Но главное — он понимал, что получил огромное преимущество над любым противником.
Врагам предстояло сражаться с обычным человеком. А он мог в считанные минуты превратиться в нечто большее — быстрее, сильнее, выносливее, с обострёнными чувствами и сверхчеловеческой реакцией.
Вечером, проверяя яйца, которые всё ещё лежали в импровизированном инкубаторе, Риддик размышлял о своих достижениях. За несколько месяцев на Фурии он прошёл путь от беспомощного выживальщика до… чего? Алхимика? Воина? Хищника?
Возможно, всего понемногу.
Одно из яиц слегка покачнулось. Внутри что-то царапалось, пытаясь выбраться. Скоро он узнает, получится ли из него повелитель прирученных монстров. А пока у него было новое оружие — не менее опасное, чем арбалет или копья.
Оружие, которое превращало его самого в живую машину для убийства.
Риддик улыбнулся в темноте. Фурия думала, что сломает его. Но вместо этого она лишь сделала его сильнее.
Намного сильнее.
Треск скорлупы разбудил его на рассвете.
Риддик мгновенно вскочил с лежанки, хватая нож. Но звук повторился — не угрожающий, а… обнадёживающий. Словно что-то долгожданное наконец происходило.
Яйца.
Он подошёл к импровизированному инкубатору. Одно из яиц покачивалось, и по его поверхности расползались тонкие трещины. Изнутри доносились приглушённые звуки — царапанье, писк, что-то вроде попыток дышать.
Риддик присел на корточки, наблюдая. Каждый инстинкт кричал ему не вмешиваться. Детёныш должен был сам прорвать оболочку — так работал естественный отбор. Слабые погибали, сильные выживали.
Трещина расширилась. Показался крошечный клюв, размером с ноготь, но уже усеянный микроскопическими зубками. Потом — мокрая лапка с когтями как у взрослого хищника, только в миниатюре.
Детёныш протискивался наружу медленно, с усилием. Он был размером с кулак, покрыт влажным пухом бурого цвета. Крошечная копия того монстра, которого Риддик убил в пещере. Но в этом малыше не было ничего угрожающего — только беспомощность и растерянность.
Детёныш открыл глаза — маленькие, блестящие, удивительно разумные. И посмотрел прямо на Риддика.
Что-то сжалось в груди. Не страх, не тревога. Что-то тёплое, почти забытое. Чувство, которого он не испытывал с тех пор, как очнулся на этой проклятой планете.
Он больше не один.
Детёныш попытался встать на лапки, пошатнулся, упал. Попробовал ещё раз. Риддик протянул руку, позволил крошечным когтям уцепиться за палец. Хватка была на удивление сильной.
Бригид. Имя само пришло в голову. Кельтская богиня огня и кузнечного дела. Подходящее имя для первенца.
Второе яйцо треснуло почти одновременно с первым. Ещё один детёныш, чуть крупнее, с более тёмным пухом. Он вылуплялся агрессивнее, рвал скорлупу когтями, издавал сердитые писки.
Луг, — решил Риддик. Бог войны и кузнечного мастерства. Характер подходил.
Третий и четвёртый вылупились в течение часа. Детёныша помельче, с серебристым отливом пуха, он назвал Бригантией — богиней рек и охоты. Самого крупного, который сразу после рождения попытался укусить собственную скорлупу, нарёк Таранисом — богом грома.
Четверо. Все живые, все здоровые. Детёныши сбились в кучку, инстинктивно ища тепло друг друга. Время от времени они поднимали головки, ища взглядом того, кого считали родителем.
Риддик аккуратно переложил их в корзину, выстланную самой мягкой шкурой кота. Малыши немедленно зарылись в мех, довольно попискивая. Но он понимал — скоро им понадобится еда.
Мясо они пока переварить не смогут. Нужно молоко. Или что-то аналогичное.
Риддик проверил арбалет, подсчитал болты, взял копьё с запасным наконечником. На поясе висели пузырьки с «Кровью Хищника» и «Глазами Ночи». Охота предстояла особенная — не на хищника, а на самку травоядного с детёнышем. Более сложная задача, требующая точности, а не грубой силы.
Он знал, где искать. В двух часах ходьбы от базы располагалось небольшое пастбище — редкая на Фурии долина с относительно богатой растительностью. Там паслись массивные шестиногие травоядные, которых он про себя называл «танками». Размером со слона, с толстой шкурой и костяными наростами на спине, они были почти неуязвимы для хищников.
Почти.
Но сейчас Риддика интересовали не взрослые особи. Ему нужна была самка с детёнышем. А значит, придётся проявить терпение.
Перед уходом он ещё раз проверил малышей. Они мирно спали, свернувшись калачиком в тёплой шкуре. Бригид — та, что вылупилась первой — приоткрыла один глаз, посмотрела на него, и снова заснула.
Доверие. Полное, безоговорочное доверие существа, которое видит в нём не угрозу, а защитника.
Риддик тихо покинул пещеру, тщательно замаскировав вход. В груди всё ещё тепло пульсировало то новое чувство. Ответственность. За четыре маленькие жизни, которые теперь зависели от него.
Он больше не просто выживал. Теперь у него была семья.
Странная, опасная, рождённая из яиц монстра семья. Но своя.
Дорога к пастбищу заняла больше времени, чем обычно. Риддик двигался осторожно, изучая следы, прислушиваясь к звукам. Малыши ждали его дома, и он не мог позволить себе рисковать.
На пастбище его ждала удача. Небольшое стадо «танков» — восемь взрослых особей и три детёныша. Одна из самок явно кормила молоком своего отпрыска — малыша размером с пони, но уже с характерными костяными наростами.
Риддик улёгся в засаде, изучая поведение стада. Нужно было отделить самку от группы, но так, чтобы не причинить вреда детёнышу. Задача деликатная.
Он достал пузырёк с «Кровью Хищника», сделал небольшой глоток. Мир сразу стал ярче, чётче. Каждый звук, каждое движение воспринимались с обострённой ясностью.
Время охоты.
У него дома ждали четверо голодных детёнышей. И он не подведёт их.
Никогда.
Стадо паслось неспешно, взрослые особи методично обрывали жёсткую траву мощными челюстями. Самка с детёнышем держалась чуть в стороне от основной группы — материнский инстинкт заставлял её быть осторожнее остальных.
Риддик изучал её издалека. Массивная, около четырёх метров в длину, с шестью столбообразными ногами и спиной, покрытой костяными пластинами. Голова небольшая относительно тела, но челюсти мощные — могли перекусить человека пополам без усилий. Детёныш копировал поведение матери, периодически прикладываясь к соскам на её брюхе.
План сформировался быстро. Прямое нападение исключалось — взрослая самка была слишком опасна, а детёныш мог пострадать. Нужно было использовать хитрость.
Риддик обошёл стадо по широкой дуге, занял позицию с подветренной стороны. Достал из сумки особую приманку — кусок мяса кислотоплюя, пропитанный выделениями его же желёз. Запах был едва уловим для человека, но травоядные его чувствовали на огромных расстояниях.
Он разложил приманку цепочкой, ведущей от пастбища к узкому проходу между скалами. Каждый кусок был пропитан всё более концентрированным раствором — запах усиливался по мере приближения к ловушке.
Ждать пришлось недолго. Один из молодых самцов почуял приманку, поднял массивную голову, принюхался. Медленно, с обычной для его вида неторопливостью, направился к первому куску.
Остальные последовали за ним.
Стадные инстинкты сработали как часы. Когда вожак двинулся к приманке, остальные потянулись следом. Самка с детёнышем тоже покинула своё место, но держалась в хвосте группы.
Именно на это Риддик и рассчитывал.
Когда большая часть стада втянулась в проход между скалами, он занял позицию в тылу. Арбалет наготове, запасные магазины на поясе. Самка с детёнышем оказалась отрезанной от остальных.
Первый болт он пустил в землю рядом с самкой. Не для ранения — для испуга. Массивная туша дёрнулась, самка развернулась, увидела угрозу. Детёныш жался к её боку, испуганно попискивая.
Второй болт просвистел над головой самки. Она взревела — низко, утробно, призывая стадо на помощь. Но остальные были слишком увлечены приманкой, а узкий проход не позволял им быстро развернуться.
Риддик встал во весь рост, демонстрируя себя как угрозу. Самка восприняла вызов, опустила голову, готовясь к атаке. Но детёныш мешал ей — инстинкт защиты потомства боролся с желанием растоптать врага.
Третий болт он направил точно в плечо самки. Наконечник из странного металла прошёл сквозь толстую шкуру, вонзился в мышцу. Не смертельное ранение, но болезненное. Самка взревела громче, сделала шаг назад.
Риддик медленно приближался, держа арбалет наготове. Каждое движение было рассчитанным — достаточно угрожающим, чтобы заставить самку отступать, но не настолько агрессивным, чтобы спровоцировать отчаянную атаку.
Он загонял её в заранее выбранное место — небольшую расщелину в скале, где массивное тело не могло развернуться для атаки. Самка пятилась, прикрывая детёныша, рыча и фыркая от боли и ярости.
Когда она оказалась зажатой между камней, Риддик сделал решающий ход. Четвёртый болт пришёлся точно в заднюю ногу — в сухожилие. Самка осела, потеряв опору, но всё ещё пыталась защищать потомство.
Риддик подошёл ближе, держась вне досягаемости мощных челюстей. Самка следила за ним налитыми кровью глазами, но движения её стали ограниченными. Болт в ноге не давал встать, болт в плече затруднял повороты головы.
Он достал керамический сосуд, специально принесённый для этой цели. Подоить такую тварь было задачей не из лёгких, но выбора не было. Детёныши дома ждали еду.
Процесс занял почти час. Самка сопротивлялась, пыталась укусить, но раны ослабляли её. Риддик проявил терпение, которого не ожидал от себя. Каждое движение было аккуратным, осторожным. Он не хотел причинять лишних страданий — ему нужно было только молоко.