– Да, спасибо, Артур. Мне помогла Ма…, – запнулась я, опустив глаза и испытывая ужасное чувство вины перед Мари, которая нежно втирала лечебные составы в мою поротою попку.
Больше ничего не было сказано, пока творожный десерт не был подан и съеден. А когда Николь вернулась, чтобы забрать пустую посуду, Артур тихо сказал: – Николь, скажешь Мари, что ей необходимо пойти в свою комнату. Ты не против, Николь?.. – девушка сдержано покачала головой. – Это очень хорошо. Сегодня ты тоже должна присутствовать в этой комнате, Николь. И моя дорогая Эрика. Это приказ. Ты все поняла, Николь?
– Да сэр. Мари сейчас же пойдет в свою комнату, – выдохнула Николь. Я увидела, как ее глаза расширились от страха. И Николь поспешила выйти из гостиной, чтобы сказать Мари, что ей нужно немедленно идти в свою комнату вместе с подругой.
– О, пожалуйста, не бейте ее, потому что это я проболталась о том, о чем должна была молчать. Пожалуйста, Артур! – я настолько погрузилась в свои мольбы, что не заметила, как положила руку на запястье Артура.
– Сочувствие заслуживает уважения, моя дорогая, да, если бы эти эмоции, Эрика, были уместны. Девушки знают, что я не потерплю подобного неповиновения. Это непрофессионально с их стороны. Я запретил Мари и Николь рассказать тебе что-либо о том, что происходило между нами до того, как ты не появились в моем доме. Мари прекрасно знает, что этого делать нельзя, но она осушалась и будет наказана. Или я не справедлив?
– О, боже, – простонала я, кусая губы, чтобы скрыть замешательство. Лицо Артура стало очень серьезным.
– Не нужно себя винить, Эрика. Ты могла выбирать и приняла очень правильное решение. Мари будет сожалеть о болтливости. Такой урок пойдет ей на пользу. Для тебя это тоже будет уроком. Пойдем. Думаю, нас уже заждались.
В этот раз мы не поднимались наверх, так как комнаты двух горничных были на первом этаже дома. Артур уверенным шагом вошел в комнату Мари. Она уже была там – ерзала коленями на стуле и бросала умоляющие взгляды на Николь, которая стояла рядом и разглядывала пол.
– Мари, – сказал Артур серьезно, – ты осмелилась поговорить с Эрикой вопреки моим строгим приказам. Это самое серьезное непослушание, моя девочка, и, как я вижу, ты уже собралась покаяться в этом. Эрика, иди в свою комнату и принеси мне кнут, который я оставил в комоде. Что касается тебя, Мари, то если ты не хочешь быть уволена по статье и не желаешь потерять заработную плату за три последние недели, придется принять мои условия. Я высеку тебя в любом случае... Но перед этим я хочу, чтобы ты сняла форму и осталась перед присутствующими в чулках и обуви, а после ты станешь на колени возле своей дорогой Николь.
Я со слезами на глазах смотрела на несчастную молодую и милую девушку, чтобы попросить ее одними глазами простить мое предательство. Но Мари не смотрела на меня. Она стонала, дрожа от страха, но подчинялась приказам Артура. Я больше не могла видеть ее напуганных глаз и вышла из комнаты за орудием наказания. Когда я вернулся с ужасным кнутом с тонкими ремешками, которыми недавно была выпорота моя попка, то снова увидела дрожащую Мари. Она закрывала свое лицо руками и плакала, стоя на коленях в одних лишь чулках и туфельках. На ней были надеты очень красивые чулки с богатыми ярко-красными подвязками и изящные черные лодочки, мне они понравились. Мари то и дело пыталась заглянуть Николь в глаза, но та старалась не встречаться с Мари взглядом. Она опустила глаза и сложила руки, прикрывая свою грудь. Думаю, Николь хотела отгородиться от всего, что сейчас произойдет в этой комнате... И больше всего ей не хотелось привлечь внимание Артура.
Глава 18. Следующая?
Если Мари была милой и маленькой, то Николь выглядела более крепкой – выше меня и Мари. Несмотря на это она казалась неимоверно женственной. Такая стройная, грациозная, длинные ноги и крепкие бедра, очень привлекательная развитая грудь, напоминающая спелые груши. Кожа Николь была чуть светлее, чем кожа Мари. Гладкая, блестящая. Думаю, Артуру больше нравились девушки со светлой кожей. Ох, я не раз видела, как Артур посматривал на Николь с большим интересом. Это при том, что Мари стояла перед ним на коленях почти обнаженной.
Скорее всего, Артуру нравились наблюдать, как краснеет кожа после наказания. Мари же была слишком темной, чтобы разглядеть на ней следы от порки. Да, Артур мог насладиться стонами и плачем, но не легким румянцем на аппетитных формах.
Артур некоторое время беспрерывно смотрел на Мари и Николь, а затем он очнулся, наверное, от грязных мыслей и повернулся ко мне, чтобы взять из моих рук кнут, которым он собирался наказывать Мари. Мне было жаль Мари, но я не могла никак повлиять на решение Артура. Я провела глазами кнут и мысленно пожелала Мари быть сильной. Или наоборот… Возможно, если она будет просить и плакать, Артур закончит раньше.
– Мари, прежде чем я выпорю тебя, я хочу услышать признание. Скажи, что заслуживаешь на наказание и виновата в том, что ослушалась. Я хочу, чтобы ты сказала, что понимаешь, за что я тебя наказываю. Ты понимаешь, что нарушила мой приказ?
– О-о, да, М-Мастер, – о боже, Артур заставляет Мари, как и меня, называть его Мастером. И он, похоже, получает удовольствие, когда молоденькие девушки унижаются перед ним. – Я… я заслужила порку, Артур. Я была непослушной девочкой.
Я заметила, что девушки, особенно Николь, прекрасно говорили на русском. Думаю, Артур, с его врожденным талантом добиваться от девушек того, чего он хочет, заставил Мари и Николь учиться. Скорее всего, он давал им читать книги, как он сейчас делал со мной. Назвать нас его гаремом было не так уж и неправильно.
– Я рад слышать, что ты признаешь свои ошибки, Мари. Но я все равно выпорю тебя, при этом я хочу, чтобы ты стояла на четвереньках, – потребовал Артур. – Мне не понравится, если ты будешь пытаться убежать от ударов, поэтому я попрошу Николь помочь мне. Мне кажется, что если она ляжет под тебя, то тебе не удастся убежать, моя маленькая Мари, – напуганная Мари стала всхлипывать еще сильнее, чем до этого.
– Хорошо, Мастер.
– Николь. Мне нужно, чтобы ты легла на пол и приняла Мари на себя. Твоя задача сделать так, чтобы Мари держала попу отставленной. Хочу, чтобы она поняла, что будет с непослушными девушками, которые нарушают приказы хозяина, – после того, как он сказал последнее слово, перед глазами возникло целое представление. Оно взволновало мою кровь, от чего мне стало стыдно – я еще не видела столь откровенного представление, когда девы сплетаются вместе.
Николь лежала на полу, а Мари – на Николь. Но похоже, Артуру разонравилась эта идея, и он заставил их подняться. Теперь Мари висела на своей сильной подруге, обхватив ее бедрами за талию. Руки Мари обнимали круглые плечи Николь, а вот руки Николь сжимали узкую талию подруги. В таком положении Мари не могла убежать от кнута. Обнаженная аккуратная попка была готова к наказанию.
Я видела, как Мари напряглась, ожидая того, что сейчас станет делать Артур. Думаю, что она услышала возбужденное дыхание Артура, поэтому повернула в его сторону. Ее прекрасное и заплаканное лицо просило у Артура пощады, но не думаю, что это было возможным… Артур подошел к Мари и стал размахивать кнутом. Он занял удобную позицию за спиной девушки, и сердце Мари, наверное, оборвалось, но она предприняла последнюю попытку избежать наказания.
– О, Мастер, простите меня, что я не повиновалась. Простите! Видит бог, что я не хотела этого делать. Пожалуйста, простите меня! – зарыдала Мари, когда увидела, как Артур поднял кнут. Я дрожала вместе с ней. Мои руки лежали у меня на груди, я была просто парализована. Я не желала, чтобы ее пороли, но при этом чувствовала странное возбуждение из-за того, что могу наблюдать за пикантной сценой наказания. Я смотрела на все это и спрашивала себя, буду ли я когда-нибудь так позорно наказана в присутствии Мари и Николь? И я поклялась себе в том, что постараюсь сделать все возможное, чтобы избежать этого наказания. Я не могла допустить того, чтобы Артур порол меня при других девушках, чтобы я раздевалась перед ними, стонала и плакала от боли и смущения. Я считала, что если кто-то наблюдает, как тебя воспитывают обнаженной, то это просто ужасно.
– Не давай ей возможности уворачиваться от кнута, Николь. И старайся, чтобы Мари не упала с тебя, ведь если это случится, то ты займешь ее место, дорогая, – предупредил Артур, подняв кнут высоко в воздух. Он опустил его на кожу с ужасным свистом и громким шлепком. Десять кожаных ремешков впились в нежную попку Мари. Обнаженная непослушная девушка издала громкий крик и покрепче обвила бедрами Николь. Она по-прежнему смотрела на Артура. Вся заплаканная, но такая привлекательная Мари со странной благодарностью заглядывала в глаза своему жестокому хозяину, который продолжал медленно, со вкусом пороть ее попку.
Зная, что я нахожусь рядом, Мари старалась быть смелой, но ужасная жгучая боль от кожаных ремешков, вонзающихся в ее нежную кожу, вскоре сломила ее дух; Мари вся в слезах просила Артура простить свою непокорную служанку. Ноги Мари дергались от ударов кнута, они то скрещиваясь за спиной Николь, то пытались оттолкнуть подругу, и поэтому Николь ухватила Мари под попу. Бедная Мари выплясывала в объятиях Николь безумные танцы страсти, но не могла опуститься на землю, вырвавшись из сильных рук. Предостережения Артура напугало Николь, и она была готова на все, чтобы удержать Мари в своих руках.
Мари получила наказание. Оно было серьезным и изматывающим – я насчитала не менее сорока ударов. Красивые ягодицы Мари были покрыты темно-красными полосами. О, я понимала, как ей сейчас больно, я знала, как ранит кнут, но не могла ей помочь. Мари и так прекрасно знала, чем обрабатывать поротую попку, чтобы она быстро зажила.
Мне оставалось лишь надеяться, что Артур не будет наказывать кнутом послушную хвостатую девочку – я очень сомневалась в том, что Мари захочет мне помочь... Когда все было кончено, и Николь опустила Мари, которая плакала и рыдала так сильно, что даже не могла говорить, Артур заставил ее опуститься на колени и поблагодарить за то, что хозяин был добр с ней... Артур вынудил Мари поклясться, что она больше никогда не нарушит его приказ.