Мне просто нужны калории. Трудно было предсказать, оставят ли Джилл и Пит мне тарелку с едой сегодня вечером, особенно после вчерашней кражи из кладовой.
Я как раз расстегнула молнию, когда в поле зрения вдруг появились черные ботинки – так близко, что я уж решила, на меня сейчас наступят. Я вскинулась, волосы рассыпались по плечам. Взгляд мой скользнул по брюкам хаки, по блейзеру, обтягивающему широкую грудь, и я невольно затаила дыхание. Слегка склонив голову и сжав зубы, надо мной стоял Кристиан.
У меня сжалось сердце. Я нервничала так, что по спине бежали мурашки.
Холодные серые глаза с прищуром таращились на меня сверху вниз, и я готова была поклясться, что, кроме нас, в столовой никого нет. Нет ни болтовни, ни звона посуды. Казалось, я смотрю вглубь тоннеля, и в конце его – Кристиан.
Я сглотнула, облизала губы и не сводила с него глаз. Не отводи взгляд. Он будто бы воспринял мое поведение как вызов. Брови его дернулись, глаза сощурились. Он лениво опустился вниз, чтобы мы оказались на одном уровне. Сердце у меня отбивало чечетку, и единственное, о чем я могла думать, что он душераздирающе красив. У Кристиана было скуластое, острое как стекло лицо, а кожа совершенно безупречная, прямой волевой нос и глаза, которые, казалось, высасывали из меня жизнь.
Он склонился ближе, его головокружительный аромат окутал меня, заворожил. Губы мои приоткрылись. А в следующее мгновение он накрыл своей рукой мою и выхватил у меня яблоко.
Я ахнула, резко вернувшись в реальность.
– Вся в отца, да? – он откусил большой кусок, вонзил зубы в блестящую красную кожуру. На пол между нами потек сок. Кристиан со смаком жевал, активно двигая челюстью, потом сглотнул, уставился мне прямо в глаза и прошептал: – В этой школе не принято красть, воровка. – А потом выпрямился, кинул мое яблоко в мусорку и ушел.
Я дала себе три секунды на то, чтобы привести бушующие эмоции в порядок, а потом выбросить в мусорку вслед за несостоявшимся обедом.
К черту его. Тут не его школа, потому что, будь она его, если бы он действительно «правил» ею, как все говорят, меня бы тут уже не было.
– Спасибо, Пайпер. Еще раз скажу, ты не обязана отвозить меня домой.
Пайпер поджала губы, глядя на маленький дымчатого цвета домик, который я называла домом. Вообще-то он был просторнее, чем казался. Внутри помещались три спальни и две крошечных ванных комнаты. У меня была самая маленькая комната, что неудивительно, зато, к счастью, собственная ванная. Джилл с Питом, как я поняла, пользовались ванной комнатой, примыкающей к главной спальне. Когда мы с Энн впервые пришли в этот дом, все сверкало чистотой, повсюду пахло чистящим средством «Пайн-Соль». Полы блестели, на столешницах в кухне не было ни пылинки. Кресло Пита пустовало, а сам он вместе с Джилл с улыбкой встречал нас у двери.
Однако, как только Энн ушла, а мы все сели за стол, они изложили главные правила проживания в доме. Мне надо было вести себя тихо, не совать нос в их дела, есть что дают, принимать душ не дольше шести минут, а стиральной машиной можно было пользоваться по вторникам и воскресеньям. Ни телефона, ни карманных денег они мне давать не собирались и возить куда-либо тоже, разве что на встречу с Энн. Было сказано, что если я буду следовать этим правилам, то смогу остаться с ними после восемнадцатилетия, до самого поступления в колледж (разумеется, придется отдать им деньги с гранта, на который я буду подавать, или найти работу и отплатить). В противном случае меня вышвырнут вон, и моя удача на этом закончится. Вылетев из приемной семьи до восемнадцатилетия, я вынуждена буду переехать в детский дом. А потом стану бездомной.
Я знала, что даже остаться у них до начала колледжа они предложили не по доброте душевной, а потому что хотели подзаработать. Но какой у меня был выбор?
– Ты уверена, что не хочешь поехать со мной на вечеринку? Может, мне зайти с тобой, и мы скажем, что выходные ты проведешь у меня?
При мысли об этом у меня скрутило живот. Я ни о чем не хотела просить Джилл и Пита, даже о том, чтобы остаться на ночь у подруги. Если бы речь шла только о Джилл, я бы, может, и рискнула, но обращаться с просьбой к Питу? Ни за что. Он был колоссальным козлом и все хотел контролировать.
– Тебе не стоит заходить, – практически прошептала я, не сводя глаз с дома. – Я посмотрю, в каком они настроении, и, если получится, спрошу. Но особо на это не рассчитывай. – Вранье. Я открыла дверь машины и выбралась наружу. – В любом случае, спасибо, что пригласила, – улыбнулась я. – И что подвезла. Ты хорошая подруга, Пайпер.
Так оно и было. И я ужасно боялась привязаться к ней.
Пайпер солнечно улыбнулась, отчего золотистые блики в зеленых глазах стали еще ярче, под стать веснушкам. – Напиши мне на почту в любом случае, ладно? Просто чтобы я знала, что на выходных у тебя все в порядке. – Она снова покосилась на дом. – Что-то мне подсказывает, что ты пытаешься сделать вид, будто все нормально, даже если на самом деле это не так.
Несколько секунд я молча смотрела на нее, потом снова улыбнулась.
– Обещаю написать тебе чуть позже. Повеселись хорошенько на вечеринке.
Она кивнула. Я захлопнула дверь и стала подниматься по разбитым бетонным ступеням. Пайпер была права. Я действительно пыталась сделать вид, что все нормально, даже если на самом деле это не так. Именно поэтому я не рассказала ей о сегодняшнем происшествии с Кристианом.
За пять лет, минувшие с нашей последней встречи, что-то случилось, что-то, из-за чего он теперь меня ненавидел, и это сводило с ума. Одно дело – вечные мрачные взгляды. Другое – его «неофициальная» подружка-стерва. Но чтобы лишить меня еды? Единственного источника питания? Тут было дело принципа. Я ничего ему не сделала. Вообще ничего. И совершенно не заслужила такого обращения.
Тем не менее каким-то образом я оказалась в этой ситуации. Меня обливали дерьмом люди, которые считали, будто они чем-то лучше меня.
Я настолько погрузилась в размышления о Кристиане, что не заметила, как вошла в дом. Осознала, только когда Пит рявкнул на меня:
– Что стоишь, открыв дверь? Закрой ее на хрен.
Подскочив от неожиданности, я поспешно закрыла за собой дверь и под грохот заполошного сердца пронеслась мимо Пита вверх по лестнице. Краем глаза я видела, как Джилл нагнулась и прошептала что-то Питу на ухо, а в следующую секунду раздался звонкий звук пощечины, и я вздрогнула. Я застыла на лестнице, готовая в любую минуту сбежать к себе.
– Тупая ты сука. Нет, она сегодня еды не получит. Вчера вечером она воровала у нас из кладовой, и я ее поймал на горячем. Так что она наказана.
Я медленно повернулась и окинула Пита долгим взглядом. На нем была белая майка (пожалуй, слишком тесная), черные штаны, пропахшие машинным маслом от работы в автомастерской. Видок безумный. Заметив пивную жестянку рядом с его креслом, я стиснула зубы. Должно быть, Пит успел подналечь на спиртное. По пунцовому лицу стекал пот. Джилл стояла рядом с ним, баюкая покрасневшую щеку. В глазах ее бушевало пламя. Мне такой взгляд был прекрасно знаком, но она в итоге сумела сдержаться и ничего не сказала.
На Джилл была светло-голубая медицинская униформа, на плече сумочка. У меня замерло сердце. Она собиралась на работу? И оставляла меня с ним, на всю ночь? Одну? В горле встал комок от страха, и я с трудом его проглотила. Ты оказывалась и в худших переделках. Страх был слабостью, а в такой жизни, как у меня, слабости места не было.
– Ты идешь на работу? – тихо спросила я с лестницы.
Джилл кивнула.
– Иногда я работаю в ночную смену. Утром вернусь.
Я глубоко вздохнула, потом медленно выпустила воздух – тихо, чтобы Пит не заметил и не потребовал, чтобы я перестала дышать его воздухом или еще что.
– Ладно. – Я повернулась и двинулась наверх.
Снизу заорал Пит:
– Никакого ужина сегодня, а ровно в восемь я запру твою дверь, так что сделай все до этого времени.
Я не ответила. Вместо этого я взбежала по лестнице и закрыла за собой дверь. Сползла по стене на пол и уставилась на лежащий на полу матрас, на грязные простыни. Одному богу известно, откуда взялись эти пятна. Закрыв глаза, мысленно досчитала до десяти.
Один, два, три. Ты бывала в местах и похуже, Хейли. Смирись. Четыре, пять, шесть. Успокойся. Семь, восемь. Когда ты жила с мамой, все было еще хуже. Девять, десять.
Рвано выдохнув, я стащила с плеча рюкзак. Слышно было, как хлопнула дверь внизу, и я внезапно снова ощутила себя двенадцатилетней девочкой, сидящей в гостиной с офицером полиции. Девочкой, отца которой застрелили в нашей собственной гостиной.
Дрожащими руками включила ноутбук, открыла браузер. На принятие решения ушло ровно три секунды. Я не хотела всю ночь сидеть запертой в своей комнате и прокручивать в голове детали прошлого. В том числе вспоминать Кристиана.
Пайпер ответила на мое письмо через несколько минут.
Сказала, что скоро подъедет, и мне надо всего-навсего сообразить, как спуститься из окна спальни, не сломав шею. Честно говоря, мне начинало казаться, что свернуть шею – уже не худшая идея.
Глава 7Хейли
Я довольно ловко спустилась на землю по выгоревшей на солнце белой решетке, разве что слегка поцарапала живот о заросли виноградной лозы. Как только мои черные кеды коснулись шуршащих листьев, я облегченно вздохнула. Пусть я поцарапала живот, плевать. Чувствовала себя куда лучше, чем в доме. На первом этаже орал телевизор – Пит что-то смотрел. Мою дверь он запер ровно в восемь, как и сказал. Я лишь надеялась, что ему не придет в голову проверить, как я, но, судя по тому, что я увидела в окна гостиной, подобное было маловероятно – Пит отключился прямо в кресле с куском пиццы на животе, в окружении смятых пивных банок. Какое зрелище.
Чуть дальше по улице я приметила «БМВ» Пайпер. Она выключила фары, как я и велела, и я поспешила ей навстречу. Дважды постучала в окно, дав понять, что это я.