— Как так? Мы же почти добрались до конца! — встал Хротгар, ошеломленно глядя на ремесленника. Он, пожалуй, был самым близким к Элдвиру человеком здесь. Хрот знал друга своего отца намного дольше нас.
— Я знаю, но не хочу обременять вас. Да и мне не нужны сокровища. Я думаю, что уже получил то, что мне на самом деле было нужно… — последнюю фразу Элдвир произнес задумчиво.
— Тогда получается нас осталось только десятеро. Это слишком мало, — похоже навигатора терзали сомнения по совсем другой причине. Все же он не был слишком дружен с Элдвиром.
— Я уже все решил. Бордрака и Элдвира заменят Ингвильд и Стайнгрим. Мы с Морвином и Рунгильдом посовещались и пришли к выводу, что выгоды превалируют над рисками, — при упоминании Рунгильда, я ошеломленно посмотрел на культиста. Зигфальд посоветовался с ним, а я даже ничего не узнал! Это не только удивило меня до глубины души, но и вызвало болезненный укол предательства.
Почувствовав взгляд, Рунгильд просто улыбнулся мне, а Зигфальд же проигнорировал мое недовольство. Я буквально чувствовал, какие-то мрачные подводные течения, происходящие в команде. И мне это не нравилось.
“Нужно что-то сделать. Но что? Как мне избавится от Рунгильда? Он под защитой Зигфальда, тот не выгонит его с ковчега. Убить самому? Это сложно, проклятый культист почти не покидает ковчега, да и я ничего не смыслю в тайных убийствах. Да и после, я, скорее всего, раскроюсь при допросе. Говорят, маги умеют понимать ложь и эмоции людей. Конечно, может это и неправда, но все же…” — стиснув зубы, я все пытался придумать что-то. В голову приходили даже мысли о преступлениях, но никакой возможности не проявлялось. Через пару дней мы покинем Глубину и тогда останется всего ничего до Сердца Горы. Времени тоже в обрез.
Будто почувствовав мои эмоции, Морвин бросил на меня взгляд, от чего я вздрогнул и тут же отбросил все мысли в сторону.
На этой противоречивой ноте собрание закончилось. Элдвир тут же направился в свою комнатку, чтобы забрать вещи, а мы пошли за ним. Вскинув сумку на плечо, рыжебородый посмотрел на нас в последний раз и улыбнулся.
Я протянул руку, и он посмотрел на нее пару мгновений, прежде чем крепко пожать ее. Этот небольшой ритуал проделали все, включая даже Лодвира и Рунгильда. А после, Элдвир развернулся и все еще немного похрамывая покинул ковчег.
“Так будет лучше,” — вздохнул я про себя.
***
Мне снился сон.
За время путешествия я понял одну простую вещь — сны опасны. Они терзают твой разум, выводя из равновесия. Твоя жизнь превращается в сон, и ты начинаешь путаться в реальности. Вдруг, весь прошлый день это просто иллюзия и ты сейчас проснешься?
Неверленд будет манипулировать тобой. Выводить самые потаенные страхи, воспоминания и желания на поверхность. Лишать тебя человечности, превращая в животное.
Я начал бояться снов.
И вот я здесь. Краешком сознания я понимаю, что это не реальность. Все кажется немного туманным, отдаленным, но тут же приходит мысль:
“А я же сейчас нахожусь в крепости. Тут не так сильно влияние Неверленда. Вдруг это не сон?” — но думать тяжело. Тело движется будто само по себе.
Привстав, я откинул одеяло в сторону и пополз к выходу из комнатки. Со скрипом дверь открылась. Почему-то на борту стояла абсолютная тишина. Как на кладбище.
Ноги оперлись на каменный пол, и я медленно пошел в сторону зала, чуть опираясь на холодную стену. В уши проникал смутный шепот. Язык был мне знаком, но сколь бы я не вслушивался, значение оставалось туманным, хотя чем ближе я приближался к залу, тем яснее становились слова. В сердце возникала давящая тревога. Тени будто наблюдали за мной, а коридор казался слишком темным.
— О дорога… бедствие… начало и конец… — слабый голос доносился спереди.
Будто зачарованный я все приближался и приближался. Мои шаги почему-то не разносились по коридору. Слышно было только мое тихое дыхание, но оно было будто чужим. Далеким.
Застыв у входа в зал, я немного нагнулся и выглянул из прохода. Я думал, что увижу уже привычный мне каменный стол, стулья и камин, но нет. Стол был опрокинут на бок, и столешница была направлена прямо по направлению к выходу, а стулья раскиданы по всему помещению. Но это далеко не все. На поверхности стола слабо мерцал вырезанный символ, уже давно мне знакомый.
Сапог, шагающий по ветру.
Перед ним на коленях сидел Рунгильд, сложив ладони в молитве. Именно его бормотание разносилось по коридору. Под дворфом же слабо блестела лужа крови.
— О Кошмар, берущий начало из вечности,
— О дорога, ведущая по судьбе,
— Бедствие всех ищущих и путешествующих,
— Начало и конец всех путей.
— О Кошмар…
— О дорога…
Из раза в раз культист повторял титулы одного и того же существа. Было достаточно просто услышать их, чтобы ужас сковал все тело. Создавалось ощущение, что это имя доносится из самой древности и тянется бесконечно. Но этот путь был извилист и кончался горем.
Внезапно, все вокруг затихло. Молитва Рунгильда закончилось, и его голова начала медленно поворачиваться. Его шея хрустнула и сломалась, при этом все же развернувшись на все сто восемьдесят градусов.
На меня уставились два глаза, полных самой темной и непроглядной тьмы. Прямо от них, по всему лицу как корни распускались набухшие черные вены, при этом пульсируя. Губы культиста расплылись в улыбке, когда он зашептал, глядя прямо на меня:
— О Кошмар, берущий начало из вечности,
***
Вскочив и врезавшись лбом о потолок, я проснулся. По комнатке разносилось тяжелое дыхание. Спина вся взмокла, а тело дрожало. Перед глазами все еще проносились образы из этого сна.
“Рунгильд… он молился… Кошмару?” — ужас пробежался по моим костям, и я инстинктивно посмотрел на книгу, прижатую к стенке совсем рядом. Ее дал мне Рунгильд. Мне тут же захотелось схватить ее и сжечь, но я не осмелился даже коснуться ее.
Эмоции бушевали внутри еще некоторое время, прежде чем я начал успокаиваться.
“Этот сон не мог появиться просто так. Это все же правда. Рунгильд верит в Кошмара! Он молился ему! Он манипулирует Зигфальдом! Нет, еще есть Морвин и Рагнар. Хотя он не особо контактировал с Рагнаром в последнее время, но я все еще помню как они говорили в начале экспедиции! И Морвин тоже вел себя тогда странно! А Зигфальд явно поддался его влиянию после бури!” — паника перемешалась с вопящим чувством угрозы изнутри.
Я сразу потянулся за молотом и сжал его рукоятку. В сердце назревал гнев и решимость. Надо было, наконец, разобраться с культистом и неважно чего это будет стоить. Даже если меня посадят в тюрьму или убьют — все равно. Это было дело слишком высокой важности.
На миг в голове промелькнула мысль, что я мог бы доложить об этом. Как-то связаться с правителями Глубины, но эта крупица рациональности была отброшена в импульсивном порыве. Схватившись за оружие, я пополз к выходу из комнатки, когда будто молния прошибла мою голову.
Все мысли в миг исчезли, а за ними последовали чувства. Будто марионетка, с пустым взглядом я положил молот обратно и медленно лег. Мои движения были скованы и едва ли являлись осознанными.
Мои глаза закрылись, и сознание провалилось во тьму.
Сны мне больше не снились.
***
На утро никак воспоминания о ночном происшествии не осталось. Немного голова болела, и я чувствовал, что что-то не так, но в целом вчерашняя тревожность куда-то исчезла. Теперь внутри бурлила некая энергия.
С приподнятым настроением и легкостью на душе, я покинул комнатку и направился в зал, чтобы позавтракать. В обед, мы уже приветствовали Ингвильд и Стайнгрима. Несмотря на риск, связанный с поиском Сердца Горы и то, что они получат не особо большую долю, они все же быстро согласились.
Стоило им войти на борт, как тут же началась работа над починкой, в которой участвовали все. Теперь помимо Рагнара была еще хотя бы пара разбирающихся человек. Все остальные, включая меня, занимались более простыми делами, такими как поднос материалов или более тяжелый физический труд.
Правда между Ингвильд и Рагнаром почти сразу возникли споры.
— Аа, ну это же неправильно! Символ “ларэ” должен быть вырезан после вот этой всей несуразицы, да и вырезать нужно глубже! Тогда соединение ядра ковчега с двигателями будет крепче! — простонала девушка, схватившись за голову. В ее руках были молоток и зубило. Она уже вся вымазалась в пыли и каменной стружке, но ее голубые глаза все еще сияли.
— Почему это? Согласно теории, все должно быть как есть. Да и я всегда так делал, — нахмурившись, Рагнар недовольно уставился на собеседницу и покачал головой.
— Ой, все эти ваши теории. Я так чувствую! Ну посмотри, разве это не очевидно! — Ингвильд указала рукой на символы и с вызовом посмотрела на Рагнара.
— Нет. Если поменять символы местами, то вся цепь сломается! Девчонка, я десятки лет работаю на ковчегах, да что ты знаешь! — Рагнар был особенно легок на подъем, когда дело касалось его сфер компетенции.
Будто предсказывая, что произойдет нечто подобное, в коридоре тут же появился Зигфальд. Капитан уже знал характер своего давнего подчиненного, от того и взялся за пресечение конфликта на корню.
— С этого момента вы будете над разными областями. Рагнар — займись двигателями и ядром. Ингвильд — на тебе будет мостик, пушки и другие системы ковчега. Передай своему брату, что на нем обшивка и обереги, — командным тоном приказал капитан. Хотя оба инженеры остались не особо довольными, но все же кивнули и каждый взялся за свое дело.
В таком темпе и прошли следующие два дня. Больше серьезных конфликтов не было и все работали сообща ради наискорейшего отправления. Рунгильд в это время не особо тревожил меня, хотя я почему-то, чувствовал нечто странное при взгляде на него. Будто я нечто забыл.
Еще меня немного тревожил Скратир. Этот некогда язвительный и подозрительный член команды совсем будто исчез. Большую часть времени он проводил вдали от нас, закрытый в собственной комнате. А когда ему все же приходилось выходить, Скратир выглядел странно. Помятый, бледный, лохматый. Его взгляд казался безжизненным, и почему-то я чувствовал от него опасность. Приближаться к нему, вообще, не хотелось.