— На погрузке не был, но ту, которая на севере, видел, как вас, товарищ полковник. — Он помолчал. — Елена она, конечно, та самая. Только двигается странно.
Кирин хотел что-то сказать, но полковник жестом заставил его промолчать.
— Мы же с ней спаррингуемся постоянно. И на последней тренировке она довольно прилично потянула ногу. Не хромает, конечно, но еще пару часов назад, когда я ее видел, ногу берегла. Это, кстати, одна из причин, почему ее не хотели назначать в десантную группу. А эта, которая на северном, и опирается на ногу, словно ничего не было, и двигается так, ну я не знаю. Будто течет. Боюсь, я с ней не справлюсь в рукопашке. И еще. Бронекомбез на ней альянсовский. Усиленная модель. Такой на черном рынке под триста штук юаней, и, как вы сами понимаете, в магазине его хрен купишь. Ствол — четыреста двадцать восьмой «калаш», которых у нас на базе никогда не водилось. Не наш размерчик. Плюс шлем.
— А что со шлемом-то не так. Наш вроде?
— Наш-то он наш, только вот не совсем. — Майор Лунин хмыкнул. — Это серия «Д-сто». Для разведывательно-штурмовых подразделений армейской разведки. Дороже нашего примерно в пять раз. Другая электроника, более мощная броня и встроенный противогаз. Там сбоку еще замки под крепеж дополнительного бронещитка и антенна выдвижная. Если связи нет, то может выдвинуться еще сантиметров на пятьдесят. Иногда спасает ситуацию по связи.
— Непонятно. — Комбат задумчиво сцепил пальцы и щелкнул костяшками. — Для спецоперации — криво, для провокации — борзо. Тем более внучка Деда Мазая.
— А что он сам по этому поводу думает? — Начальник разведки испытующе посмотрел на командира, а тот в ответ лишь усмехнулся.
— Хорошая идея, Саша. С одной стороны, конечно, не по чину, но и ситуация из ряда вон. Так что попробуем?
Увидев утвердительные кивки офицеров, набрал короткий код на коммуникаторе.
— Тропа-шесть. Оператор двести восьмого узла, лейтенант Тропарев.
Полковник, молча усмехнувшись совпадению фамилии лейтенанта-связиста и системы связи, произнес:
— Узел девять.
— Переключаю.
И сразу же другой голос:
— Эхо-три, оператор капитан Лацис.
— Полковник Ванченко, двести восьмой узел.
— Слушаю вас, товарищ полковник, — ответил капитан.
— Особая необходимость. Прошу связь с начальником генерального штаба, адмиралом Рокотовым.
— Минуту, — сказал капитан, и на некоторое время воцарилась тишина, прерываемая лишь негромкими щелчками. — Соединяю.
— Адмирал Рокотов.
— Товарищ адмирал флота, докладывает командир отдельного батальона сто второй гвардейской бригады полковник Ванченко. У… гм… — Полковник вздохнул, словно перед прыжком, и выпалил: — У нас тут две Елены Рокотовых.
Молчал адмирал недолго.
— Кто знает?
— Так вышло, что многие.
— Так, полковник. Легендируй это дело как хочешь, но чтобы до прибытия спецгруппы все было чинно-благородно, словно на детском утреннике. И никаких камер и изоляций, ясно?
— А которая из них, ну это…
— А они обе настоящие, понимаешь? Обе. — Адмирал стал что-то быстро набирать на своем коммуникаторе, и через тридцать секунд принтер в штабе батальона, пискнув, выдал лист приказа о временном прикомандировании капитана первого управления ГРУ Алисы Константиновны Рокотовой к двести первому отдельному батальону третьей гвардейской бригады. — Это тебе официальное прикрытие, но, если что, имей в виду, что есть приказ о назначении Алисы Рокотовой в управление научно-технической разведки СВР и все соответствующие документы, включая наградной лист. Все это пересылаю отдельным архивом, который довести до Елены, под роспись. Документы вручить ей, не распечатывая и не читая. После росписи закрыть своим личным кодом и переслать обратно.
— Так точно, товарищ адмирал флота. — Полковник кивнул.
Дмитрий Николаевич Рокотов отключил коммуникатор и несколько секунд сидел, просто глядя в потолок. Адъютант, майор Игнатов, не нуждался в дополнительных указаниях, и на ближайшей площадке уже готовились к приему орбитального челнока, а пока единственный в серии скоростной крейсер «Алмаз» уже получил шифрограмму с приказом принять челнок и отправляться на Россь.
Соображал полковник быстро, как и подобало кадровому офицеру. Не успел коммуникатор пропиликать отбой связи, как первые наметки уже сошлись в голове без щелей.
— Так, Саша. Дуй на северный участок, забирай под себя «два кола», а эту… вторую срочно гони в штаб. Будем, значит, легенду строить, пока народ не очухался и чего ненужного не придумал. — Взгляд полковника медленно, словно пушка большого калибра, переместился на майора. — А ты чего сидишь? У нас, между прочим, зима, война и тараканы. Так что давай принимай командование, пока я тут буду бумаги чистить и логи выправлять. Мне нужно минут десять.
— Хоть двадцать. — Начштаба спокойно посмотрел на планшет. — Сейчас мураши получили по соплям и с полчасика будут утираться и накапливать тушки для новой атаки. А как ты ее легализуешь?
— Комиссия вчера была, помнишь, мутняки из управления полевого снабжения? Так я им экипаж на одну единицу сейчас увеличу да расход по кислороду и продуктам подниму до пяти человек. И у нас пропишу вставшего на довольствие человечка. А что не показывалась, так это как бы сестра-близнец из внешней разведки. И у них там бяда-бяда, и ее к нам засунули для вящей безопасности. Ну кто же ее лучше прикроет, чем бригада спецназа? Я правильно рассуждаю? — Пальцы полковника, словно у пианиста, мелькали по клавиатуре, вписывая и изменяя цифры штабных документов. — А тут у нас, понимаешь, заварушка. И, конечно, она как офицер не могла остаться в стороне и, как всегда Рокотовы, на передовой. Сюда впишется и ее нештатная амуниция, и оружие, а также то, что она конечно же не знает всех в лицо.
— Товарищ полковник, Елена Рокотова по вашему приказанию…
— Садись. — Не отрываясь от штабного компьютера, Ванченко кивнул Алисе на стул рядом с собой. — Теперь ты Алиса Рокотова — сестра-близнец Елены. Служишь во внешней разведке. Прибыла вместе с комиссией УПС и тихо затаилась у меня в куполе. Никого в лицо не знаешь, по-аглицки и еще каковски говоришь лучше, чем по-русски, и вообще наших порядков немного чураешься, но быстро адаптируешься. Здесь ты потому, что тебя разыскивает вся разведка Альянса.
Алиса покачала головой.
— И вас, товарищ полковник, не смущает, что я взялась на вашей базе вот так из ниоткуда?
На что комбат лишь улыбнулся.
— Мистика, конечно, но больше, чем моя внучка, меня смутить уже невозможно. А смущает меня лишь тот факт, что еще одной Рокотовой батальон может просто не перенести. Тут такие битвы были, пока твоя гм… сестра не выбрала себе мужика.
— Егор… — Глаза Алисы на мгновение затуманились. — Как он?
— С тяжелым, на Святителе Николае, — буркнул комбат. — Врачи обещали через пару месяцев вернуть живого и здорового. Полез к тараканам в гости, да еле ноги унес. Но гостинца оставил им знатного. Так рвануло, что на Синегорском плато мурашей уже неделю не видели и не слышали.
— Разрешили наконец спецбоеприпасы?
— Да, потихоньку. — Полковник кивнул. — Ты там как, на стене, справляешься?
— Да вроде. — Алиса пожала плечами. — Только вот штуку одну хотела пристроить.
— Да здесь и оставь. — Полковник кивнул на угол кабинета. — Потом заберете к себе в комнату.
Алиса, открыв рюкзак, стала перегружать патроны и гранаты к себе в разгрузку, а пластину телепорта, чтобы не мешала, положила на пол.
— А это еще что за штуковина? — Полковник пригнулся, чтобы рассмотреть предмет получше.
Алиса широко улыбнулась.
— А это то, за что меня разыскивает вся разведка Альянса и за что всю нашу базу могут просто стереть в пыль, не считаясь с потерями.
Глава 7
Что может быть интереснее новых, еще не исследованных форм жизни?
Программа «Вестник Баварии», медиацентр «Европа»
Сегодня неофициальный День эвтаназии, который тем не менее празднуют во всех директориях Альянса. В этот день десять лет назад был принят закон о свободной эвтаназии лиц старше пятидесяти лет с передачей трети их социальных накоплений наследникам и о принудительной эвтаназии всех младенцев, не соответствующих медицинским нормам, утвержденным директорией.
Как следствие, за десять лет общество значительно оздоровилось. Детская смертность и количество детских заболеваний, а значит, и расходов на их лечение резко снизились и достигли самых низких значений за все время существования Альянса. Снижение количества пенсионных выплат также оздоровило экономику, выведя Альянс на передовые позиции в рейтингах экономического развития.
Но у этого закона был еще один важный аспект, часто остающийся в тени наших достижений. Доступная эвтаназия есть право каждого человека свободно распоряжаться своей жизнью, что составляет неотъемлемую часть прав и свобод демократического государства. И только по-настоящему демократические страны могут позволить своим гражданам уходить из жизни, тогда как тоталитарные режимы просто насильно заставляют стариков жить, усиливая как их мучения, так и страдания родных и близких.
Всех выбравших добровольный уход из жизни ждут праздничные обеды и проводы, в которых принимают участие добровольные организации граждан.
Тот порыв единения, который охватывает наше общество, ценен именно всеобщим участием. Клуб «Фиалка», как и многие другие центры досуга, в этом году приготовил для добровольцев целую программу, в которую, кроме традиционной «Ночи любви», входит концерт, подготовленный силами сотрудников клуба, а также праздничный обед, спонсируемый сетью пивоварен «Бизония». Билеты на клубный вечер можно приобрести в центрах раздачи продуктовых талонов.
Россия, Москва
Егор Николаевич Свиридов еще раз внимательно посмотрел на себя в зеркало. Подтянутая спортивная фигура, гладкое, почти без морщин лицо, обрамленное каштановыми волосами, отличный костюм, сидевший без единой складки, и скромная розетка ордена Андрея Первозванного в петлице. Всего пятьдесят лет, а какая замечательная биография. И учеба в крупнейшем европейском университете — Сорбонне, и служба в крупнейшем евроазиатском концерне «Газпром», и даже победы в чемпионатах по теннису. Не у каждого российского политика была такая яркая и, что самое главное, предельно прозрачная биография. Он не участвовал ни в каких сомнительных политических акциях, не занимался личной коммерческой деятельностью и даже дистанцировался от групповых интересов, позиционировав себя как третейского арбитра и человека, не обязанного никому из тех, кто управлял или думал, что управлял, российским политическим олимпом. И все это лишь для того, чтобы в решающий момент поставить на карту все.