Вот, значит, почему у оливки такой странный вкус. Флавия вздохнула и рассказала Аргайлу о том, как провела день. К концу повествования он тоже окунул свою оливку в сахар. В отличие от Флавии ему она показалась довольно вкусной. Он понял, что история с кафедральной кофеваркой бледнеет по сравнению с ситуацией, в какой оказалась жена. Совет Аргайла ей не понравился.
— Ты уже несколько дней жалуешься на желудок, — сказал он. — Давай сходим к Джулио, это недалеко, и он положит тебя на неделю в больницу. На срочное обследование. Подозрение на язву или гастроэнтерит. Можешь во всем обвинить меня, что, мол, я плохо готовлю. Он будет рад помочь. А ты отсидишься в тихом мирном месте, пока это дело не уляжется. Отдохнешь, почитаешь. А?
Джулио — их приятель, врач, живущий в этом квартале, очень любезный человек, и Флавия не сомневалась, что он поможет. К тому же ее желудок, как и остальные внутренние органы, в последнее время вел себя удручающе скверно. Правда, в данный момент полегчало, наверное, результат благотворного действия вина. Но она не могла взять и вот так улизнуть, и Аргайл это знал.
— Не глупи. Если ты хочешь помочь, то расскажи лучше об этой картине Клода Лоррена.
— Там нечего особенно рассказывать. Пейзаж. Размеры картины, против обычного у Лоррена, небольшие, поэтому она популярна у воров.
— А кто такие Кефал и Прокрида?
Аргайл пожал плечами.
— Мифологические персонажи, которые путешествуют с холста на холст для придания респектабельности. Лоррен совершенно не умел писать людей. Руки и ноги длинноваты. Задницы не на том месте, где нужно. Но он должен был их написать, чтобы его воспринимали всерьез.
— А что у них за история?
— Понятия не имею.
Больше Флавия ничего не спросила, и Аргайл сменил тему.
— Как Боттандо? Ты по нему скучаешь?
— Ужасно. Он мне как отец. Неприятно сознавать, когда нечто, что ты считала неизменным, вдруг на твоих глазах исчезает. И он тоже совсем не рад своему уходу. Я думаю, генерал не так предполагал закончить свою карьеру.
— Мы должны сделать ему подарок.
Флавия кивнула:
— Ты уже что-нибудь придумал?
— Нет.
— Я тоже.
Они помолчали.
— Так что мне передать Мэри Верней? — спросил Аргайл.
Она вздохнула:
— Не знаю. Но в нашей стране так много воров, что ничего не изменится, если будет одним больше. По крайней мере нам точно известно, что к похищению картины Клода Лоррена она отношения не имеет.
4
Конфликтовать с женой Аргайл не хотел и не мог, тем более что официальными супругами они стали совсем недавно. Но его немного обидело, что она отмахнулась от его совета. Беспокоило и взвинченное состояние Флавии после встречи с премьер-министром. Странно, ведь до сих пор он поражался именно ее спокойствию. Если бы таким делом пришлось заниматься ему, он бы наверняка пребывал в стрессе. Благо на теперешней работе, когда торговля произведениями искусства превратилась в хобби, самое плохое, что могло произойти, — потерять конспект лекций. Аргайл уже подготовил к продаже большую часть своей коллекции, и связанных с этим переживаний теперь, кажется, должно хватить до конца жизни.
Оставалось еще несколько десятков картин, в основном приличных. Вначале Аргайл сомневался, продавать их самому или переложить заботу на дилеров. Подумывал даже оставить картины себе. Наконец принял решение отправить на аукцион в Лондон, где за них могли дать больше. Особой ценности картины не представляли, однако для получения разрешения на вывоз пришлось оформить множество различных бумаг, с которыми Аргайл провозился последние несколько месяцев. Сейчас волокита почти закончилась, картины аккуратно упаковали в ящики и готовили к отправке. Осталось уладить лишь формальности.
Удивляться волнению Флавии не следовало, тем более что существующие в Италии идиотские бюрократические порядки могли вывести из себя даже самого уравновешенного человека, но ведь прежде с ней такого не случалось.
Флавия не восприняла совет Джонатана серьезно, все мысли в тот момент были заняты загадочной историей похищения картины Клода Лоррена. На работе приходилось делать вид, что все нормально. Утром она сразу позвонила премьер-министру в надежде вытянуть более определенные указания. Разговор был долгим, но опять пришлось услышать тот же категорический запрет на выплату выкупа и туманные намеки на каких-то людей, которым он не может помешать это сделать. Положив трубку, Флавия подумала, что разговор записывался на пленку, которую, если понадобится, используют против нее. День начался скверно, а продолжение оказалось еще хуже. Собственно, не происходило ничего. Похититель пока не объявился, и никаких требований о выкупе выдвинуто не было. Но если он сделал это не ради денег, то для чего? Флавия не понимала, почему он медлит. Ведь время работает против него. Даже самый тупой вор — а его вряд ли следует относить к таковым — должен сообразить, что выжидать неразумно. Это увеличивает риск провала. А если о похищении сообщат газеты, цена выкупа сильно упадет.
Спрашивается, как в такой ситуации поступить? Привлечь к расследованию сотрудников она не могла: не имела права разглашать даже сам факт ограбления музея, не говоря уже о деталях, но, к счастью, недавно в управление прислали стажера, Коррадо. По словам сотрудников, очень толкового. Флавия его вызвала и, как только он переступил порог кабинета, сурово объявила, что оперативная работа — не только быстрая езда в машине с проблесковым маячком и последующее задержание подозреваемых, но и копание в архивах и сидение за компьютером. Стажер заметно помрачнел.
— Пока вы показали себя с очень хорошей стороны. — Флавия слегка улыбнулась. — Но в нашей работе главное — аналитика. Умение продумать операцию на много ходов вперед. Вот что самое трудное. Поэтому я хочу, чтобы вы попрактиковались на каком-нибудь условном деле.
— Что значит условном? — В голосе Коррадо звучали едва скрываемые нотки неудовольствия.
— А то, что подобная ситуация может возникнуть в любой момент. Вы захватили с собой блокнот? Прекрасно. Записывайте. Итак, вводная: вооруженное ограбление в музее, преступник-одиночка похитил картину.
— Какую?
— Не важно. Я же сказала, что дело условное.
— Понятно.
— Через день звонит, требует выкуп. Платите, а не то…
Коррадо кивнул.
— Так вот, ваша задача: провести аналитическую работу, в результате которой на моем столе должен появиться наиболее полный список лиц, способных на такое деяние. Вы знаете, с чего начать?
— Включу компьютер, — бесстрастно произнес стажер, — просмотрю все файлы, где зафиксированы похожие ограбления… ну и так далее.
Флавии было его немного жаль. Но в любом случае в полицейском деле теперь от просиживания штанов за компьютером никуда не денешься.
— Ну что ж! — оживленно воскликнула она. — Подход более или менее верный. — И добавила тоном школьной учительницы: — Пожалуйста, не ропщите. Для вас это очень полезное упражнение. Главное, чтобы оно было выполнено качественно. И чем раньше, тем лучше. Если нет вопросов, можете идти.
Разговор немного развеселил Флавию, но ненадолго. Она съела сандвич, выпила чашку кофе, собиралась выбросить в урну обертку, и тут вошла секретарша — забавно, как быстро можно привыкнуть к наличию секретарши, — с сообщением, что звонит журналист из «Маттино». В принципе ничего необычного. Несколько журналистов звонили регулярно, интересуясь, нет ли чего новенького, пользуясь тем, что Флавия была с ними любезнее, чем в свое время Боттандо. Этого звали Этторе Доссони. Она его не знала, хотя фамилию где-то слышала. Во всяком случае, о кражах произведений искусства он прежде не писал.
— Я собираюсь подготовить статью о работе правоохранительных органов, — промолвил он вкрадчиво. — В некоторых музеях иногда выставляются картины, привезенные из-за рубежа. Верно?
— Бывает такое, — сухо подтвердила Флавия.
— Меня интересует, насколько надежно их охраняют. И что происходит, если картину похитят?
— Тема любопытная, — проговорила Флавия бодро, — но материала у меня для вас нет. Привозных картин из наших музеев не похищали уже много лет.
— Знаю, — быстро согласился он. — Но разве у вас не должен быть разработан план действий на подобный случай?
Доссони нравился ей все меньше.
— Никакого специального плана нет, — заявила она. — Мы просто начнем расследование. Как обычно.
— А если грабители потребуют выкуп?
— Возможно, вам не известно, — сурово заметила Флавия, — но платить выкуп наши законы запрещают.
— Вы хотите сказать, что не стали бы платить?
— Лично я? С какой стати? Это не наша компетенция. Мое дело — передать требование похитителей вверх по инстанциям. Как можно быстрее. Только прошу меня не цитировать. Вы прекрасно знаете, как там среагируют. Это же незаконно.
Флавия постаралась поскорее от него отвязаться и, помрачнев, откинулась на спинку кресла. Этот тип явно забрасывал удочку. Кто-то что-то сказал, но недостаточно для того, чтобы слепить сенсацию. Вот он и зондирует почву. Предполагаемых источников утечки информации три: из музея, из канцелярии премьер-министра или человек, связанный с грабителем. Гадать, какой именно источник сработал, бессмысленно. Флавия сняла трубку, чтобы выяснить, записывался ли ее разговор с журналистом. Ответ получила через десять минут. Нет, не записывался. Вот скоты! Распустились после ухода Боттандо. Флавия вдруг вспомнила вчерашний дельный совет Аргайла, и настроение испортилось окончательно.
Аргайл сидел дома и предавался грустным размышлениям. В их отношения с Флавией неизменно вмешивалась работа, но они прекрасно ладили уже многие годы. Достаточно сказать, что за все время у них случилось лишь несколько незначительных размолвок. Флавия была постоянно занята, ездила в командировки, порой возвращалась домой в дурном настроении. Аргайл относился к этому терпимо. Ничего не поделаешь, такая у нее работа. Взамен работа Флавии обеспечивала его постоянной пищей для раздумий. Аргайл неоднократно давал жене толковые советы и очень гордился тем, чт