«Херово, такой молодой, и уже без мозгов. Не, понятно, если его там долго держали, так любой двинется. Или он всегда такой был, хрен поймёшь. Так, ладно, что делать-то? Ну, сдам в дурку. Не, нужно довезти до гетто и там сдать, у людей он долго не протянет. Да там, небось, тоже не будут цацкаться. Может, их там бьют или не кормят – чтоб сдохли побыстрее. Тогда скажу, что буду навещать. Блядь, вот ещё геморрой на мою жопу! Син, ты полный идиот, ты это знаешь? Тебя самого надо в дурку! На кой хер тебе этот пацан, своих проблем нет? Тащи его к чёрту на рога, объясняйся там… Навещать ещё… Может, денег им дать? Мм… Тысяч двадцать? Не, как-то жирно. Буду навещать раз в месяц и давать по пятёрке. Может, у них там есть расценки? Типа, пятьсот – и мы не будем пиздить вашего поехавшего родственника. Ещё пятьсот – будем давать ему мясо на обед. Раз в неделю. Блядь, жалко пацана! Точно ведь уморят… А он тощий, конечно, но крепкий. И книжки ведь читает. Может, очухается ещё? Или он не читает, а просто так листает…»
В этот момент дверь в каюту распахивается, и на пороге появляется человек в такой же чёрной униформе, как у нас с капитаном. Я, конечно, от книжки не оторвался – не стоит нервировать военных резкими телодвижениями, – но боковое зрение у меня развито хорошо.
Помолчав, новоприбывший выдает нечто странное:
– Сэр, простите, кто из вас капитан?
Я замираю в недоумении, а по моему сознанию разносится страдальческий рёв: «ФРЭ-Э-ЭНК!». О, это и есть тот самый знаменитый помощник?
В каюте повисло молчание. Он что, реально настолько тупой?
С одной стороны, мне ужасно наскучило здесь сидеть. С другой, капитан не только не думал о том, чтобы меня продать, но даже сам собирался кому-то платить за появление в моём рационе мяса. Пожалуй, я могу перестать косить под слабоумного и попробовать ему довериться. А неожиданный визит лейтенанта Фрэнка – прекрасный антураж для моего эффектного выхода на сцену. Годы на арене, знаете ли, приучают к зрелищности.
Так что я откладываю книгу, поднимаюсь и выдаю:
– Я капитан. Что вы хотели, помощник?
И этот невероятный человек, действительно, лихо крутанулся ко мне и оттарабанил о грузе номер два, который снова сорвался с крепления.
Прислушиваюсь к мысленному ворчанию Блэйка: «Блядь, вам капитан нужен, чтобы грузы крепить?!». Нет, это явно не тот ответ, которого ждёт его помощник. Нужно что-то более подходящее. А, вот это:
– Я распоряжусь. Свободны.
Вполне удовлетворённый, лейтенант развернулся и вышел. А при виде выражения лица капитана Блэйка я чуть не заржал в голос.
– Извините, не смог удержаться. Он всегда такой?
Помолчав, он спокойно отвечает:
– Бывает даже хуже. Может, наконец-то скажете, как вас зовут?
В последние годы меня называли Шестнадцатый. До этого – преимущественно «урод» или «белый». Давным-давно, в приюте – Эрик. Обычное такое человеческое имя.
– Эрик.
– Фамилия?
Свою настоящую я не помню – впрочем, я бы её и не назвал, – а от той, которую мне дали в приюте, тошнит. Могу для разнообразия не возвращаться к прошлому, а придумать что-то новое. Впрочем, ничего не сочиняется, и в итоге я качаю головой.
Мужчина окидывает меня придирчивым взглядом.
– Допустим… Смит?
Эрик Смит? Звучит как имя супершпиона из его любимых боевиков. Но хрен с ним, не в моём положении выбирать. Киваю.
– Дата рождения?
Хм, он ведь называл меня «пацаном»?..
– Дату не знаю. Мне двадцать один.
А если спросит, как я оказался на той планете? Видимо, он считает, что меня там оставил медицинский крейсер. В общем-то, это правда, только не вся – тот корабль был лишь промежуточным пунктом. То ли у полицаев поменялось руководство, то ли не поделили деньги, но они вдруг серьёзно взялись за нелегальные арены. Несколько дней боёв не было, слуги бегали притихшие и шушукались по углам, а потом нас торопливо вытащили из клеток и погнали на большой корабль. Он-то и высадил всех на неведомой планете, где местные устроили из нас костёр. Живучесть сыграла со мной злую шутку, и моё сожжение растянулось на дни или, может, недели, давая аборигенам повод для танцев и песен.
Подопытный кролик медиков – легенда более жалостливая, чем убийца-профи с нелегальных боёв, так что буду придерживаться её.
Однако мужчина больше ни о чём не спрашивает.
– Я закрою каюту? Вам не стоит бродить по кораблю. И чтобы сюда никто не зашёл.
Не глядя на него, пожимаю плечами и возвращаюсь к книге. Я и не рассчитывал, что он меня выпустит. Мало ли, что он там про меня планировал, может ещё передумать – от лёгких денег не отказываются, а мутанты стоят подороже нормальных людей.
глава 2
Когда прибыли на Землю, капитан Блэйк снова закрыл меня в каюте, пообещав забрать позже.
На корабле воцарилась мёртвая тишина – и я сижу в запертой комнатушке. Зато он мне оставил дисплей с чтивом и фонарик. Спросил ещё, нужен ли – оказывается, капитан почему-то думал, будто я хорошо вижу в темноте. С чего он это взял?
Сначала я рассеянно листал страницы и прислушивался, не раздастся ли какой-нибудь звук.
Затем, от мысли что я наконец-то совершенно один, расслабился, потянуло в сон.
Выключил фонарик, свернулся клубком на кровати и тут же заснул – наверное, можно сказать «сладко». Я читал такое выражение в книгах, но не особенно представляю, как это должно выглядеть, – мой сон по большей части похож на тяжёлое забытьё: отрубаешься, темнота, приходишь в себя снова в клетке, вокруг которой постоянно кто-то шуршит, болтает, напевает, орёт, дёргает прутья, плачет… Дурдом, в общем.
А тут – я один. И хоть заперт в каюте, но внутри неё волен делать что хочу. Никто меня не видит. Приятное чувство.
Решил свет не включать, поваляться так. Темно, тепло. Если полностью завернуться в покрывало, то вообще идеально. Ощущение безопасности. Непривычно. В кои-то веки можно расслабиться.
Ткань на теле. Мысли соскальзывают к униформе. Капитан Блэйк. У него такая вкусная кровь, никогда подобного не пробовал… Собственно, мне и обычную запрещали пить – в бою можно было куснуть, но не больше, а если забудешься и оближешь пальцы, то потом так током шарахнут, что второй раз не захочется.
Конечно, я знал про кровь. Догадался. Сначала не обращал внимания на это совпадение – если лизнёшь разбитые губы или кровь из носа, то словно бы сил прибавляется, – но потом меня вдруг осенило. В тот момент, когда я случайно увидел шприц – мне всегда перед боем что-то кололи, но руку закрывали шторкой, – с характерно тёмно-красным.
Потом уже я понял, что и лечили после травм, видимо, тем же самым – судя по моему самочувствию. Может, мне лекарств вообще не давали. А что, так даже экономнее, уж бесплатных источников крови там хватало.
Думаю, по большей части кололи обычную. После капитана ощущения были особенные: всё тело наполняет сила, как будто подключили напрямую к источнику энергии, да ещё счастье так и хлещет через край. Кажется, что можешь горы свернуть.
Несколько раз у меня бывало похожее состояние после уколов, но держалось не так долго – наверное, если пить напрямую из человека, то действует лучше. Бои тогда были серьёзные, и я думал, что это какая-то наркота – хотя было непонятно, как с такими делами меня допустили. Но если на самом деле это была кровь – ясно, почему допинг-контроль ничего не обнаружил.
Капитан Блэйк, очевидно, знает про такой эффект от крови. Выяснил опытным путём, как и я, или это общеизвестный факт? Может, среди мутантов кусать друг друга считается нормальным? Не похоже, чтобы он смущался.
А вот я, когда догадался, начал приглядываться, анализировать ощущения – решил, что это часть моей личной мутации. Ну, я всегда жил среди людей, про генномодифицированных по большей части лишь читал, да и то без особого интереса: информация была явно отфильтрованной. Про кровь нигде не упоминалось.
Ещё в детстве я привык, что, мягко говоря, не похож на других – и это плохо. Стыдно. Если же при уродской внешности я ещё и кровь пью – как вампир из бульварных книжек, – то это вообще уже ни в какие рамки. Потом, каждый раз когда перед боем меня тащили на уколы, чувствовал себя монстром среди нормальных людей. Впрочем, по большей части это чувство мне даже нравилось. Пусть я не похож на них, зато я сильнее, быстрее и смогу всех их пережить. Ну, о том, что моя жизнь зависит от слова хозяина, я предпочитал не думать.
Но капитан воспринимал эту ситуацию с кровью совершенно спокойно. Давал мне руку в зубы, а сам сидел рядом и, судя по размеренному потоку слов, читал свои документы. Как будто это обыденное занятие – совсем не такое ужасное, каким оно представлялось мне.
В любом случае мне повезло, что он оказался там и помог мне.
То есть нет, ещё неизвестно, повезло ли. Он так со мной возился, лечил, потратил столько крови – вряд ли из чистого человеколюбия. То, что он там думал, ещё ничего не значит. Может, зря я начал с ним разговаривать? Так бы он меня сдал куда там собирался – глядишь, получилось бы сбежать. А теперь, раз я нормальный, он захочет вознаграждения за свою помощь, а у меня ничего нет – ни имущества, ни родственников, которые могли бы заплатить. Надеюсь, он не решит в качестве оплаты продать меня на органы. А впрочем, какая разница.
Пока я валялся вот так в покрывале – пригрелся и снова заснул.
Проснулся. Всё та же тишина.
Тут меня охватила уверенность, что он не вернётся. Может, план не сработал. Или капитан понял, что ему лень возиться со мной. Или просто забыл.
Ближе к утру, когда я уже гипнотизировал взглядом замок и думал, чем бы его поковырять – и подходящего ведь ничего нет, – за дверью раздались шаги. Увидев на пороге капитана, я почему-то даже обрадовался. Ну, он вроде неплохой человек. Может, всё-таки отпустит?
Однако капитан меня не отпустил. Повёз куда-то. Ночь тёплая, весна ж уже, конец мая – это я в дисплее календарь видел. Со всех сторон так и пахнет чем-то приятным. С непривычки даже не сразу сообразил, что это, наверное, пахнут цветы на деревьях. Белые, крупные. Сто лет не видел никаких цветов. И деревьев. И звёзд над головой.