Конечно, эта аналогия не является исчерпывающей, ток как актер имеет все же образцы, но которым он создает свое инобытие, между тем как абсолютный дух творит свои нерв-воплощения из самого себя; но эта аналогия, как и всякая аналогия, взятая из области тех или других явлений мировой действительности, не может вполне соответствовать абсолютному, которое есть все. Тем не менее приведенная аналогия поясняет, как мне думается, деятельность гегелевского абсолютного духа.
Перейдем теперь к вопросу о сущности. Но тут же приходится сделать необходимую оговорку, что проследить за всеми моментами развития мысли Гегеля в этой проблеме нет никакой возможности, так как подробное изложение должно было бы занять большое место, превышающее границы этой работы, и оно по существу в данной связи и не нужно, ибо задача этой работы заключается, как сказано, в выявлении основ гегелевского абсолютного идеализма и сущности гегелевской диалектики.
Одна из важнейших задач, которые поставил себе Гегель, это преодоление дуализма с точки зрения абсолютного идеализма. Как известно, одна из коренных проблем философии — это проблема отношения единства в множеству, постоянства в изменчивости или, выражая это же старым метафизическим языком, проблема отношения субстанции в ее акциденциям, проще, отношения сущности мироздания к отдельным вещам. Вся старая идеалистическая метафизика разрешала эту центральную проблему в том смысле, что окружающий пас чувственно воспринимаемый мир вследствие конечности всех явлений по существу своему не реален, не обладает подлинной действительностью. Действительно лишь то, что существует вечно и неизменно.
Конечно, решение этой проблемы подвергалось различным вариациям, которые обусловливались социальным состоянием и уровнем положительного знания данной эпохи. Конкретная чувственная действительность очень часто жестоко мстила такому метафизическому направлению мысли, заставляя так или иначе, в той или иной области природы принять себя как подлинную реальность. А потому фактически нот ни одной метафизической системы, которая выдержала бы этот отрицательный взгляд на чувственно воспринимаемую действительность до его логического конца. Отсюда в конечном результате получался дуализм. Гегель восстал против старой метафизики. Его критика старой метафизики с этой точки зрения сводилась в тому, что старая метафизика в данном главном пункте (в проблеме отношения единства к множеству) исходит из принципа тожества, упрочившегося в формальной логике и сводящегося к неподвижной формуле А = А, единство равно единству, множество равно множеству, бесконечное равно бесконечному, конечное равно конечному; изменчивое есть изменчивое, а постоянное есть постоянное. Отсюда получились три точки зрения: 1) изменчивость существует сама по себе и остается как самодеятельный ряд, а единство само по себе; 2) единство есть подлинная действительность и, следовательно, все изменчивое недействительно; 3) истинная действительность и есть изменчивость. В первом случае мы имеем дуализм, во втором — метафизический идеализм, а в третьем — скептицизм. Преодоление же этого метафизического решения главной проблемы Гегель нашел в принципе диалектического развития. Принцип развития должен дать монистическую систему, в которой формально логическое для старой метафизики противоречие между единством и множеством, сущностью и явлением должно быть преодолено. Преодоление этого метафизического противоречия он видит прежде всего в обнаружении ошибочности старой формальной логики, в критическом отрицании абсолютного тожества и в признании того, что развитие совершается путем противоречия и постоянного снятия его.
Но принцип развития, с точки зрения Гегеля, не может быть осуществлен, если исходит из готовой субстанции. Субстанция сама подвержена становлению и развитию. Она в конце своего развития становится тем, что она есть в действительности. Но с другой стороны, ее конечное завершение заложено в самом ее начале. Она, таким образом, осуществляет заложенную в ней цель, и отсюда следует, что субстанция есть мыслящий субъект. Но, говоря «мыслящий субъект», отнюдь не следует представлять себе индивидуальную личность, бога, как индивидуума, находящегося вне космоса. Субстанция как субъект, у Гегеля, означает мышление, заключающее в себе ряд моментов. Субъективный характер субстанции заключается в том, что субстанция совершает целесообразное движение к самосознанию. Мышление представляется как абсолютная сущность.
Весь космос есть по существу мышление, и все нами воспринимаемое, весь опыт как в природе, так и в истории есть явление и действие мышления. Общая сущность есть, таким образом, объективное мышление, объективный разум, который в первоначальной его форме представляется как чистое бытие. Что же представляет собой сущность воспринимаемого мира, воспринимаемых нами отдельных вещей, иначе говоря, что именно философия называет явлением? Как сущность она заключается во всех явлениях. В этом смысле в ней отрицаются все отдельные определения. Но, отрицая определенность явления, она в то же время не тожественна с чистым бытием, существовавшим до явления, до инобытия. Сущность, таким образом, есть бытие и негация чистого бытия, так как первичное бытие непосредственно, а сущность опосредствована через инобытие. Сущность есть отрицание всех определений и границ отдельных вещей и в то же время отрицание чистого непосредственного бытия, так как она опосредствована. Она не может мыслиться и существовать без чистого бытия, потому что она — бытие, и без инобытия, в котором она себя проявляет как общее (и, проявляя, отрицает себя).
Это ее проявление есть ход движения самого бытия. Отрицание его отдельных вещей есть ее внешняя рефлексия, т. е. мышление, обращенное во-вне; отрицание отрицания, возвращение обогащенной отрицанием мысли к самой себе — есть внутренняя рефлексия, т. е. мышление, обращенное во внутрь. Это есть движение самого чистого бытия, которое посредством своей негации, перехода в инобытие, образует определения (Bestimmungen), другими словами, чувственно воспринимаемый мир.
«Этот путь есть движение самого бытия. Оно (бытие) обнаруживается в том, что оно вспоминает себя посредством своей природы и благодаря этому вхождению в себя становится сущностью»[4-5].
Сущность как таковая, следовательно, не дана с самого начала, она становится.
Таким образом, если абсолютное вначале определялось как бытие, то теперь оно определяется как сущность.
Сущность, проявляясь только в процессе диалектического движения бытия и небытия, имеющем своим содержанием переход бытия в небытие и творящем реальный, воспринимаемый нами мир, представляет благодаря атому процессу единство с явлением.
Главные моменты сущности следующие: «Сущность, которая отсвечивает (scheint) прежде всего в самой себе, есть рефлексия; во-вторых, она является (erscheint); в-третьих — обнаруживается: а) как простая, существующая в себе сущность в своих определениях внутри себя; b) как выступающая в тубытие, или по своему существованию и явлению; с) как сущность, которая едина со своим явлением как действительность»[4-6].
Далее как известно, основная категория Гегеля — это понятие. Выяснение понятия о понятии представляется чрезвычайно трудным.
Учение о понятии является, по мнению Гегеля, краеугольным камнем идеалистической философии. С точки зрения формальной логики, понятие есть результат сравнения группы определенных предметов, причем обобщаются сходные признаки и отбрасываются различные. Все общее получается, таким образом, aposteriori как результат эмпирического действия.
Мы говорим, например, о понятии растения, животного и т. д. С этой точки зрения не существует субстанции, животного как такового. Понятия этого порядка представляются Гегелю абстрактными, лишенными всякой жизни. Этого рода «формальные» понятия вытекают, по ого мнению, из односторонней деятельности рассудка. Рассудок превращает в абсолют отдельные, чувственно воспринимаемые вещи, а затем обратно, подчеркивая общие свойства рассмотренных им в отдельности вещей, провозглашает эти свойства всеобщностью. Но эта рассудочная всеобщность не есть истинная общая основа вещей.
В действительности понятие есть нечто живое, движущееся, целесообразное. «Понятие, — говорит Гегель, — есть принцип всякой жизни и вместе с тем подлинно конкретно»[4-7].
Понятие, думает Гегель, называют абстрактным по той причине, что под конкретным всегда понимают чувственно-конкретное. «Понятие», конечно, нельзя осязать руками, его нельзя видеть и слышать[4-8], но ведь по существу, как мы знаем, именно непосредственное, чувственное восприятие неконкретно с точки зрения Гегеля. В своей основе понятие есть единство бытия и сущности и содержит в себе все богатство этих двух сфер.
Вся чувственно воспринимаемая действительность как бы разделена на виды, роды, группы и т. д. Все эти виды, роды, группы существуют в нашем мышлении как понятия. Все эти отдельности являются моментами становления и развития абсолютного разума. Мы уже видели несколько основных форм этого движения, мы знаем, что все категории получаются у Гегеля в процессе становления, другими словами, что они не даны у него в готовом виде.
Понятие также продукт становления, но общее между всеми полученными категориями — это первоначальное всеобщее. Понятия же в последнем счете качественны, целесообразны.
«Движение понятия, напротив, есть развитие, посредством которого только то полагается, что уже было налично в себе. В природе ступени понятия соответствует органическая жизнь. Так например, растение развивается из своего семени. Семя уже содержит в себе целое растение, но идеальным; образом, и поэтому нельзя понимать его развитие так, будто бы различные части растения; корень, ствол, листья и т. д., наличии в семени уже реально, но только в совсем малом виде. Это есть так называемая эволюционная гипотеза (Einschachtelungshypothese) недостаток которой состоит в том, что то, что налично вначале лишь идеальным образом, рассматривается как уже существующее»