выбирался из гостиницы Карра, он приносил дров, пытаясь купить дружбу Шеда.
Вот и сейчас явился не с пустыми руками.
– Будь начеку, – доверительно сказал Аса, приблизившись к тавернщику. – Карр узнал, что ты занял у Гилберта.
Шед побледнел.
– У него целая очередь покупателей на «Лилию». Они уже девочек набирают.
Шед кивнул. В это время года содержатели притонов нанимают отчаявшихся женщин. А летом, когда моряки уйдут в плавание, женщины уже будут не нужны.
– Вот же подонок! Заставил меня поверить, что еще есть время. Я должен был догадаться, что он решил прибрать к рукам и мои деньги, и «Лилию». Сволочь!
– Ну, я предупредил.
– Да, спасибо, Аса.
Безжалостно, неумолимо надвигался день платежа. Гилберт отказал Шеду в займе. Зато кредиторы помельче осаждали «Лилию». Наверняка это Карр их натравил.
С кружкой вина Шед подошел к Ворону:
– Можно присесть?
По губам Ворона скользнула улыбка.
– Заведение твое, присаживайся где хочешь. С каких это пор ты такой дружелюбный?
– Нервничаю я, – солгал Шед, в присутствии Ворона испытывавший только угрызения совести. – Из-за долгов.
Ворон все прекрасно понял.
– И считаешь, что я способен тебе помочь?
– Да, – простонал Шед.
Ворон тихо рассмеялся – как показалось тавернщику, с ноткой торжества.
– Почему бы и нет. Сегодня?
В голове у Шеда возникла картина, как могильные сторожа увозят его мать на своей телеге. Он подавил возникшее чувство отвращения к себе.
– Ага.
– Ладно. Но теперь ты помощник, а не партнер.
Шед сглотнул, затем кивнул.
– Уложишь старушку в постель, потом спустишься вниз. Понял?
– Да, – прошептал Шед.
– Хорошо. А сейчас отойди. Ты меня раздражаешь.
– Хорошо, господин.
Шед отошел. И до конца дня он не смел никому взглянуть в глаза.
Резкий ветер завывал в долине Портовой реки, хлестал снежными хлопьями. Шед ехал, скукожившись от холода; фургон казался полой глыбой льда. Погода неуклонно портилась.
– Почему сейчас? – проворчал тавернщик.
– Самое лучшее время, – процедил Ворон сквозь зубы. – Никто нас не заметит.
Он свернул на улицу Судовых Поставщиков, от которой отходило множество узких переулков.
– Охотничьи угодья что надо. В такую погоду доходяги расползаются по переулкам и мрут как мухи.
Шеда передернуло. Он слишком стар для подобных приключений. Но на что только не пойдешь, чтобы самому не загнуться под забором в такую вот поганую ночку.
Ворон остановил фургон:
– Загляни в этот проход.
Едва Шед встал на ноги, в них вспыхнула боль. Это радует: значит, еще не отморозил.
В переулке было темно. Он искал, полагаясь скорее на интуицию, чем на зрение. Нашел тело, лежавшее под каким-то навесом, но оно вдруг зашевелилось и забормотало. Шед убежал.
Когда он оказался у фургона, Ворон как раз грузил добычу. Тавернщик отвел глаза. Мальчику не было и двенадцати. Ворон прикрыл его соломой.
– Один есть. Ночка в самый раз – улов будет хорош.
Шед задушил в себе протест и уселся на свое место. Он думал о матери. Ей не придется проводить такие ночи на улице.
В соседнем переулке он нашел свой первый труп. Обессилевший старик лег, да так и не смог подняться. Превозмогая душевную боль, Шед потащил его к повозке.
– Да, хорошая ночь, – огляделся Ворон. – Никакой конкуренции. Могильные сторожа в такую погоду носа не высунут. – Ворон секунду помолчал. – Авось наберем целую гору мертвяков, – добавил он тихим, мягким голосом.
Они двинулись к берегу, и там каждый нашел еще по трупу.
– Тебе-то зачем этим заниматься? – спросил Шед.
– Предстоит дальний путь, нужны деньги. А это способ их заработать быстро и без особого риска.
Шед подумал, что они рискуют гораздо сильнее, чем кажется Ворону. Их на куски разорвут, если поймают с поличным.
– Ты ведь не местный, не из Можжевельника?
– С юга. Матрос с потерпевшего крушение корабля.
Шед не поверил. У Ворона был совершенно другой акцент, хотя и не сильный. Но тавернщику не хватило духа назвать этого человека лжецом и потребовать, чтобы сказал правду.
Разговор продолжался урывками, о прошлом Ворона и его истинных мотивах Шеду не удалось узнать ничего.
– Сходи туда, Шед, – указал Ворон. – А я осмотрюсь здесь. И хватит на сегодня.
Шед кивнул. Как же ему хотелось, чтобы эта ночь поскорее закончилась! С огромным стыдом он понял, что уже относится к трупам как к товару. Он злился на доходяг за то, что умирали в чертовски неподходящих местах.
Он услышал тихий оклик и обернулся. Ворон нашел мертвеца. Фургон набит до отказа.
Шед вернулся бегом. Ворон уже сидел на козлах, ждал. Тавернщик суетливо вскарабкался на свое место, прикрыл лицо от ветра. Ворон хлестнул мулов, и повозка медленно покатила.
Они были уже на полпути к мосту через Портовую реку, когда Шед услышал стон.
– Что?
Одно из тел зашевелилось.
– А, черт! Ворон!..
– Да он все равно окочурится.
Шед сгорбился, глядя на северный берег. Хотелось спорить, драться. Что угодно делать, лишь бы не участвовать в этом кощунстве.
Через час он снова поднял взгляд и не узнал местности. Вдоль дороги на приличном расстоянии друг от друга стояло несколько больших домов. Их окна были темны.
– Где мы?
– Скоро доберемся. За полчаса, если дорога не слишком скользкая.
Шед представил, как фургон съезжает в канаву. Что тогда? Бросить все и убежать, надеясь, что их не выследят? Угрызения совести сменились страхом.
И тут он понял, где они находятся. Выше по склону, кроме проклятого Черного замка, ничего нет.
– Ворон…
– Ну?
– Ты правишь к Черному замку.
– А ты думал, куда мы едем?
– Там кто-нибудь живет?
– Да. Что тебя смущает?
Ворон – иноземец, ему не понять, как местные относятся к Черному замку. Люди, которые подходили слишком близко, просто исчезали. В Можжевельнике предпочитают делать вид, что этого места вообще не существует.
Заикаясь, Шед объяснил, чего он боится.
– Только показываешь свое невежество.
Шед посмотрел на силуэт замка, который проступил сквозь снежную пелену. Здесь, в горах, снегопад немного ослабел, но ветер стал еще злее.
– Тогда давай скорей покончим с этим, – уступил тавернщик.
Глаз уже различал стены, шпили, башни. Нигде не горели огни. Ворон остановил повозку, слез и гулко постучал в ворота тяжелой колотушкой. Сгорбившись на сиденье, Шед надеялся, что пришельцам никто не ответит.
Но ворота открылись тотчас же. Ворон вернулся на козлы:
– Вперед, мулы.
– Мы же не поедем внутрь?
– Почему?
– Да нельзя же! Никак нельзя!
– Замолчи, Шед. Если хочешь получить деньги, поможешь разгружать.
Шед чуть не взвыл от отчаяния. Они так не договаривались.
Ворон проехал через ворота, повернул направо и остановился под широкой аркой. Единственный фонарь боролся с тьмой, напиравшей со всех сторон. Возница спрыгнул. С напряженными до крайности нервами Шед последовал за ним. Они разгрузили фургон, свалив покойников на каменные плиты.
– Полезай обратно и держи язык за зубами, – велел Ворон.
Одно из тел пошевелилось. Шед застонал. Ворон больно ущипнул его за ногу:
– Заткнись.
Длинный и тощий незнакомец был одет в просторные черные штаны и длинную рубаху с капюшоном. Он осмотрел тела и вроде остался доволен. Затем обернулся к Ворону. На мгновение показалось равнодушное, оливковокожее, лоснящееся лицо, состоящее из острых углов и теней, с парой мягко светящихся глаз.
– Тридцать, тридцать, сорок, тридцать, семьдесят, – бубнил тощий.
– Тридцать, тридцать, пятьдесят, тридцать, – говорил Ворон. – Сто…
– Сорок. Восемьдесят.
– Сорок пять. Девяносто.
– Сорок. Девяносто.
– Договорились.
Они торговались! Насчет стариков вопросов не возникало, а за мальчишку этот жердяй наотрез отказался платить. Зато умирающего счел ценным товаром.
Шед смотрел, как длинный передает монеты. Да это же целое состояние! Двести двадцать кусков серебра! С такими деньгами можно оставить «Лилию» и устроиться на новом месте. Даже вообще убраться из Котурна.
Ворон ссыпал монеты в карман плаща. Шеду он отдал пять.
– И все?
– По-моему, неплохо за одну ночь.
На самом деле эти деньги можно было получить только за месяц упорного труда, но все-таки пять монет из…
– В прошлый раз мы были партнерами, – напомнил Ворон, залезая на козлы. – Может, и еще будем. Но сегодня ты наемный работник. Дошло? – В его голосе появилась жесткость.
Шед кивнул, испугавшись.
Ворон хлестнул вожжами, фургон тронулся с места. Шед осознал, что успел здорово промерзнуть, – под аркой было не теплее, чем на открытом месте. Он содрогнулся, увидев, с каким голодом в глазах наблюдает за ними длинный.
В темной глянцевитой, без всяких зазоров стене образовалось большое отверстие – в сторону бесшумно скользнул блок.
– О боже!
Стена оказалась полой, и в этой полости виднелись кости, целые тела и части тел, подвешенные так, что казалось, будто они плывут во мгле. Повернув к воротам, Ворон заметил, что тавернщик таращится на него.
– Что здесь происходит?
– Не знаю, Шед, и знать не хочу. Платят хорошо, а больше меня ничто не интересует. Дорога предстоит дальняя, мне нужны деньги.
12Курганье
В Стуже Черный Отряд встретил Взятый по прозвищу Хромой. Мы провели в походе сто сорок шесть дней. Все они были длинными, однообразными и тяжелыми. И люди и животные шли скорее по привычке, нежели по собственной воле. Наша армия пребывала в хорошем состоянии, она могла покрывать от пятидесяти до ста миль за сутки, но когда это продолжается месяц за месяцем, да еще по невероятно дрянным дорогам… Разумный командир не допускает слишком изнурительных многодневных переходов. Он знает, что усталость имеет свойство накапливаться, рано или поздно у людей начисто иссякнет запас сил.