– Даже не знаю. Все и так знают, что сосаться ты давно научился. И все знают, что я – нет.
Я отчаянно вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть ее лицо.
– Кто сказал, что я научился сосаться?
Она тихо засмеялась.
– Хм. Посмотрим. Эйприл, Кэрри, две девочки постарше, которые теперь уже учатся в старшей школе…
Я ее прервал:
– Ладно-ладно. Я все понял. И что с того? Мне надо поддерживать репутацию.
Она фыркнула, и меня обдало теплое дыхание, аромат мяты.
– Ага, знаю. Я-то популярна только потому, что мы с тобой друзья.
– Не только поэтому. Все парни хотят пригласить тебя на танцы.
– Ну, пока никто не пригласил.
Об этом мне было прекрасно известно, потому что я их об этом попросил. Слова так и норовили сорваться с языка, я хотел пригласить ее. Может, не стоило. Что, если она откажет? Что, если узнает, что я лишил ее шанса пойти практически с любым другим семиклассником? Даже Олли хотел ее пригласить. Только через мой труп.
– Я тут подумал… – тут дверь шкафа открылась, и перед нами возникла Эйприл.
– Семь минут в раю истекли. И… – она внимательно оглядела нас, – …кажется, в раю вы вообще не побывали. Ты хоть поцеловал ее, Кристиан?
Хейли поерзала, нервно поглядывая на согнутые колени. Она даже не хотела идти на этот день рождения, на вечеринку. Я тоже не хотел, но меня заставила мама, а я заставил Хейли.
– Поцеловал, – ответил я, вставая и протягивая Хейли руку. – И знаешь что, Эйприл? Хейли целуется гораздо лучше тебя.
Хейли благодарно улыбнулась мне, и я снова ощутил себя на вершине мира. Было в ней нечто особенное, то, благодаря чему я рядом с ней чувствовал себя цельным.
Впрочем, это было тогда, а сейчас другое дело.
Многое изменилось.
Хейли пронеслась мимо меня, ее крошечную фигурку потряхивало от злости.
Я только что разбил Коулу лицо, и меня тоже потряхивало. Адреналин бушевал в крови. Сердце грохотало в груди, а при виде Хейли становилось только хуже.
О чем, черт побери, она болтала с Коулом? Как ее вообще сюда на хрен занесло? Едва я увидел ее, кровь застыла в жилах. На мгновение снова ощутил себя обезумевшим от ревности семиклассником, а потом вспомнил все, что случилось после седьмого класса, и захотел убить их обоих.
Нащупав выключатель, я включил свет и захлопнул дверь ногой, заглушив назойливые причитания собственного брата и вопли подруги Хейли, которая требовала, чтобы мы убрались с вечеринки. Коул стонал на полу, и мне пришлось призвать на помощь всю выдержку, чтобы не вернуться и не вырубить его еще раз.
Я окинул взглядом комнату, где мы с Хейли оказались, и понял, что это чья-то спальня. Посреди комнаты стояла огромная кровать с балдахином, на столиках стояли абажуры с рюшами. Такая спальня подошла бы принцессе.
– Что, черт возьми, с тобой не так, Кристиан?
Я мрачно наблюдал, как Хейли расхаживает по комнате в драных черных джинсах. Она впервые заговорила со мной с самого появления в «Инглиш-Преп».
– Ты мог его убить! И, кстати… – она повернулась ко мне, уперев руки в боки. Расстояние между нами было не больше ярда[6]. – У меня все было под контролем. Ты ворвался туда, как какой-то дурацкий супергерой, и утащил его прямо у меня перед носом, а я собиралась задницу ему надрать.
Я засмеялся, но веселья в моем голосе не было, только снисхождение и злость. Я чувствовал, как вздымается моя грудь, чувствовал, как на лбу выступил пот.
– Думаешь, я так торопился спасти тебя? – Она сощурилась, и я снова рассмеялся. – Да мне насрать, что могло с тобой случиться. Коул облапал девчонку из «Инглиш-Преп» без ее разрешения, и ему надо было преподать урок. Ему повезло, что я его не убил.
Хейли на это ничего не сказала. Напряжение в комнате удушало. Я был уверен, что Хейли стиснула зубы изо всех сил – я сделал то же самое.
– Хочу, чтобы ты исчезла, – выплюнул я, не сводя с нее мрачного взгляда.
Она покачала головой, на лицо упала завеса темных волос. Синяки, с которыми она пришла в первый день на учебу, зажили, и кожа ее стала безупречной, ангельской. Вот только ангелом она точно не была.
– Почему? – Хейли воззрилась на меня голубыми глазами, и мой гнев отступил. Она казалась такой уязвимой. Пухлые губы скривились, щеки запали. – Почему, Кристиан? – снова спросила она. Звук ее голоса колол меня не хуже шипов.
Она имела такую власть надо мной, и это злило. Я подошел ближе, но она даже не дернулась. Так и стояла на прежнем месте. Нас разделял всего дюйм, а ей будто не было до этого никакого дела. Она ведь наверняка не двинется с места, пока я не протараню ее своим телом. Упрямая. Всегда такой была. Я вгляделся в ее лицо, и она вздернула подбородок.
– Потому что не хочу видеть твое гребаное лицо каждые пять секунд. – Потому что не хочу, чтобы ты напоминала мне о прошлом, обо всем хорошем и плохом.
Она слегка покачала головой, не сводя с меня глаз, а когда заговорила, мой взгляд невольно скользнул к ее губам.
– Такого ответа недостаточно. Что-то в тебе изменилось. За последние пять лет что-то произошло. Ты почему-то возненавидел меня, и я хочу знать, в чем причина.
У меня пересохло во рту. В горле встал ком. Слова так и норовили сорваться с языка.
Хейли придвинулась ближе, грудь ее тревожно вздымалась и касалась моей. У меня зашлось сердце, дыхание стало порывистым. Мне хотелось притянуть ее в объятия и прижать к себе. Хотелось закричать и оттолкнуть ее. Но вместо этого я с убийственным видом взглянул ей в глаза и произнес:
– При виде тебя я думаю о прошлом, а мне не нужны напоминания о нем.
Она резко побледнела.
– Но почему? Ты злишься, что я не попрощалась? Что не была на связи? – Она фыркнула и явно разозлилась. – Что ж, прими мои гребаные извинения, но я была немного занята. Смотрела, как убивают моего отца, как психопаты в масках обещают вернуться за мной и забрать меня в качестве уплаты долга, только подождут, пока у меня сиськи вырастут. О, и не будем забывать, что моя мать слетела с катушек, а я оказалась в системе! – К концу своей речи Хейли перешла на крик, но я старался говорить ровно и спокойно. Холодно.
– Ты была мне дорога, а теперь я бы предпочел, чтобы нас ничего не связывало. – На лице Хейли не дрогнул ни один мускул, но я знал, что мои слова ее задели. – Знаешь, почему? Моя мама мертва, и на то было несколько причин. Одна из них – ты. – Хейли была белее простыни, она тихо ахнула от моего признания. – И знаешь, Хейли, мне насрать на твою слезную биографию. Не у тебя одной на глазах умер кто-то из родителей. – Голос стал тише, я почти шептал. – Думаю, у нас обоих в крови достаточно вины. Разница лишь в том, что ты повинна в двух смертях, а не в одной.
Я знал, что это не только ее вина. Она понятия не имела, что ее судьбоносный звонок в ту ночь запустит череду жутких событий. Тем не менее, сама того не ведая, для моей матери она стала началом конца. В ту ночь я попытался спасти Хейли, а вместо этого убил собственную мать. Чем больше я винил Хейли, тем меньше винил себя. И намеревался продолжать в том же духе.
– Так что держись от меня подальше, черт бы тебя побрал, – проворчал я и, развернувшись, вышел из комнаты.
Хейли осталась одна.
Глава 11Хейли
Я не запомнила, как мы ушли с вечеринки. Не запомнила, как села к Пайпер в «БМВ». Понятия не имела, как мы вернулись на улицу, где я жила, но, глядя сквозь лобовое стекло на потемневшее небо, вдруг увидела унылое серое здание, которое называла домом.
– Хейли. – Голос Пайпер вернул меня к действительности, и, повернувшись, я наткнулась на обеспокоенный взгляд. – Ты меня пугаешь. Ты не сказала ни слова после разговора с Кристианом.
– Как умерла его мама? – спросила я, сама не узнавая свой голос.
Пайпер рассеянно огляделась и, казалось, задумалась.
– Мама Кристиана?
Я кивнула, подтянув колени к подбородку. После разговора с ним я почувствовала себя такой крошечной и слабой. Ему хватило нескольких слов, чтобы стереть меня в порошок, и осознавать это было тревожно. Обычно я была куда сильнее.
– Когда мы учились в восьмом классе, у нее случилась передозировка. Как раз перед тем, как я перевелась в «Веллингтон-Преп».
Я и понятия не имела, что его мама умерла. Она мне всегда нравилась. Она подвозила меня до дома, когда мы с Кристианом засиживались до темноты. Приятная была женщина, чего нельзя было сказать о моей собственной матери, уж тем более в нынешнем ее состоянии.
– Не понимаю, – прошептала я. Голова шла кругом. – В чем моя вина?
– Ты какую-то бессмыслицу говоришь.
Я взглянула на Пайпер. Она казалась совершенно сбитой с толку.
– Он сказал, что это я виновата.
– Что? – Она ахнула и повернулась ко мне всем телом, пытаясь усесться поудобнее. – Так, слушай. Ты сегодня сказала, что не умеешь дружить, так что я тебя научу. Сейчас ты расскажешь мне обо всем, что случилось между вами с Кристианом, а за остаток ночи мы во всем разберемся и решим, как быть дальше.
Значит, так поступали друзья? Я к такому не привыкла. Меня скручивало от перспективы поделиться чем-то личным с другим человеком. Я скорее отсосу Питу, чем приму чужую помощь. Что ж, ладно, это неправда.
У меня вырвался судорожный вздох.
– Ладно, начну с начала.
Тридцать минут спустя, когда я рассказала Пайпер обо всем, что имело отношение к Кристиану, и ответила на ее бесконечные вопросы, мы лежали на сиденьях машины, откинув их назад (кресла были гораздо удобнее моего матраса у Пита и Джилл), но так и не смогли понять, что имел в виду Кристиан.
– И он сказал, что это твоя вина? Ты уверена?
Я саркастично рассмеялась.
– Ага, абсолютно. Он сказал, цитирую: «Моя мама мертва, и на то было несколько причин. Одна из них – ты».