«абстрактный образ, имеющий своей целью избежание повторения». Для Гегеля же понятие есть вся полнота подлинной действительности, и тем самым объективно и самодеятельно.
Глава девятая
В предисловии ко второму тому «Капитала» Энгельс, кратко формулируя открытия Маркса в области политической экономии, сравнивает депо Маркса с делом Лавуазье. Энгельс пишет: «Пристли, как и Шиле, открыли кислород, но они но знали, что оказалось у них в руках. Они оставались «в плену» флогистических «категорий», которые они нашли у своих предшественников. Элемент, которому суждено было опровергнуть все флогистические воззрения и революционизировать химию, пропадал в их руках совершенно бесплодно. Но Пристли немедленно сообщил о своем открытии в Париж Лавуазье, а Лавуазье, руководясь этим новым фактом, пересмотрел всю флогистическую химию и впервые открыл, что новый вид воздуха был новым химическим элементом, что при горении не выделяется из горящего тела таинственный флогистон, а этот новый элемент соединяется с телом, и таким образом впервые поставил на ноги всю химию, которая в своей флогистической форме стояла на голове»[9-1]. Относительно теории прибавочной стоимости Энгельс находит, что Маркс является в сравнении со своими предшественниками том же, чем был Лавуазье в отношении Пристли и Шиле.
Существование факта прибавочной стоимости было известно задолго до Маркса. Точно так же было установлено с большей Или меньшей степенью ясности, что прибавочная стоимость превращается в продукты неоплаченного труда. Но дальше установления этих категорий экономисты не шли. Одни из них, исходя из этих оснований, занимались вычислением количественных соотношений, в которых распределяются продукты, а другие (социалисты) подвергали прибавочную стоимость критике с точки зрения утопической, находя, что прибавочная стоимость как неоплаченный труд противоречит вечным нормам справедливости. И в первом и во втором случае прибавочная стоимость принималась как определенная, по существу сама по себе взятая неизменная категория. Исследователи первого порядка, признав ее существование, спокойно занимались без дальнейшего количественными определениями. Социалисты, т. е. исследователи второй категории, указывая на противоречия между неоплаченным трудом и нормами справедливости, строили планы, как с этической точки зрения устраивать иной общественный порядок. А что изменения общественного порядка заключаются в самом экономическом процессе или в самой структуре капиталистического устройства, им и в го лову не приходило, точно так же как не было известно Пристли, что новый вид воздуха был химическим элементом, который при горении дает химическое соединение $ телом, и что, следовательно, существует без флогистона. Исходя из этой аналогии можно спросить, какал же мысль была критически противопоставлена Марксом экономистам-классикам? Сущность всех выводов классической экономии сводилась в тому, что открытые ими категории стоимости и прибавочной стоимости являются вечными, неизменными категориями, Маркс же, в противоположность этому воззрению, пришел к заключению, что вообще не существует вечных категорий общественно-исторических формаций, а в частности, что капитализм должен быть сменен социалистическим устройством. Главным орудием исследования для достижения этого результата Маркс считал диалектический метод. В одном письме в Кугельману от 27 июля 1870 года Маркс писал о Ф. А. Ланге, что последний, совершенно не понимая Гегеля, удивлялся тому, что Маркс и Энгельс принимали Гегеля всерьез. Но в то же время Ланге хвалил Маркса за то, что он с большой свободой владеет эмпирическим материалом. Несколько иронизируя над Ланге, Маркс говорит: «Ему (т. е. Ланге. — Л.А.) и в голову не приходит, что это «свободное движение в материале» есть не что иное, как парафаза известного метода изучения материала, именно диалектического метода»[9-2]. Диалектический метод характеризуется как парафаза гегелевской диалектики. Но еще раз, как и в послесловии второго издания «Капитала», повторяется Марксом, что диалектика взята у Гегеля и переработала на материалистической основе.
Теперь встает вопрос, какие принципы взяты Марксом из Гегеля. Метод исследования и метод действия стоят в непосредственной связи с основными предпосылками мировоззрения, — сознается ли то или другое или не сознается[9-3]. Мировоззрений существует в последовательной форме только два: материалистическое и идеалистическое. Идеализм по существу своему, как это было развито выше, отличается полной и абсолютной неподвижностью. Беспредметного мышления вообще не существует, а поскольку идеалисты воображают его существующим, то это не что иное, как темная мистическая бездна, в которой ничего нет и ничто не происходит. А поэтому идеализм как подлинная метафизика сводится в области логики к неподвижному тожеству и абсолютному неподвижному противоречию. Идеалистический метод и заключается в том, чтобы исходить из полного тожества всего существующего с самим собой. Гегель в полном и безусловном противоречии с своей собственной системой подверг глубокой всесторонней критике этот неподвижный принцип формальной логики. Результатом этой глубокой критики было создание диалектической логики. Но благодаря идеалистической сущности системы, благодаря тому, что вся становящаяся, развивающаяся и видоизменяющаяся действительность есть не что иное, как движение понятия, вся диалектика Гегеля свелась к формально-диалектической логике. Маркс принял все формальные принципы диалектической логики и естественно возвратил ее к ее истинному источнику — в различным формам движения действительного, материального мира. В то время как для Гегеля логическое движение есть сама действительность, для Маркса диалектическая логика должна быть вскрыта в самой материальной действительности, т. е. там, откуда ее фактически взял Гегель. Руководствуясь общими принципами диалектической логики Гегеля, применяя ее к изучению действительности, Маркс создает истинный диалектический метод, изгоняя из диалектики Гегеля находящийся в ней «флогистон». «Гегелевская диалектика, — говорит Энгельс в «Диалектике природы», — так относится в рациональной диалектике, как теория теплорода к механической теории теплоты, как теория флогистона к теории Лавуазье»[9-4].
При помощи диалектического метода было, выражаясь словами Гегеля, снято убеждение в вечном существовании меновой и прибавочной стоимости. При помощи диалектического метода раскрыты все формы капиталистического общества и доказана необходимость перехода к другой, новой форме, к социалистической. Начиная от теории стоимости и развития всех ее форм и кончая всеми результатами гениальной работы Маркса, все проникнуто насквозь диалектическим методом. Можно привести из «Капитала» бесконечное количество образцов истинно диалектических постижений.
Для примера укажем на одно из таких мест II тома «Капитала». Приводимая формулировка имеет исключительно важное методологическое значение.
Вот как формулирует Маркс движение капитала:
«Как целое капитал одновременно находится в своих различных фазах, расположенных пространственно рядом. Но каждая часть постоянно переходит по очереди из одной фазы, из одной функциональной формы в другую, проходит подряд через все формы. Формы эти — текучие формы, одновременность которых обусловлена их последовательностью. Каждая форма следует за другой и предшествует другой, так что возвращение одной части капитала к одной форме обусловлено возвращением другой части к иной форме. Каждая часть описывает постоянно свое собственное круговое движение, но каждый раз эта другая часть капитала, находящаяся в этой форме, и эти особые обороты образуют лишь одновременные и последовательные моменты общего движения»[9-5].
Не имея возможности дать здесь развернутое изложение диалектической логики Гегеля, мы не можем, Однако, обойти полным молчанием раскрытую Гегелем внутреннюю связь основных логических суждений. «Диалектическая логика, — справедливо пишет Энгельс, — в противоположность старой, чисто формальной логике не довольствуется тем, чтобы перечислить и сопоставить без связи формы движения мышления, т. е. различные формы суждения и умозаключения. Она, наоборот, выводит эти формы одну за другую, устанавливает между ними соотношения субординации, а не координации, она развивает высшие формы из низших»[9-6]. Основное деление логических суждений сводится к единичному, особенному и всеобщему. Связанность и все переходы логических суждений сделаны Гегелем с поразительной гениальной глубиной и тонкостью. Энгельс дает на примере развития учения о теплоте блестящую иллюстрацию того, как эти главные логические формы суждения находят свое подтверждение в процессе исторического познания, и эту иллюстрацию заключает следующей общей оценкой.
«Итак, то, что у, Гегеля является развитием логической формы суждения как таковой, выступает здесь перед нами как развитие наших, опирающихся на эмпирическую основу теоретических сведений о природе движения вообще. Это показывает, что законы мышления и законы природы необходимо согласуются между собой, если они только правильно познаны». Нельзя не отметить влияние связи этих категорий на теорию стоимости Маркса. Формы стоимости некоторым критикам кажутся абстрактными и сухо логическими, а в действительности все эти формы и их взаимная связь вполне соответствуют историческому развитию стоимости.
Основным элементам гегелевской диалектики дал развернутую формулировку Ленин в 16 пунктах.
Вот эти пункты:
1) Определенно понятия самого из себя (сама вещь в ее отношениях и в ее развитии должна быть рассматриваема);
2) противоречивость в самой вещи, противоречивые силы и тенденции во всяком явлении;