— Но…?
— Но произошло то, что произошло. С помощью своих людей мне удалось выяснить, что Фил Туми психопат и убийца. Никогда бы не смирился с тем, что возлюбленная будет отдана такому в мужья.
Итон тяжело вздохнул. Хаган решил не спрашивать, как Доу выследил Фила — сейчас это было уже неважно.
— Размолвка и дело против Туми вовсе не означают, что я выдам дочь за вас, вы же это понимаете, господин Доу?
Итон немного попыхтел трубкой. Сизый дымок с запахом осенней сливы поднимался кверху и исчезал в решётке вентиляции.
— Понимаю. Конечно, понимаю. Для меня важнее, чтобы Адора была жива и здорова, а главное — счастлива. И если судьба или вы, господин Айон, распорядитесь так, что не я подарю ей это счастье, то так тому и быть.
Хаган промолчал, отпивая терпкий кофе с приправами. Доу был противоречивым человеком — с одной стороны, его намерения действительно были благими — он хотел спасти Адору от страшной участи, с другой — он намеренно тайно встречался с ней, зная, что это может превратиться в скандал и репутация Айонов и Адоры крайне сильно пострадает.
В Хагане сейчас боролись чувства возмущения и благодарности этому человеку.
— Я тоже рискую, Хаган.
Доу вдруг обратился к нему по имени. В данной ситуации это было непозволительной бестактностью и нарушением субординации, но он ничего не успел ответить.
— Я тоже рискую репутацией, положением и состоянием, встревая в дела Тринадцати. Выступая обвинителем в деле, которое может быть проиграно просто по щелчку пальцев. Я могу потерять место владельца центрального банка, свои деньги и связи. Меня могут лишить гильдийства. Поэтому, Хаган, будьте уверены, за моими намерениями не стоит злой умысел или желание получить выгоду.
После такой тирады Хаган ещё несколько минут молчал. Сейчас этикет и возможные, но так и не случившиеся скандалы из-за интрижки, всё-таки были не самым важным.
— Значит, Итон, вы готовы идти до конца? Не сдадитесь под прессингом судебных органов и рода Туми?
— Конечно. Моя любовь, не побоюсь этого громкого слова, стоит всех денег и статусов в Империи, — он хрипло усмехнулся.
— Я на вашей стороне. Но об возможном союзе с Адорой пока не могу ничего сказать, — Хаган решил оставаться честным.
— Понимаю. Сейчас главное, чтобы мы выиграли дело против Фила. Я прекрасно понимаю, как это может испортить отношения с родом Туми, я понимаю, какие могут быть последствия и потому, безмерно счастлив, что благополучие рода для вас важнее, чем спокойствие среди Тринадцати, — Доу улыбнулся.
— Это всё достаточно сложно, — Хаган покачал головой.
— Нас всех когда-нибудь не станет, господин Айон. Вас, меня, даже наших детей и внуков. Когда-нибудь исчезнет Империя, падут цивилизации, закончится Третья Эра. Не бывает вечности, даже Вселенная когда-нибудь умрёт в холоде и темноте. Стоит ли тогда желать выгодного положения больше, чем счастья?
— И быть может, возродится вновь, — Хаган улыбнулся уголком рта.
— Быть может, но это будет уже другая Вселенная, другой мир, другая Империя и другие мы с вами. Поэтому нужно жить сейчас. Наши жизни — короткие вспышки. Мне бы хотелось, чтобы мгновение моей жизни принесло кому-то тепло, поэтому да, я пойду до конца, — Доу допил кофе и улыбнулся.
— Назначенное время через пятнадцать минут, — Хаган вытащил из нагрудного кармана делового костюма часы на цепочке. — Нам пора.
Назначенный следователь встретил их сдержанно и напряжённо. Он постоянно перебирал какие-то папки с бумагами и опасался смотреть в глаза Хагану и Итону.
Следователь предложил им присесть и не решался начать разговор.
— Дело было заведено, господин следователь? — Хаган заговорил первым.
— Пока мы не можем этого сделать. Необходима экспертиза доказательств. Господин Туми был уведомлён о вашем заявлении и скоро тоже прибудет сюда.
Голос следователя звучал неуверенно.
— Для каких целей? — Хаган достал из жёсткого футляра очки.
— Он желает написать встречное заявление о клевете.
— Разве он не видел записей? Его не вызывали, — Доу вмешался в разговор.
— Дело в том, что да. Мы вызывали на предварительную беседу, вызывали также самого Фила, но они отрицают всё. Адвокат, прибывший с ними, затребовал экспертизы на нескольких уровнях.
— Этого следовало ожидать, — Хаган кивнул. — Что ещё мы можем сделать.
— Вам тоже понадобится адвокат, когда мы примем заявления от господина Туми, — следователь елозил в кресле и явно волновался.
— Могу я переговорить со старшим следователем?
— Увы, нет, — торопливо ответил тот. — Пока что нет. Мы не можем принимать такие решения. Все материалы и заявления ему уже переданы, но ответа ещё не было.
В кабинет явился и сам Алан Туми, чувствовалось, что его Поток не спокоен, но что это могло значить? Может быть, он сам обеспокоен происходящим, а может, прекрасно осведомлён о том, чем занимается наследник. Если дело будет предано огласке публично и Императору, то у рода Туми будут серьёзные проблемы, а у Алана останется не так много путей, чтобы изменить ситуацию.
— Приветствую, господа, — Алан кивнул и занял свободное кресло. — Перейдём сразу к делу. Я приехал, чтобы подать встречное заявление и ещё раз подтвердить своё требование о дополнительной экспертизе материалов.
Он сидел прямо, плечи и руки напряжены. Алан злился, но внешне старался оставаться предельно спокойным. При этом, Хаган прекрасно понимал, что и у Туми есть достаточно рычагов давления на судебную власть, чтобы по итогу выиграть или замять дело.
— Вы имеете на это полное право, — Хаган обратился к Алану. — Но я не мог оставить подобные записи без внимания. Это касается не только репутации Адоры и Айонов, но и в целом вопроса о том, почему такой человек до сих пор на свободе.
— Следите за словами, господин Айон, — Алан поджал губы. — Фил ни в чём не виновен, пока не доказано обратное.
— Предлагаю ускорить процесс и провести процедуру допроса с помощью менталиста первого ранга. Нужно только ваше согласие, — Хаган говорил спокойно и уверенно.
— Отказываюсь. Это возмутительно. Если экспертиза не подтвердит, что записи подлинные, то об этом не может быть и речи. Суда не будет, господин Айон, я не позволю вам пятнать репутацию рода Туми.
— У меня и в планах не было.
— Нет, господин Айон. Я больше не намерен разговаривать с вами без присутствия адвокатов и без протокола. Это возмутительно. Я не знаю, зачем вам это нужно, но я обязательно выведу вас на чистую воду!
Алан говорил с жаром и страстью. Пытался нападать и играть на том, что Хаган мог бы почувствовать себя не комфортно, подумать, что действительно всё это подлог и благочестивый род Туми ни к чему не причастен.
Или же, вполне возможно было то, что Алан действительно не предполагал, что его сын, наследник Туми мог оказаться маньяком и убийцей, тогда возмущение Алана и желание как угодно доказать невиновность Фила были вполне оправданы. В одном глава Туми был действительно прав — вести беседы без записи протокола и без присутствия адвокатов более не имело смысла.
— Господин Туми, я понял вашу позицию и согласен, что следующая встреча должна пройти в более официальной обстановке. Я не буду препятствовать вашему желанию подать заявление о клевете.
— В таком случае, считаю наш разговор оконченным, а о союзе с Туми можете забыть уже сейчас, господин Айон.
Алан подскочил, коротко и дёргано откланялся и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Всё-таки не смог до конца вести себя сдержанно.
— Нам предстоит нелёгкая борьба, — выдохнул Итон, молчавший всё это время.
— Ничего, — Хаган кивнул. — На нашей стороне правда. Хотя и этого иногда недостаточно.
Он перевёл взгляд на следователя, делавшего вид, что его вообще не интересует происходившее в кабинете. Пусть знает, пусть даже запишет, на всякий случай. Органам придётся выбрать, на чьей стороне быть, остаться нейтральными конкретно у них, никак не выйдет.
***
Я помассировал виски и откинулся глубоко в кресло. Всё оказалось так, как я и ожидал — на любое действие всегда найдётся противодействие, тем более, если дело касается одного из Тринадцати.
Алан Туми был серьёзно настроен добиться того, чтобы предварительные обвинения были сняты, а улики признаны поддельными. Весь Следственный комитет тоже понимал, что кроме фотографий и видео должны быть ещё более серьёзные доказательства. При этом, ордер на обыск показанных домов они тоже отказывались выдавать.
Замкнутый круг. Чтобы вызывать менталиста для допроса и снятия истинных показаний нужен был не только ордер, но и решение Куратора, которому следствие могло отправить запрос тоже по соответствующему ордеру.
— У меня есть ещё связи среди законников, но, как ты понимаешь, сын, они не имеют стороны, — отец покачал головой.
— Да и убийствами не занимаются, — согласился я. — Но…
Я ненадолго задумался: так, если законник сможет с помощью специалистов подтвердить подлинность улик, то суд состоится и там уже будет борьба сторон обвинения и защиты. Айоны тоже из Тринадцати, и нас тоже боятся, как бы там ни было.
— Мы можем сделать независимую экспертизу с помощью законников. Они подтвердят своей печатью, что улики реальные. Им не нужно принимать чью-то строну.
— Пожалуй, ты прав, — отец кивнул и что-то записал на клочке бумаги.
Я всё ждал, когда же он скажет о Совете Старейшин. Но почему-то к этой части разговора отец вообще не стремился. Сложилось впечатление, что он боится происходящих перемен, ему кажется, что положение рода резко стало шатким. Да, папа, так оно и есть, только моё появление ускорило процессы и немного изменило их.
— Как ты думаешь, — я решил его отвлечь, — Хуго и Мор помогут мне разобраться с новой магией?
— Если я вызову Мора, то мне придётся отослать Хуго обратно, — отец усмехнулся. — Щитовики должны быть под контролем.
— Понимаю, а если я отправлюсь к Мору?
— Не сейчас, происшествие со взрывом слишком странное.