— Тогда получается, что любой из моих братьев тоже может оказаться Темным? Или сестра?
— Да, вполне.
Истен прекрасно знал, как это работало среди нобилей. Когда Старая Кровь начинала вырождаться и терять магию, лучшим способов возродить ее в детях считался брак с Одаренным. Брак между бездарными потомками разных родов Старой Крови работал чуть хуже, но тоже повышал шансы на рождение Одаренных детей.
Альмар открыл рот — что-то сказать — но тут же закрыл и развернулся к двери. Мгновение спустя Истен тоже услышал то, что мальчик уловил раньше — звук шагов в коридоре.
Заскрежетал замок, дверь открылась и в камеру вошло несколько человек. Первым был стражник, приносивший еду — Истен его уже запомнил. У второго была до блеска выбрита голова, а смуглая кожа и черты лица — горбатый нос, тонкие губы, большие черные глаза — выдавали одного из Народа Песка. Головы там традиционно брили маги, напрямую подчиненные правителю. Магов этих, насколько Истен помнил, называли тэрэсэ.
— Это он? — спросил тэрэсэ на своем родном языке, указывая на попятившегося Альмара.
— Он, господин, — стражник поклонился, одновременно запирая дверь изнутри.
Тэрэсэ внимательно оглядел мальчика, потом отогнул свой левый рукав. На его запястье обнаружился широкий браслет с крупными кристаллами. Тэрэсэ расстегнул браслет, расправил его на ладони кристаллами вверх и кивнул стражнику, который подошел к Альмару, одновременно снимая с пояса связку металлических квадратов, на каждом из которых было выбито несколько пиктограмм, незнакомых Истену. Стражник выбрал один и прижал его к ошейнику. Тот распался на две половины, которые стражник тут же подхватил. Одновременно с этим все пять кристаллов на браслете ярко вспыхнули.
Взгляд Альмара метнулся к двери, будто мальчик хотел кинуться к выходу. Но нет, остался на месте, только правой рукой судорожно сжал край своей туники. Потом нервно ее дернул.
— Ваши старшие сообщили правду. Пять камней, — с новой интонацией в голове произнес тэрэсэ.
Истен узнал эту интонацию. Не мог не узнать — потому что сейчас, глядя на сияющие кристаллы, он испытывал то же чувство, которое звучало в голосе тэрэсэ.
Зависть.
Подумать только, пять камней…
— Я его забираю. Мои слуги немедленно доставят оговоренную сумму, — сказал тэрэсэ и потянулся к ошейнику Альмара, который все так же держал в руке стражник.
— Прошу прощения, господин, но это невозможно, — стражник говорил почтительно, но твердо. — Мальчика продадут на закрытом аукционе, как только прибудут остальные покупатели, два магистра из королевства и князь Тингина. Если вы сможете перебить их предложения, он ваш.
Тэрэсэ отчетливо скрипнул зубами, но руку от ошейника убрал.
— Когда они прибудут? — спросил недовольно.
— Вероятнее всего завтра, господин.
Тэрэсэ коротко кивнул и развернулся к двери. Стражник вновь защелкнул ошейник на шее Альмара — кристаллы на браслете в руке тэрэсэ тут же погасли — и шагнул было за гостем следом, но в этот момент Альмар правой рукой, которой только что комкал тунику, вцепился ему в рукав.
— Господин! Когда мне принесут ужин, господин? — жалобно спросил он на языке империи. — Я умираю от голода!
Стражник недовольно оттолкнул мальчика.
— Скоро принесут. Не ной, — сказал грубо.
Едва за ними закрылась дверь, жалобное выражение с лица Альмара исчезло. Он поднял руку, потирая ошейник, и уставился на закрытую дверь. Будто чего-то ждал.
Истен тоже ничего не говорил, все еще пытаясь побороть змею зависти. Завидовать ребенку, такому же обездоленному, как он сам, из-за его Дара — это было последнее дело. Но зависть грызла и грызла, и никак не хотела уходить.
— Пять камней, — наконец произнес Истен вслух, не в силах больше держать мысли при себе.
— Что? — мальчик моргнул и недоуменно посмотрел на него.
— Пять камней, — повторил Истен. — Знаешь, когда в последний раз в империи находили ученика с таким потенциалом?
Альмар молча покачал головой.
— Почти четверть века назад. — Истен прекрасно помнил свой первый разговор с отцом на эту тему, как помнил и несколько обгоревших бумаг из дома мертвеца, которые ему довелось тогда прочитать. — А знаешь, как этого ученика звали?
— Нет, — но что-то в выражении лица мальчика сказало, что он начал догадываться.
— Его звали Арон Тонгил. Тот самый Арон Тонгил. Правда, его учитель Джат Пеларе никому не рассказывал о потенциале ученика, записи об этом выплыли только с его смертью… Ты понимаешь, что это значит?
— Н-нет, — в глазах мальчика мелькнул страх — впервые с момента их знакомства.
— Эй, Альмар, в твоем магическом потенциале нет ничего страшного, — сказал Истен успокаивающим тоном, не очень понимая, что именно испугало ребенка. — Наоборот. Просто, если ты доживешь до мастерского экзамена и пройдешь его, то через какое-то время сможешь встать на равных с самим Тонгилом… А тар Мэлгон просто дурак, как и эти жрецы Солнечного! — добавил он с внезапно вспыхнувшим раздражением. Истену никогда не нравился фанатизм, с которых служители светлых богов пытались уничтожить Темных магов. Это было — не при жрецах будь, конечно, сказано, — но это было настоящее вредительство! Темных магов не следовало уничтожать. В них следовало воспитывать верность империи, а потом использовать их на ее благо! Жаль только, мнение Истена никого сейчас не интересовало…
— Встать на равных? — повторил мальчик. — Но Тонгил мертв. Вы имеете в виду — достичь его уровня?
— Мертв? — раздражение схлынуло, и Истен невесело усмехнулся. — Да если бы! Живехонек.
— Что? — ребенок весь подобрался. — Он жив? Но я ведь… То есть…
— Жив-жив, — подтвердил Истен. — К сожалению. Ты слышал, что его убили, да? Ну так вот, он воскрес.
Мальчик сглотнул. Правая рука сперва судорожно сжала запястье левой, потом метнулась к ошейнику.
— Да что ты так напугался-то? — Истен посмотрел недоуменно. Но, мгновение спустя, наконец, понял. — Ты из-за пяти камней, да? Решил, что он сочтет тебя возможным соперником и убьет?
Идея, озвученная вслух, прозвучала еще более нелепо, что в его мыслях.
— Я… Н-нет…
— Сомневаюсь, что он тебе что-то сделает, даже если узнает про пять камней, а потом на тебя наткнется, — Истен вздохнул. Тонгил был, конечно, чудовищем, но своих, таких же, как он сам, Темных магов, убивал только по серьезным причинам. И уж понятно, что маг с таким самомнением, как у Тонгила, ребенка соперником не сочтет. Гордыня не позволит… Хотя… Хотя, как знать, на что он способен сейчас, с Изнанкой, сидящей внутри?
— Тебе не о нем думать надо, а о том, куда попадешь, — сказал Истен. — О том, кто окажется покупателем. Если тэрэсэ — вот этот, который только что приходил, — то плохо. Маги Народа Песка скупают детей с Даром по всему миру, обучают их в закрытых школах, потом ставят печати послушания и отправляют сражаться с Пустыней. Только толку нет. По нашим выкладкам… То есть, я хочу сказать, по выкладкам имперских книжников, которые мне довелось увидеть, Пустыня полностью поглотит все города этой страны через пятнадцать лет.
Альмар моргнул и посмотрел на дверь, через которую несколько минут назад вышел упомянутый тэрэсэ.
— А про остальных покупателей, про которых упоминал стражник, вы что-нибудь знаете?
— Остальные — ну тут как обычно. Остальным просто нужны верные слуги с сильным магическим даром. Хоть королю Альдемар, хоть южным князьям. Наверное, у них тоже есть какие-то аналоги печати послушания, но там хоть не придется сражаться с Пустынниками. Только с обычными людьми. Ну и с другими магами, конечно.
— А вас что ждет? — неожиданно спросил Альмар.
— Меня? — удивленно переспросил Истен. Пожал плечами. За дни, проведенные в камере, у него было достаточно времени подумать о своей судьбе. — Вряд ли что-то хорошее. Я же тебе говорил, что Дара у меня нет. Если уж за столько лет он не проснулся, то и в ближайшие дни ничего не изменится. Думаю, как только работорговцы поймут, что им досталась пустышка, продадут кому-нибудь по-быстрому, на обычном городском аукционе.
Альмар кивнул.
— Если мы попытаемся сбежать, нас могут убить, — предупредил. — Вы готовы к этому, тар Тенг?
Истен моргнул, потом рассмеялся. Ребенок смотрел так серьезно, будто из них двоих человеком взрослым и повидавшим жизнь был именно он.
— Конечно, — сказал, все еще посмеиваясь. Потом улыбка с его лица сползла. — Пусть лучше меня убьют при попытке побега, чем я сдохну где-нибудь на галерах.
Альмар все с тем же серьезным видом кивнул и вновь повернулся к двери.
— Уже скоро, — сказал негромко.
— Что именно?
Мальчик, не отвечая, подошел к двери и прижался ухом к дверной поверхности, вслушиваясь. Постоял так с минуту. Потом выпрямился и сделал шаг в сторону.
— Сейчас.
С той стороны раздался тихий скрежет, непохожий на уверенные движения, которыми стражник открывал дверь. И длился скрежет тоже дольше. А потом дверь медленно отворилась. С ее противоположной стороны в замке торчал ключ, с ключа свисала короткая веревка. И… все. Больше за дверью никого не обнаружилось.
— Быстрей! — Альмар схватил веревку, сжал в кулаке и первым выскочил в коридор. Торопливо огляделся — коридор освещали слабо тлеющие лампады, непонятно, магические или обычные — и, махнув Истену рукой, побежал куда-то. Истен выскочил следом. Все случилось так быстро, что он даже не успел осознать, что побег уже начался.
Альмар бежал мимо закрытых дверей к месту, где сидел охранник. Истен открыл было рот — окликнуть мальчика — и торопливо закрыл. Возникло ощущение, что ребенок прекрасно знает, что делает. Не стоит ему мешать.
Подбежав к охраннику, так и не пошевелившемуся, Альмар отцепил от его пояса связку с металлическими квадратами и стал торопливо, один за другим, прикладывать к своему ошейнику. Где-то на седьмом квадрате ошейник щелкнул и открылся. Стражник же так и сидел на стуле, навалившись на спинку, и, не моргая, смотрел перед собой. Истен подошел уже достаточно близко, чтобы понять — живые так не смотрят. Пригляделся пристальнее. Внешне охранник казался целым. Почти. Потому что тут Истен увидел у него на правом виске дыру — тонкую, будто пробитую пальцем, и сильно оплавленную. Кровь из дыры не текла.