красных бедер Синтии Спотлайт, которую, двумя метрами ниже, обрабатывает парень из серии как минимум «Дубль вэ», судя по калибру его инструмента.
Губы Джефа прижимаются к моему уху:
— Меня-то все эти штуки уже совершенно не трогают. Я столько насмотрелся… По-моему, когда сам с собой, гораздо приятнее.
— Прошу прощения, — говорю я. — Но я отвечу вам попозже.
Слышится возглас Гарри. Он, наверное, тоже узнал Синтию — мы видели ее фотографию в отделе розыска у Мака. И кстати, эти снимки и привели нас сначала к Мэри Джексон.
Никогда прежде я не видел, чтобы девушка была способна выдержать подобное, да еще с такой улыбкой на лице. Правда, я ведь девственник… Он поворачивает ее, трясет, теребит, переворачивает, ставит на голову, щекочет, ласкает, сплющивает… и начинает все сначала каждые пять минут.
Вдруг мне кажется, что рядом со мной Сандэй Лав, и я хватаю ее за плечи, но слышу голос Майка:
— Тихо, братишка… это всего лишь я… извини…
— Хотите звуковое сопровождение? — почти тотчас же предлагает Джеф — он все так же любезен и предупредителен.
Джеф подходит к стене и нажимает на пульте какие-то кнопки. Пока усилитель нагревается, девушка успевает сменить пять позиций. Никогда раньше не доводилось мне встречать таких самцов, как тот, который старательно трудится внизу, под нами. Джеф уже вернулся, и я толкаю его локтем:
— Тоже работа Шутца?
— Да, — отвечает он, — серия «Т», это специальная серия для воспроизводства.
Я как завороженный смотрю на великолепную мускулатуру. Грудная клетка не меньше метра шестидесяти в обхвате, и такое впечатление, что тело этого парня написано кистью — некоторые бедняги и за десять лет не могут добиться подобного рельефа, даже занимаясь по восемь часов в день. Я всегда считал, что сам неплохо скроен… В прошлом году завоевал звание Мистер Лос-Анджелес… Теперь могу признаться… Так вот… по-моему, этот парень выглядит покруче…
Кстати, эти мысли проносятся у меня в голове не задерживаясь, так как уже несколько секунд, как мы имеем возможность слышать, что происходит внизу… мне очень жаль, но я просто не в состоянии передать вам те слова, которые сейчас произносит эта девушка. Вот он поставил ее вертикально и держит на вытянутых руках, не давая приблизиться к себе, и она орет… Она орет такие вещи, что даже Нуну смущенно отворачивается. Парень начинает очень-очень медленно приближать ее к себе… Она вырывается, пытаясь ускорить движение, но даже самому Гераклу было бы непросто бороться с железной силой этих медленно сокращающихся мускулов. Девушка откидывает голову назад… Ее полуоткрытый рот дышит все быстрее… Глаза закрываются, и два сверкающих от пота тела вдруг сливаются воедино… Синтия глубоко впивается ногтями в гигантские плечи партнера… А я пытаюсь понять, что это со мной происходит.
Медленно до меня доходит голос Джефа.
— Им тут в таком же духе еще часа на два работы. Если вам интересно, можете оставаться, лично я предпочел бы поиграть в улиточьи бега или в салочки…
Я с трудом встаю на ноги. Мы с Майком и Энди стараемся избегать друг друга взглядом. А Гарри… он спит. Просто уму непостижимо…
— Благодарю за чудесное зрелище, Джеф, — говорит он. — Теперь мне, вероятно, придется сменить карьеру, и этим я буду обязан только вам.
— Да? — говорит Майк, — м-м-м… действительно, тут есть над чем задуматься…
— Ты уверен, что только задуматься? — бормочет под нос Энди. — Нет, я уже староват для таких развлечений.
У него подавленный вид. Я с размаху хлопаю его по спине.
— Да ладно, Энди… нечего так расстраиваться… вот закончим эту работу — и уж тогда повеселимся. Я вам обещаю: когда все это будет позади, я закачу такую попойку — долго потом вспоминать будете.
Джеф подходит к обзорному окну и закрывает его. Теперь лишь из динамиков раздаются стоны Синтии. Майк направляется к пульту управления, вырубает питание и вытирает пот со лба.
— Теперь пошли отсюда, — говорит он. — Насмотрелись вдоволь. А можно сначала зайти к Шутцу в кабинет?
— Его кабинет перевезен, — отвечает Джеф. — Я уже говорил, что доктор уехал. Точно не знаю, но где-то в океане, километрах в семнадцати или восемнадцати от берега, у него есть собственный остров, и он все перевез туда.
— На корабле? — интересуется Энди.
— Вот еще! — говорит Джеф. — На «Б-29». У него их целый аэродром. Во время войны на этом острове была военная база, и все сооружения остались нетронутыми, а потом ее продали, как и другие военные излишки.
— Ну надо же, — удивляется Энди, — вам известно и это. Да, Джеф, вы действительно много знаете.
— О, когда весь день сидишь без дела, — отвечает Джеф, — волей-неволей стараешься как-то повышать свой уровень. А половой эгоцентризм, особенно в паузах, очень способствует развитию мыслительной деятельности и позволяет изрядно шевелить фосфорными клетками. Ну ладно, пойдемте отсюда… Можете мне поверить, больше ничего интересного не осталось.
Мы опять идем за Джефом, и он без труда выводит нас к тому же самому подвальному окошку, через которое мы сюда проникли. Я уже потерял способность удивляться: нам никто не препятствует, в нас никто не стреляет и мы без проблем достигаем бреши в главной стене, которая кажется мне совсем недавней.
— Это мы с Килианом здесь вошли, — объясняет Энди.
Гарри кивает. Он еще не до конца проснулся. А Джеф, кажется, не хочет с нами расставаться. Куда же нам его пристроить?
— Главное, держите себя в руках. Здесь еще туда-сюда, но снаружи это будет бросаться в глаза.
— Значит, нужно придумать что-то другое, — вздыхает Джеф. — Скажите, а как, по-вашему, жевательная резинка успокаивает?
— Да, это неплохо, — соглашается Майк.
И он протягивает Джефу пачку резинки, которую тот сразу принимается старательно жевать. Мы уже подошли к машине Зигмана.
— А где Мэри Джексон? — спрашивает Майк. — Все еще в багажнике?
— Мы оставили ее и всех остальных у начальника полиции в Сан-Пинто, — отвечает Энди.
— Вы с ума сошли, — говорю я. — Шутц наверняка купил его.
— Я имею в виду нового шефа полиции, — уточняет Энди. — Посмотрите-ка лучше сюда, Рок, вам многое станет яснее.
Он достает бумажник, вытаскивает оттуда какой-то листок и протягивает мне. Я читаю и узнаю, что все ознакомившиеся с ним лица обязаны поступить в распоряжение агента ФБР Фрэнка Сэй, занимающегося расследованием деятельности Маркуса Шутца, врача и математика… Далее следует целый перечень инструкций, в которых я ничего не понимаю. Я совершенно огорошен.
— Это вы — Фрэнк Сэй? — спрашиваю я Энди.
— Да, я.
— А Майк?
— Это его настоящее имя. Он тоже из ФБР.
— Значит, за гранаты ему ничего не обломится? — несколько разочарованно спрашиваю я.
— У каждого свой бзик… — поясняет Энди, — но нам приходится с ним мириться — Майк превосходный агент. И все же начальство смотрит на это довольно косо.
Мы усаживаемся к Энди в такси (никак не могу привыкнуть к его новому имени), и он трогает с места.
— Теперь мы тут все расчистим, — резюмирует он.
Стоит уже глубокая ночь, и мы только сейчас начинаем отдавать себе в этом отчет. Фары нашего «шевроле» освещают дорогу. Майк о чем-то толкует в микрофон, и я только догадываюсь, что он им там сейчас плетет; оказывается, тетка Клара только что родила четверню, но, ясное дело, эти ребята из ФБР используют массу разных кодов. Гарри вновь заснул под шум мотора, а Джеф с остервенением жует свою резинку. Хороший он парень, только малость с приветом.
— Куда едем? — спрашиваю я у Энди.
— Надо немножко поспать… — отвечает он.
— Черт… Я совсем не хочу спать…
— Нет, старина, надо набраться сил. Завтра нам предстоит завершающий удар…
— Завтра?
— Завтра мы высадимся с парашютом на остров этого Шутца. А в это время к острову двинется миноносец, а когда он подойдет, все должно быть уже закончено, и ему останется только погрузить всю эту шатию-братию на борт.
— И это должны будем сделать мы? — удивляюсь я.
— Если, конечно, вы не возражаете. Вы с самого начала участвуете в операции, знаете что к чему, а главное…
— Что главное?
— Вы прекрасно можете сойти за одного из типов серии «Т».
Я несколько ошарашен, но в то же время польщен. Значит, все-таки не стоит пасовать перед продукцией доктора Шутца. Скорее всего, Энди не стал бы отвешивать мне комплименты за просто так. Если он что говорит — значит, так и думает, а с мнением этого человека стоит считаться.
— И я с вами, — говорит Джеф.
— Я на это очень рассчитываю, — отвечает Энди. — Вы сможете смешаться с людьми Шутца, не привлекая внимания, и заняться своей работой. Мы вдвоем спрячемся где-нибудь неподалеку… С нами, кстати, будут еще четверо, надежные ребята…
Гарри просыпается.
— Я тоже лечу… — говорит он. — Такой сенсации «Калифорния Колл» еще никогда не выдавала!
Вот уж на что мне действительно плевать…
21Я пускаюсь в разврат
В половине седьмого утра я наконец оказываюсь дома, причем в полном одиночестве. Энди и все остальные только что уехали. Мы встретимся в час дня на аэродроме, откуда и отправимся в сторону Тихого океана.
Но о том, чтобы сейчас лечь спать, и речи быть не может. Напротив, гораздо приятнее и полезнее кое-кому позвонить.
Я раздеваюсь, натираю все тело «бергамутным» спиртом и облачаюсь в великолепный халат из оранжевого шелка, под которым на мне надеты только узкие плавки. Затем, не снимая кожаных сандалий, вытягиваюсь на кровати, беру телефон и, как положено, щекочу его пальцем шесть раз подряд.
Мне отвечает заспанный мужской голос, и я начинаю хмуриться.
— Алло? Кто говорит?
— Рок Бэйли. Дуглас, ты, что ли? Тебе что надо у Сандэй Лав?
— Это просто стерва, — бормочет Дуглас. — Дрянь. Мерзавка. Лесбиянка проклятая.
— Я спрашиваю, что ты у нее делаешь?
— Я проводил ее домой, — неожиданно с чувством начинает Дуглас, — а перед этим накормил ужином, сводил в кино, на танцы, по полной программе. Истратил за вечер сорок семь долларов. Ну, потом поднялся к ней выпить винца. Я, естественно, решил, что все в ажуре, начал раздеваться, а она вдруг рассердилась. Тогда я попытался ее поцеловать, а мерзавка огрела меня пепельницей по тыкве и ушла, хлопнув дверью, причем прихватила мои брюки. Она сказала, что я могу ложиться спать к ней в постель, если уж так этого жажду, но она, видите ли, лучше будет спать одна, чем с сатиро