— Ну хорошо, — сказал он. — Я внимательно слушаю.
Сэм вкратце рассказал о поручении отправиться в Фивы, штат Миссисипи, и об учтивом, обходительном коллеге-адвокате, который предложил эту работу, пообещав солидный гонорар.
— По-моему, тут все чисто, — заметил Эрл.
— Но ты ведь слышал об этой тюрьме в Фивах.
— От белых — никогда. Белые предпочитают притворяться, что такие места не существуют. Но от негров — да, иногда приходилось слышать.
— У нее страшная репутация.
— Вы правы. Однажды я остановил наркокурьера, который слишком быстро мчался по Семьдесят первому шоссе в Канзас-сити. Весь багажник его машины был набит травкой, которую любят курить негры. Так вот, этот парень до смерти испугался, что я отправлю его в Фивы. Я думал, он умрет от разрыва сердца. Ничего подобного я не видел. Мне потребовался целый час, чтобы привести его в чувство, а затем еще один час, чтобы втолковать бедолаге, что мы находимся не в Миссисипи, а в Арканзасе и я не смог бы отправить его в Фивы, даже если бы захотел. Вместо этого я отправил его в Такерскую колонию, которая тоже не покажется ему курортом. Но на суде он чуть ли не рыдал от счастья. Такер — это не Фивы, по крайней мере с точки зрения негров.
— Знаешь, они словно живут в другой вселенной, — задумчиво произнес Сэм. — Нам этого не понять. Негритянская вселенная населена духами, она более чувствительна к природе и ближе к земле. Они мыслят совсем по-другому. Порой совершенно невозможно понять, почему они поступают так, а не иначе. Негры — это мы миллион лет назад.
— Возможно, вы правы, — согласился Эрл, — Хотя те, которых я видел на Тараве[5], истекали кровью и умирали в точности так же, как белые.
— Вот поэтому меня и не покидает беспокойство, — признался Сэм. — Я тут на днях съездил в Форт-Смит и прочитал все, что только смог найти об этом месте. Похоже, там происходит что-то такое, отчего мне стало не по себе.
— Что может напугать Сэма Винсента?
— Видишь ли, согласно данным статистического центра Соединенных Штатов, пять лет назад в Фивах, штат Миссисипи, имелись лесопилка, прачечная, продовольственный магазин, бакалейная лавка, кинотеатр, два ресторана, два гриль-бара, врач, зубной техник, мэр, шериф и ветеринар.
— Ну и?..
— Сейчас ничего этого нет. Все эти люди закрыли свои заведения и уехали.
— По всему Югу негры постоянно переезжают с места на место. Миссисипи — это хлопчатник, а хлопчатник уже давно не король сельскохозяйственных культур. Негры уезжают через Центральный вокзал штата Иллинойс на Север, к хорошо оплачиваемой работе и счастливой жизни.
— Знаю, я и сам сперва подумал то же самое. Поэтому я взял наугад пять маленьких городов, разбросанных по всему штату Миссисипи. Но хотя во всех пяти произошло определенное сокращение числа предприятий и значительно уменьшилось население, города продолжают жить полноценной жизнью. Так что это действительно кажется странным.
Эрл ничего не сказал.
Сэм продолжил:
— Потом непонятно, что там с этой дорогой. В течение многих лет в Фивы вело шоссе, и оно также поддерживало деловую жизнь города. Заправочные станции, столовые, закусочные и все такое. Но некоторое время назад дорогу размыло, и городок вместе с окружающими болотами и сосновыми лесами оказался наглухо отрезан от цивилизации — ну, по крайней мере, в том виде, в каком она существует в Миссисипи. Можно было бы предположить, что власти города поспешат восстановить шоссе, ибо оно, особенно на бедном сельскохозяйственном Юге, является единственной дорогой к возрождению. Однако по прошествии стольких лет шоссе так и остается размытым, и, насколько мне удалось выяснить, никто даже не предпринимал попыток его восстановить. Единственный способ попасть в Фивы — это долгое путешествие вверх по мутной реке. Но и речное сообщение не является регулярным. Тюрьма раз в неделю отправляет вниз по реке судно, чтобы получить припасы и забрать новых осужденных, но сам город Фивы остается словно закупоренным. Туда нелегко попасть, оттуда нелегко выбраться, и всех, похоже, это устраивает. Разве это не странно?
— Знаете, сэр, — сказал Эрл, — возможно, без шоссе город просто умирает, вот почему жизнь там постепенно угасает.
— Подобное объяснение возможно. Вот только упадок Фив начался за три года до этого. Складывается впечатление, что шоссе — это последняя ленточка на упаковке.
— Гм, — задумчиво произнес Эрл. — Если вас это так тревожит, быть может, вам лучше не ездить туда.
— Понимаешь, я уже не могу отказаться. Я принял задаток и тем самым взял на себя профессиональные обязательства, от которых не могу уклониться.
— Вы не хотите, чтобы я отправился вместе с вами на тот случай, если там вас ждут неприятные сюрпризы?
— Нет-нет, Эрл, ни в коем случае. Я просто хочу, чтобы ты был в курсе. В этом пакете все, что мне известно по этому делу и что мне удалось разыскать, мой предполагаемый маршрут и так далее. Завтра в десять сорок пять утра я уезжаю на поезде из Мемфиса и к пяти уже буду в Новом Орлеане. Переночую в гостинице, а на следующее утро найму такси до Паскагулы. Там я найду лодочника и послезавтра к вечеру доберусь до Фив. Если я смогу найти телефон, то буду ежедневно звонить тебе или своей жене. Если не смогу — что ж, я просто завершу свое дело и возвращусь домой.
— Хорошо. Тогда давайте условимся относительно даты. Если к этому времени вы не вернетесь, тогда уже я начну выяснять, в чем там дело.
— Благодарю тебя, Эрл. Огромное спасибо. Ты понял, к чему я клонил.
— Мистер Сэм, можете положиться на меня.
— Эрл, если ты сказал слово, можно считать, что дело уже сделано.
— Я бы на вашем месте захватил с собой оружие. Но только не охотничье ружье, а пистолет. Насколько мне известно, у вас сохранился армейский сорок пятого калибра?
— Нет, Эрл. Я предпочитаю действовать силой ума, а не оружия. Я адвокат. Оружие мне только помешает. Мои путеводные нити — логика, справедливость, гуманность и, главное, закон.
— Мистер Сэм, там, куда вы отправляетесь, подобные понятия, может статься, всего лишь пустые слова. Скажу честно: если бы мне предстояло ехать туда, я обязательно захватил бы с собой оружие.
— Эрл, ты поступай по-своему, а я буду поступать по-своему. И не будем больше об этом. А сейчас давай почитаем сказку Бобу Ли.
— Уверен, он будет рад. Больше всего ему нравятся страшные.
— Книга братьев Гримм еще цела?
— Его любимая.
— Что ж, там есть две-три мрачные истории.
— Значит, сегодня будет мрачная сказка.
Глава 3
Хотя Сэм любил Новый Орлеан, его пребывание в городе было по-профессиональному скромным. Отказавшись от всех соблазнов, он снял номер в гостинице, поужинал в столовой и лег спать пораньше, предварительно тщательно составив перечень всех расходов, чтобы впоследствии отчитаться перед своим клиентом. На следующее утро Сэм нанял машину с водителем и начал долгий путь по федеральному шоссе номер 90, извивающемуся вдоль побережья.
Луизиана быстро осталась позади, и начался Миссисипи. Поездка, по крайней мере вначале, оказалась очень приятной. Водитель по имени Эдди молчал, а в большом «кадиллаке» было уютно.
— Это модель тысяча девятьсот сорокового года, — объяснил Эдди. — Самая последняя и самая лучшая.
И это были все слова, которые он произнес в дороге.
Сэм снял и аккуратно свернул пиджак, закатал рукава рубашки и положил соломенную шляпу на сиденье рядом с собой, подставляя лицо освежающему ветерку, который врывался в открытое окно большого черного автомобиля. Разумеется, галстук он даже не ослабил; в конце концов, всему есть свои пределы. Но он достал любимую трубку, раскурил ее и стал просто смотреть в окно. Справа от дороги голубые волны залива ласково набегали на белый песок. Машина проносилась мимо маленьких красивых городков, похожих друг на друга и в то же время неповторимых, быстро осваивающих курортный бизнес, который только начинал разворачиваться в здешних местах. Чистые, залитые солнцем города Галфпорт и Билокси полностью переключились на обслуживание туристов. На бесконечных пляжах загорали парочки, красивые и не очень. Ветерок с моря трепал пляжные зонтики, а в домах вдоль шоссе сдавались комнаты, причем нередко «с бесплатным телевизором», как гордо сообщалось на табличках.
Но за Билокси все переменилось. Сюда уже никто не приезжал ради солнца и песка, и пляжи оставались нерасчищенными. Манго, папоротники, низкорослые сосны и прочая растительность, чьей единственной отличительной чертой был сочный зеленый цвет, спускались к узкой полоске шоссе, идущей вдоль самой воды — которая, как показалось Сэму (быть может, это была лишь игра воображения), сменила оттенок с беззаботно-голубого на грязно-бурый. В воде висел осадок, придававший реке вид огромной сточной канавы. Это впечатление подкреплялось висящим в воздухе резким химическим запахом.
Паскагула, как выяснилось, была достаточно крупным промышленным центром. Здесь господствовали целлюлозно-бумажные комбинаты; на втором месте шли судостроительные верфи. В прошлом город бился изо всех сил, развивая производство, однако сейчас наступили трудные времена. Бумажная промышленность переживала спад, а строительство кораблей прекратилось с окончанием войны. Теперь Паскагула представляла собой печальное зрелище; бум военных лет закончился, но все успели почувствовать вкус к большим, легким деньгам.
И опять-таки, быть может, у Сэма просто разыгралось воображение, однако ему повсюду виделись отчаяние и обреченность. Улицы оставались пустынными; никто не подкрашивал облупившиеся вывески; торговля замерла. Немилосердно пекло испепеляющее солнце, и от зловония бумажных комбинатов болела голова.
— Сэр, вам нужно какое-то конкретное место? — спросил Эдди. — Или вас отвезти в гостиницу?
Сэм взглянул на часы. Времени было всего одиннадцать часов утра. Да, он с удовольствием отправился бы в гостиницу, сытно пообедал бы в комнате с мощным вентилятором или, быть может, даже с кондиционером, а потом соснул часок-другой. Однако Сэм решительно прогнал подобные мысли. У него был жесткий подход ко всему, но в первую очередь к долгу и ответственности.