Она повернулась, собираясь уходить.
– Мистер Бонд, спасибо, что приехали. Но у меня уже есть телохранитель... Бонд поймал ее за руку.
– Электра!
Он вытащил обгорелую булавку и показал ей.
– Это булавка моего отца... – сказала она ошеломленно, и глаза ее наполнились слезами.
– Нет. Это дубликат. С приемником, который взорвал бомбу. Кто-то в вашей организации подменил этим настоящую. Я здесь, чтобы вас защитить... и найти того, кто это сделал.
Она оттолкнула булавку прочь.
– Моя семья дважды полагалась на МИ-6. Я не сделаю ту же ошибку в третий раз.
С этими словами она открыла дверь и вышла. Бонд пошел за ней следом к джипу, где Габор уже держал для нее открытую пассажирскую дверь. Она повернулась и сказала:
– Мистер Бонд, я намерена довести строительство нефтепровода до конца. Ради моего отца и ради себя самой. – Она села в джип и посмотрела на лежащую на приборной доске папку. – И ваша помощь мне не нужна. Надеюсь, дорога домой будет для вас приятной.
Но Бонд уже сел на сиденье водителя. Протянув руку, он закрыл пассажирскую дверь, оставив озадаченного Габора стоять рядом с машиной. Электра, потеряв дар речи, уставилась на Бонда.
– Я подумал, не заглянуть ли мне в Руан по дороге домой, – сказал Бонд. – Пристегнитесь – так безопаснее.
И джип поехал раньше, чем Электра Кинг успела сказать хоть слово.
Они ехали по нефтяным полям, по разрушенному, окаменелому железному лесу. Пытаясь сломать лед. Бонд прокомментировал:
– Я вижу, мы едем по маршруту, где туристы любуются видами.
Слегка оскорбившись, она спросила:
– Вы хоть знаете, на что смотрите? Было время, когда это было самое желанное место на всей земле.
– Да, я знаю, – кивнул Бонд. – Здешние нефтяные поля были открыты в конце прошлого столетия. Советы захватили их в 1919 году. Их хотел получить Гитлер. Сталин и Хрущев пользовались ими для подпитки "холодной" войны.
На нее это произвело впечатление:
– Я вижу, вы хорошо выучили урок. Но вашей трактовке недостает чувства. Бонд ждал объяснений.
– Это народ моей матери открыл здесь нефть, – сказала она. – Большевики ради этой нефти их перебили. А когда Советский Союз распался, нам осталось вот такое наследство. Говорят, что нефть – это кровь моей семьи. Я говорю, что в этой нефти есть наша кровь.
Немного времени прошло, пока они услыша-ли шум вертолета. Бонд глянул вверх и увидел "дофин" с эмблемой "Кинг Индастриз". Она сказала:
– Это Габор и Саша. Наверняка они хотят не спускать с меня глаз.
Джип выехал из леса буровых вышек на скалистую равнину. Это был лунный пейзаж, но не такой, как в скалистых пустынях Аризоны – здесь из земли выступали скальные образования, похожие на Стоухенедж. Скоро стали появлять-ся признаки цивилизации.
Потом вдруг появилась сама деревня Руан, бывшая когда-то монашеским скитом. Наибольший интерес, как отметил Бонд, привлекали разные церкви и примитивные пещерные обиталища. Электра объяснила ему, что археологи нашли там наскальную живопись и предметы обихода.
– Все это здесь доисторическое. И Ноев ковчег тоже, как предполагают, пристал к одной из ближних гор, – сказала она.
Они подъехали к разрыву трубы вдоль дороги, где у "Кинг Индастриз" был разведочный лагерь. Джип прибыл как раз вовремя, потому что группа разведки спряталась за своим вездеходом, а люди из вырезанной в скале деревни кидали в них камни. Люди орали, готовые взять лагерь штурмом.
Электра вышла из джипа раньше, чем Бонд успел ее остановить, и направилась к толпе. Жители деревни ее увидели, и дождь камней внезапно стих. Они знали, кто она. Бонд, готовый броситься на защиту, смотрел, как она отвела в сторону нескольких вожаков и заговорила с ними на их языке. Через минуту толпа раздалась, пропуская православного священника, который сделал Электре знак рукой:
– Идем.
Она кивнула и пошла за ним через образовавшийся в толпе коридор к врезанной в скалу византийской церкви. Факелы освещали мозаику и фрески на стенах. Бонд держался в тени, предоставив Электре разбираться в ситуации. Кажется, она вполне была способна сыграть роль арбитра. Пока она тихо говорила со священником, Бонд вышел и огляделся. Вертолет Давыдова приземлился неподалеку, и он вместе с телохранителем направился к церкви.
Бонд не мог понять: что заставило его так напрячься? Но ощущение Бонду было слишком хорошо знакомо, и он по опыту знал, что это шестое чувство редко ошибается. Кто-то за ними наблюдает.
Давыдов с Габором тоже осматривали местность.
– Здесь отличный наблюдательный пункт, – сказал Бонд. – Вы что-нибудь видите? Давыдов покачал головой:
– Нет, я думаю, все в порядке. – Он снова покачал головой, на этот раз от восхищения. – Да, она умеет работать с людьми. Куда лучше, чем умел ее отец!
– А как Электра уживалась с отцом?
– Как кошка с собакой.
– Вот как?
– Ну, скажем так, что у них были постоянные несогласия по деловым вопросам.
– А в кампании сэра Роберта любили? – спросил Бонд.
– Насколько я знаю, ни у кого никогда не было с ним проблем. Я работаю в компании уже семь лет. Он был хороший работодатель, и у него были новаторские идеи. По-моему, единственным, кто с ним вообще спорил, была его дочь.
– А как в компании отнеслись к смене руководства?
– Мисс Кинг любят все и каждый. Вы сами видели, как она работает с людьми. Что касается ее администраторских талантов, здесь еще рано судить с уверенностью, но я думаю, что все в порядке.
Через десять минут вышли Электра и священник. Священник пошел к народу и увел его прочь, а Электра с решительным лицом подошла к начальнику группы разведки.
– Проведите обходной маршрут, – сказала она.
– Но это займет недели и обойдется в миллионы! – возразил он. – Ваш отец утвердил этот маршрут.
– Значит, может, отец ошибся, – сказала она. – Здесь священная земля захоронения. Мы должны уважать желания народа.
– Но...
– Делайте, как я сказала.
Начальник этого не ожидал. Впервые Электра воспользовалась собственной властью. Он не стал задавать вопросов.
Она же повернулась к Бонду и сказала:
– Что ж, мистер Бонд, вы видели Руан. Теперь можете вернуться в Лондон и доложить, что у меня все в порядке. Скажите М., чтобы не волновалась. Теперь, если вы меня извините, я хотела бы проверить верхние нитки нефтепровода.
– Я всегда мечтал увидеть верхние нитки, – сказал Бонд.
– Габор вас отвезет обратно.
– Габор может сам о себе позаботиться. Она переглянулась с Габором:
– Я тоже.
– В таком случае, я уверен, что Габор не будет возражать.
Она снова посмотрела на телохранителя. Он сделал жест, что не обижен.
– Вы не принимаете "нет" как ответ? – спросила она Бонда.
– Нет.
Она вздохнула:
– Послушайте, мне надо подняться в горы. Там снег и лед, и мне придется идти на лыжах.
– Звучит заманчиво! – радостно согласился он. Сначала у нее был такой вид, будто она готова его стукнуть, но потом неохотно усмехнулась:
– Поехали, – сказала она, показывая на вертолет.
Беспокойное ощущение Бонда, что за ними следят, не было плодом воображения. Если бы он или Саша Давыдов смогли проникнуть взглядом в рощу деревьев на холме, возвышающемся над деревней, они бы увидели человека в камуфляже, сидящего на ветке с "уоки-токи" в руках.
Поднеся к глазам бинокль, Ренар следил, как процессия собирается уезжать из Руана.
Да, это тот человек из МИ-6, Бонд. Ренар не ошибся, предположив, что М. пошлет его. И это будет день расплаты... На минуту глаза его остановились на девушке. Так же красива, как всегда. В мозгу вспыхнул образ-воспоминание: залитое слезами лицо, связанные руки... Эти ее глаза. Шелковая гладкая кожа... Воспоминание было назойливым, но Ренар отбросил его и сосредоточился на том, что надо было делать сейчас.
Он подождал, пока джип отъедет к месту стройки, потом заговорил в "уоки-токи":
– Они едут в горы? – спросил он.
– Да, – пришел ответ.
– Тогда вы знаете, что делать. Действуйте по плану. Буду ждать вашего доклада.
– Есть.
– Еще одно... – Ренар сделал паузу ради эффекта. – Я хочу видеть там, наверху, снег, покрытый кровью.
5. Охота на снегу
"Дофин" снизился над снежной пустыней, подлетая к горному пику, куда велела лететь Электра. Ветер крепчал.
– Не могу сесть! – крикнул пилот. – Ветер слишком сильный!
– Держите машину ровно! – крикнула в ответ Электра. Она надвинула на лицо защитные очки. – Придется прыгать, – сказала она Бонду. – Вы вообще на лыжах стоите?
– Дам пропускают вперед, – ответил Бонд, тоже надвигая очки на лицо и надевая горные лыжи, которые одолжил ему Давыдов. Полипропиленовая куртка, перчатки и лыжные штаны главы службы безопасности тоже оказались Бонду впору. Поверх всего он надел куртку от Кью, радуясь, что захватил ее с собой. Электра была одета в "аляску" с отороченным мехом капюшоном и молниями под руками, и лыжные штаны – такие же, как у Бонда. Она шагнула в крепления своих горных лыж – женских, с облегченной сердцевиной и плавным изгибом, и застегнула их.
Когда она открыла дверь, ворвался холодный ветер. Не проверяя, готов ли Бонд, она выпрыгнула с высоты пятнадцати футов, приземлившись в движении. Бонд прыгнул следом, но она уже была впереди. Ездила на лыжах она бесстрашно.
Восприняв это как вызов. Бонд пошел вперед скользящим шагом, которому его научил герр Фуш, его старый инструктор. Снова стоять на лыжах – это было захватывающее ощущение. Скользить на лыжах по снежным склонам – лучше этого только затяжной прыжок с парашютом. Ветер, рвущий тело, усиливал радость, вызванную приливом адреналина. Лыжи были хороши: радиус поворота двадцать шесть метров. Вдоль скользящей поверхности каждой лыжи шли два канта, облегчающие повороты. Бонд считал важным иметь отличную гибкость спереди назад при минимальном боковом изгибе – плюс ощущение плавной устойчивости.