- Вы меня не так поняли, - вновь перебил Двинский.- Я спрашиваю, что ЭТО у вас в голове торчит? - он указал на одну из блямбочек на виске "потомка".
- Это? ИБЛОПАМы, простые ИБЛОПАМы! Ах, да! У вас же их еще нет! Они только в тридцатые годы появились...
- А вы с какого года?
- Пятьдесят второго. Две тысячи пятьдесят второго. Для нас ИБЛОПАМвсе или почти все: и записная книжка, и микроЭВМ, и стереокино. Я без хорошего ИБЛОПАМа за преферанс не сяду!.. Я на днях такой ИБЛОПАМ достал! Закачаешься! Импортный! Из японского сектора Луны! В стиле "ретро", под эпоху бюрократического феодализма, под ваши семидесятые годы, кстати...-"потомок" вынул из нагрудного кармана прозрачную коробочку. В ней на бархатной подложке лежала обыкновенная канцелярская кнопка. Двинский иронично фыркнул.
- Зря смеетесь! Три квадриллиона [3000000000000000. ] бит информации! Полифония! Записывает даже запахи и вкусовые ощущения! Я за этот японский ИБЛОПАМ отдал трехтомник Булгакова - и не жалко. Берегу, только одна запись сделана... Послушайте! - перебил себя "потомок". - Вы сами, случайно, не библиофил? Я книги собираю. Или как вас тогда называли - вы не "книжный жучок"? И мне книги нужны! Предлагаю обмен. Мне нужно... - он легонько постучал по золотистой кнопке в своей голове, - из эпохи бюрократического феодализма мне нужно привезти "Королеву Марго" Валентина Пикуля или "Битву железных канцлеров" Александра Дюма... У вас есть? Или "Историю юродства" Вас-Иванова? Может, "Евангелие от Иуды" найдется?..
- "Королева Марго" у меня есть, - осторожно сообщил Двинский, - но предупреждаю, мне сестерции и николаевские ассигнации не нужны! Даже наши деньги меня мало интересуют...
- Предлагаю свой эквивалент: вот этот ИБЛОПАМ! Не пожалеете! Решайтесь! У меня полминуты в запасе! Энергия на исходе! Ну! Что вы мнетесь?! - "потомок" воткнул в ладонь Льва Алексеевича коробку с кнопкой. - Где ваша "Марго"? Так... Отлично. Выходите из машины, мне уже пора! Пока! Никому не говорите! Все равно не поверят...
"Жигули" с места газанули под арку и исчезли.
Лев Алексеевич Двинский стоял посреди двора, его "дипломат" стал легче на килограмм - вес двух томов "Королевы Марго". В руке была коробка с канцелярской кнопкой. На крышку мусорного бака вернулись голуби.
Дома Лев Алексеевич достал с антресолей дедовский микроскоп, протер линзы и зеркала спиртом. Долго рассматривал кнопку-ИБЛОПАМ. Кнопка и кнопка, вот даже заусеница металлическая у штыка кнопки, "Неужели я влип в мелкое жульничество? Но кто будет ради "Королевы Марго" переодеваться три раза, договариваться с ангольцами, доставать живую лошадь?" - рассуждал он.
Лев Алексеевич рискнул и уколол себя ИБЛОПАМом в мякоть ладони - боли совсем не было, штык кнопки вошел в плоть, как в масло, и только в мозгу, в лобной доле, завспыхивали и побежали светящиеся буквы "ДУРАК... ДУ-РАК-.. Двинский выдернул ИБЛОПАМ из ладони - ругательство погасло. На коже не было крови, даже место укола не различалось. "Вероятно, - предположил Двинский, - это был сигнал о неправильном использовании прибора".
Нервно похлопывая себя по бокам, Двинский покрутился по комнате. Закурил. Недокурив, бросил окурок в пепельницу, сел, воткнул ИБЛОПАМ в висок и - ничего не произошло!.. Тогда он легонько постукал по кнопке ногтем и услышал призывный голос:
"Товарищи хроники! Все-все-все! Общее собрание! Явка обязательна!" стены его комнаты развалились и поплыли, вмещая в себя огромный объем светлого актового зала со сценой и столом президиума, замельтешили; прозрачные фигуры людей в свободных одеждах - Двинский закрыл глаза и увидел себя в зале так реально, что стало жутко, и люди стали непрозрачными, живыми,- короткий лысоватый человек прошел перед ним, сел рядом и зашептал в ухо: "Дрыгина, наверное, сместят. Как ты ду..."
В этот момент Двинский выдернул кнопку из виска - все пропало, он сидел на диване, в пепельнице еще дымился окурок...
Увиденное было похоже на витрину магазина в солнечный день, когда стоишь перед ней, разглядываешь костюмы на манекенах, и в то же время в стекле отражаются пешеходы, женщины с колясками, дети с мороженым...
По принципу двойной экспозиции...
Лев Алексеевич набрал полную грудь воздуха, словно ныряя в воду, воткнул ИБЛОПАМ в висок, и тот же голос позвал:
"Товарищи хроники! Все-все-все! Общее собрание! Явка обязательна!" стены его комнаты развалились и поплыли, вмещая в себя огромный объем светлого актового зала со сценой и столом президиума, замельтешили прозрачные фигуры людей.- Двинский закрыл глаза, и люди стали непрозрачными, сквозь них перестали просвечивать предметы из комнаты самого Льва Алексеевича, и все последующее действие он воспринимал с закрытыми глазами, от лица "потомка" - носителя ИБЛОПАМа,- короткий лысоватый человек прошел перед ним, сел рядом и зашептал в ухо: "Дрыгина, наверное, сместят. Как ты думаешь?" - Должны сместить! За перерасход энерго-времени! - ответил "потомок" (у Двинского невольно шевельнулись губы, словно говорил он).
- Тише, товарищи хроники! - призвала с трибуны статная женщина. Начнем отчетное собрание сотрудников НИИХРОНа... Где группа хронопсихологов? Им что, особое приглашение?..
- У них в отделе пятница с утра. Запутались... - из зала.
- Ладно, пятницы ждать не будем. Начинаем без хронопсихологов... Все вы знаете, что работа нашего института критикуется в печати и в инстанциях. Вопрос стоит остро: "Быть или не быть НИИХРОНу!" В составе комиссии по проверке наших научных разработок есть представитель из Будущего, - женщина указала рукой на президиум, седой ученый кивнул головой, - уважаемый Павел Петрович, его современная эманация, Павлик Сидоров, также приглашен на собрание, - вновь указующий жест, и в президиуме встал и раскланялся мальчик лет десяти, удивительно похожий на Павла Петровича.
- Итоги и перспективы - тема нашего собрания. Слово для доклада предоставляется хронологу Луре Курценс. Приготовиться хронавту Дрыгину. Регламент - семь минут.
К трибуне подлетела стройная девушка, складки ее платья трепетали и сияли, а за спиной жужжали прозрачные крылышки. Лысый сосед наклонился к "потомку" (Л. А. Двинскому) и съязвил: - Наша Лира - поэтическая натура, а летает, как кура...
- Зря циклотимируешь. Курценс когда-то инквилировала кубатуру! Правда, вкусы у нее отсталые, - сказал "потомок", и Лев Алексеевич согласился с ним, хотя и не понял терминологию.
- Уважаемые хроники! Хронавты, биохронологи, физики-временщики, хроноэнергетики и хроноведы! - восторженно пропела Л ура Курценс. - Едино Время во всех трех эманациях: в Настоящем, Будущем и в Прошлом! Века и тысячелетия наши предки жили во Времени, измеряли его, часто безжалостно расходовали и даже убивали Время, но не пытались проникнуть к его истокам! - поэтичная Лура взмахнула руками и воспарила над трибуной на крылышках - в зале раздались жидкие аплодисменты. - Только наша эпоха, эпоха освоения Времени открыла для человечества бескрайние перспективы! В Прошлое!.. Лура еще раз хотела взлететь на волне аплодисментов, но несколько реплик из зала - "Ближе к теме!", "Это мы слышали!" - помешали ей воспарить.
Она выключила крылышки, оперлась локотками о трибуну:
- Хроники! Критикуют наш НИИХРОН не голословно! Некоторые научные разработки зашли в тупик. Безответственность и слабая подготовка хронологов дают отрицательные результаты! Семь лет группа профессора Курдюмова работает над программой "ВРЕМЯ-ДЕНЬГИ", - а каков итог? Из пятнадцати тысяч литрочасов они получили семьсот килограммов "керенок" и две тонны, бумажных ассигнаций разного достоинства разных периодов многих государств. Но все эти деньги не имеют спроса на международном валютном рынке! Они давно изъяты из обращения! Это - макулатура! Надо признаться честно - такая работа есть прямое разбазаривание ВРЕМЕНИ! На заре нашей эпохи великий ученый, имя которого носит наш институт...- Лура взмахнула рукой, и над сценой засветился объемный портрет седого старца в черной профессорской шапочке (Двинский затрепетал: в маститом ученом ему почудились знакомые черты).
Портрет пропал. Лура продолжала: - призывал своих соратников "Беречь и экономно расходовать каждую рабочую минуту!" Наша лаборатория разыскала и отреставрировала лозунг, начертанный рукой великого ученого! - Лура Курценс оглянулась за кулисы, и два молодых человека вынесли на сцену планшет, обтянутый кумачом:
"БЕРЕЧЬ И ЭКОНОМНО РАСХОДОВАТЬ КАЖДУЮ РАБОЧУЮ МИНУТУ!"
ЛАДВИНСКИИ.
Молодые люди держали лозунг осторожно и благоговейно...
(Двинский не выдержал и выдернул ИБЛОПАМ из виска - сцена, зал, лозунг, поэтичная Лура - все исчезло, он снова был в июне одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года, сидел на своем диване, погасший окурок торчал в пепельнице вопросительным знаком, и сегодня утром он писал зубным порошком, размешанным со столярным клеем, лозунги, которые его предки будут разыскивать и реставрировать! Этого не может быть! Ведь лозунг он писал только для того, чтобы на два дня слинять с работы и не возиться с комплектованием некомпактных комплексов! И подписи своей, конечно, не ставил! Значит, - лозунг фальшивый?! И что там за подпись была: "Л. А. ДВИНСКИЙ" или "ЛАДВИНСКИИ"? Если "Л. А.", то значит, что он, Лев Алексеевич, должен открыть великий закон путешествия во Времени, а если "ЛАДВИНСКИИ", то ныне безвестный современник Двинского в Будущем прославится как великий ученый!.. Двинский закрыл глаза, воткнул кнопку ИБЛОПАМа в висок...) ...два молодых человека вынесли планшет, обтянутый кумачом: "БЕРЕЧЬ И ЭКОНОМНО РАСХОДОВАТЬ КАЖДУЮ РАБОЧУЮ МИНУТУ!" ЛАДВИНСКИИ.
Молодые люди держали лозунг осторожно и благоговейно... (Двинский вскочил, пытаясь разглядеть подпись, но "потомок", носитель ИБЛОПАМа, чьими глазами смотрел Двинский, в тот момент отвернулся от сцены - его не волновало, что часть фамилии ученого заслоняют чьи-то головы).
- Мы должны беречь Время, а не расходовать его на утопические проекты! - призвала Лура Курценс. - Плохо работают хроноэнергетики, ультрасиловые емкости прохудились, текут. За минуту реального времени мы теряем полтора литро-часа Концентрированного Времени! А каждый час хроноконцентрата обходится нам в тысячу киловатт-часов электроэнергии!.. Отдельные сотрудники НИИХРОНа относятся к общему достоянию как к личной собственности. Например, лаборантка Кухарева А. Н. решила стать моложе и привлекательнее, но не учла фактор Шумейко - Гей-Гольц и вместо омоложен